Молодежная эстрада - Джазовые портреты

Михаил Ковалевский

ЮРИЙ ЧУГУНОВ

Известный композитор, джазовый теоретик, педагог, дирижер, саксофонист, общественный деятель, он не обременен звонкими титулами, но если вы спросите джазовых музыкантов в любом городе нашей страны, знакомо ли им это имя, то непременно услышите утвердительный ответ. И это закономерно, так как уже более 20 лет несколько поколений джазовых музыкантов России изучают гармонию по его учебнику «Гармония в джазе».

Юрий Николаевич широко известен и как автор множества разнообразных инструментальных, вокальных и оркестровых произведений. Именно в этом кроется секрет его популярности.
Юрий Николаевич Чугунов родился в Москве в 1938 году. Его отец был музыкантом-универсалом (композитор, теоретик, дирижер, виолончелист). Родители отдали Юру в детскую музыкальную школу, где он начал свое музыкальное образование в классе фортепиано. Однако натура ребенка не выдержала скучных занятий, и ко всеобщему разочарованию Юра категорически отказался заниматься музыкой.
Через несколько лет, впервые услышав чарующие звуки саксофона, Юра понял, что это инструмент его мечты. Однако в сталинскую эпоху саксофон считался чужеродным инструментом, на котором могут играть только «безродные космополиты», а не московские пионеры. Тогда по совету знакомых музыкантов Юра вторично поступает в ДМШ в класс гобоя. Этот инструмент по аппликатуре наиболее близок к саксофону. Занятия шли успешно, и в 1957 году Ю. Чугунов поступает на духовой отдел музыкального училища при Московской консерватории.
И тут на него обрушилась неодолимая страсть — сочинять музыку. Осуществилась мечта его детства — Юра купил себе огромный старый саксофон-баритон. Теперь все свое свободное время он наслаждался импровизациями на саксофоне, подражая игре знаменитого американского баритониста Д. Малигана и сочиняя джазовые темы.

В 1960 году в Москве, на Раушской набережной начал работать джазовый клуб. Это стало эпохальным событием для московских джазовых музыкантов, появилась возможность регулярно репетировать, проводить концерты и фестивали. Юрий Чугунов стал одним из самых активных участников джаз-клуба. Его оригинальный ансамбль (Ю. Чугунов — баритон-сакс, С. Березин — альт-сакс, Н. Брызгунов — труба, Б. Рукинглуз — тромбон) звучал на многих концертах. Репертуар ансамбля состоял из традиционных джазовых тем в аранжировке Ю. Чугунова и его авторских пьес. В джаз-клубе судьба свела его с альт-саксофонистом, архитектором и художником Алексеем Козловым, который оказал на Ю. Чугунова большое творческое влияние.
В 1965 году Ю. Чугунов принимает участие в первом Всесоюзном джазовом фестивале в Москве, где его пьесы «Вальс» и «Теперь я спокоен» были отмечены специальным дипломом.
В 1966 году известный композитор и дирижер Ю. С. Саульский создает в Москве экспериментальный джазовый оркестр с большой вокальной группой «ВИО-66», куда приглашает работать лучших молодых джазовых музыкантов страны и, конечно, Ю. Чугунова.
Знакомство с Саульским в значительной степени помогло развитию композиторского творчества Чугунова. В лице Ю. С. Саульского он приобрел опытного, образованного, доброжелательного друга и учителя. Ю. Чугунов много аранжирует для «ВИО-66», создает собственные, все более зрелые оригинальные произведения. Известный американский джазовед В. Кановер, будучи почетным гостем III Всесоюзного джазового фестиваля «Джаз-67», высоко оценил оркестровую сюиту Ю. Чугунова «Путешествие по джазовым ритмам».

Казалось бы, все складывалось самым наилучшим образом. К тридцати годам Ю. Чугунов получил всеобщее признание как саксофонист, дирижер, аранжировщик и композитор, однако тщательная самооценка и высочайшая профессиональная требовательность приводят его к выводу о необходимости получения систематических и фундаментальных теоретических знаний.
Юрий Николаевич усиленно готовится для поступления на композиторское отделение Московской консерватории, но не проходит по конкурсу. Тогда ему на помощь приходят друзья, молодые композиторы А. К. Вустин и Б. И. Тобис, которые бескорыстно делятся с ним своими знаниями, композиторским опытом, поддерживают его морально. В этот период Чугунов создает «Сонату для фортепиано», «Сонату для скрипки и фортепиано», «Квинтет духовых», «Балладу для трубы с оркестром» и множество миниатюр.
В 1971 году Ю. Чугунов поступает на композиторское отделение Государственного музыкально-педагогического института им. Гнесиных в класс народного артиста СССР, профессора А. И. Хачатуряна. За годы учебы в ГМПИ им. Гнесиных Юрий Николаевич создает ряд масштабных произведений «Симфонию в трех частях», кантату «Памяти Пабло Неруды», «Концертино для кларнета», «Вариации для трубы и фортепиано», «Квартет для струнных инструментов», увертюру «Памяти Джорджа Гершвина».
Учась в институте, Ю.Чугунов руководит любительским биг-бэндом в ДК «Сетунь», который участвует в концертах и конкурсах с неизменным успехом.
В этот же период в джазовой студии ДК «Москворечье» Чугунов организовал экспериментальный джазовый вокальный ансамбль, для которого создал множество оригинальных произведений и аранжировок джазовых вокальных «вечнозеленых» тем. Кстати, именно в этом ансамбле сделала первые профессиональные шаги ныне известная джазовая певица Ирина Отиева.
В 1974 году в Москве, в музыкальном училище им. Гнесиных открылось отделение «Музыкальное искусство эстрады», куда Ю. Н. Чугунов был приглашен в качестве преподавателя джазовой гармонии, аранжировки и дирижера биг-бэнда.

