Вопросы вокальной педагогики - Выпуск 7

Пособия по вокалу



Сборники статей по вокалу
 

 

Е. Е. Нестеренко

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПРОИЗНОШЕНИЯ В ПЕНИИ

1 2 3 4

 

 

Правила русского литературного произношения предписывают нам говорить «поэт». Мне кажется, что этот обычай устаревает w через какое-то время и в сценической речи «о» будет редуцироваться: «п[а]эт». И уж совсем ни к чему произносить «гармонических октав», как иногда поют в «Венецианской ночи» М. Глинки. Это выглядит нарочитым, и многих удивляет, почему это вдруг певец ни с того, ни с сего начинает «окать»?!

Очень важным представляется сохранение старинного звучания" слов в стихах, когда эти слова рифмуются и рифма не позволяет произносить их на современный лад. Например, у Пушкина:
Скинь мантилью, ангел милый,
 И явись, как яркий день!
Сквозь чугунные перилы…

Часто поют: «.сквозь чугунные перила.», и тогда не только нарушается рифма, но и пропадает какой-то аромат той эпохи, когда в сумрачном Петербурге писали, мечтали об Испании, представляя ее удивительной, загадочной, сказочной, прекрасной' страной.
В «Серенаде Дон-Жуана» П. Чайковского некоторые певцы «поправляют» А. К- Толстого, произнося «.много крови, много песен.» вместо подлинного: «.много крови, много песней.» Зачем? Родительный падеж множественного числа слова «песня» раньше существовал в виде «песней». Вспомним: «песнь песней». К тому же здесь совершенно недопустимо разрушать рифму стиха:

Много крови, много песней
Для прелестных льется дам,
Я же той, кто всех прелестней,
Все, все — песнь и кровь мою отдам.

Приходится иной раз слышать: «Для берегов отчизны дальней», хотя у Пушкина написано: «Для берегов отчизны дальной», потому что тогда говорили и «дальняя», и «дальняя», так же как «дальний», и «дальн[ъ]й». Рифма Пушкина закрепила второй вариант произношения.
Еще пример. В романсе А. Варламова «Белеет парус одинокий» надо произносить именно «одинок[ъ]й», а не «одинокий», потому что это рифмуется со строкой: «Что ищет он в стране далекой.» («далек[ъ]й»).
Пушкин в своих стихах отразил различные варианты произношения слов на «—ий». В одних стихах рифма потребовала произношений «ий», в других — «[ъ]й». То же происходит со словом «скучно». Мы привыкли произносить это слово: «скушно», так же произносили во времена Пушкина. Подтверждение тому — фраза из арии Гремина в опере «Евгений Онегин» Чайковского:

Среди лукавых, малодушных,
Шальных, балованных детей,
Злодеев, и смешных, и скушных,
Тупых, привязчивых судей.

Но в стихотворении «Зимняя дорога» Пушкин рифмует:

По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.

Здесь так и надо произносить: «скучной.». Но тогда и далее логичнее придерживаться этого правила:

Скучно, грустно. Завтра, Нина,
Завтра к милой возвратясь…

чтобы в пределах произведения произношение одного слова не менялось.
В свое время ленинградский дирижер С. В. Ельцин задавал исполнителям роли Онегина такой вопрос: «Вы поете: „.Судите ж вы, какие розы нам заготовит Гименэй.". Почему же вы разрушаете рифму и дальше произносите: «„.и, может быть, на много дней.", а не: „.на много днэй"?» Действительно, казалось бы, положено произносить «Гименэй», но пушкинская рифма всегда точна, и, следовательно, окончания этих двух слов должны звучать одинаково.

Надо помнить: все применения архаичных окончаний требуют очень внимательного и осторожного подхода. В противном случае можно легко впасть в ошибку. Так, например, в клавире оперы «Хованщина» Мусоргского, выпущенном издательством «Музыка» в 1970 году, на странице 179 есть такие строки: «Теперь приспело время в огне и пламени приять венец славы вечные». Это явная -опечатка, потому что подлинный текст таков: «. приять венец славы вечныя», то есть венец вечной славы. В данном случае прилагательное женского рода во множественном числе спутано с архаической формой родительного падежа единственного числа. То же и в «Пророке» Римского-Корсакова на слова Пушкина. Иногда поют: «.и жало мудрые змеи.». Неверно, ведь у Пушкина: «мудрыя», — давно исчезнувший родительный падеж прилагательного женского рода. Эта форма оправдана тем, что в «Пророке» поэт использовал слова церковнославянского языка и архаические грамматические формы.

Некоторые певцы поют в «Хованщине»: «Силы потайныя.», согласно старому написанию. И хотя это представляется нарочитым, то как художественную краску, передающую аромат речи старых времен, такое произошение можно признать допустимым.
Иное дело, когда устаревшее произношение требуется по соображениям рифмы. Тут его, безусловно, надо сохраниять, как сохраняется устаревшее написание при издании, например, произведений XVII—XVIII веков. Даже в современном издании стихотворения Тютчева «Летний вечер»5 мы читаем:

И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

Так и в «Песне Мефистофеля в погребке Ауэрбаха» следует сохранять написание (и произношение):

И самой королеве, и фрейлинам ея
От блох не стало мочи, не стало и житья.

Как и в «Пиковой даме»:

Откуда эти слезы? Зачем оне?.
Мои девичьи грезы,
Вы изменили мне.

обязательно надо произносить «оне», чтобы соблюсти поэтическую рифму.

1 2 3 4