В 1981 году Ю. Н. Чугунов был принят в Союз композиторов. Это событие придало ему новый импульс творческой энергии, которая материализовалась в его новых работах: сборниках «Эстрадные оркестры и ансамбли», «Джазовые пьесы для фортепиано», в которых музыкант представлен в различных ипостасях (составитель, автор вступительных статей и автор ряда пьес).
Он начинает регулярно сотрудничать с эстрадно-симфоническим оркестром Всесоюзного радио под управлением Ю. В. Силантьева, для которого создает оригинальный стиль инструментальных пьес. Сотрудничество с этим оркестром продолжается и после смерти Силантьева, когда оркестр возглавил А. Петухов, а затем М. М. Кажлаев. И в авторский компакт-диск, который вышел в 1997 году, вошли наряду с песнями и девять пьес для этого оркестра (дирижер — Виктор Петров). А камерную джазовую музыку Ю. Чугунова охотно исполняют и включают в свои пластинки: Алексей Козлов («Болеро»), Игорь Бриль, Александр Осейчук, Даниил Крамер («Сюита настроений»), Анатолий Кролл («Джазовые портреты»),
В середине 80-х годов Ю. Н. Чугунов активно обращается к вокальному камерно-джазовому жанру. Он пишет несколько циклов замечательных песен на стихи известных поэтов.
Увлечение поэзией постепенно переросло в непреодолимую тягу к самостоятельному литературному творчеству, которая воплотилась в эссе «Начало», документальной повести «По Москве пешком и на велосипеде», множестве стихов.
В 1987 году издательство «Музыка» публикует «темник», составленный Ю. Н. Чугуновым и Ю. С. Саульским «Мелодии советского джаза», который включает в себя краткую историю отечественного джаза и более 100 джазовых тем.
В конце 80-х годов издательство «Советский композитор» публикует авторские сборники Ю. Н. Чугунова «Джазовые произведения для саксофона и фортепиано», «Джазовые произведения для фортепиано» и ряд его инструментальных пьес.

В последнее время его творческие интересы все чаще обращаются к камерной и симфонической музыке, он сотрудничает с оркестром Большого театра и симфоническим оркестром под управлением Вероники Дударовой. За последние годы им созданы: Симфония «В городе звоны», Симфониетта, цикл «24 прелюдии для фортепиано», Вторая и Третья фортепианные сонаты и др. В 1997 году вышел авторский компакт-диск и новое учебное пособие «Эволюция гармонического языка джаза».
Мы беседуем с Чугуновым в его маленькой квартире в старом московском доме. На пианино стоит портрет его любимого композитора А. Н. Скрябина. Крепкие самодельные полки от пола до потолка наполнены нотами, книгами, альбомами, грампластинками, кассетами. На стенах висят картины и портреты, написанные Юрием Николаевичем.
А еще в его рабочем кабинете живут — старинная фисгармония, саксофон, труба (его новое увлечение), велосипед, гантели, штанга. На рабочем столе лежат новые партитуры, стихи, проза, на мольберте набросок — портрет его жены.
Работа над созданием самого себя и своего Имени — продолжается.
Бог в помощь!

ЮРИЙ ЧУГУНОВ
«ХОЧУ ПИСАТЬ ДЛЯ ПОНИМАЮЩИХ»

Посещая джазовые концерты, «джемсешенс», многие и не задумываются: а что играют музыканты? Важно — кто играет и как. В мире джаза фигура композитора всегда как бы за занавесом. А ведь джазовую композицию создают не только трубачи и пианисты. Она пишется профессиональным композитором. Наш собеседник — композитор и педагог Юрий Чугунов.
«Молодежная эстрада»: Юрий Николаевич, в музыкальных кругах Вы известны как автор единственного у нас в стране учебника «Гармония в джазе». Вы преподаете джазовую инструментовку и гармонию в Российской Академии музыки им. Гнесиных, а также являетесь педагогом Университета культуры. И в то же время Вы — композитор. Одинаковое ли удовлетворение приносит Вам преподавательская деятельность и композиторский труд?
Ю. Чугунов: Да, действительно, у многих музыкантов, особенно у студентов эстрадных отделений, мое имя ассоциируется с вышеупомянутым учебником, и мало кто знает, что я композитор. Это, впрочем, и не удивительно — я не пишу популярных песен. В данной ситуации утешает лишь то, что даже члены одного творческого союза (композиторов) большей частью пребывают в счастливом неведении о творчестве своих коллег. Конечно же, педагогика — это работа, служба, а композиторство — моя жизнь. Если бы я мог зарабатывать на жизнь композиторским трудом, то, наверное, оставил бы педагогику. Я думаю, многие композиторы находятся в таком же положении, т. е. имеют постоянное место работы (не обязательно музыкальное училище или институт) — творчество не всегда кормит. Я уверен, большинство композиторов, если бы они в состоянии были прожить композиторским трудом, бросили бы работу.
Правда, среди композиторов есть педагоги по призванию. Я себя к таковым не отношу. Впрочем, если бы из моей жизни ушла преподавательская деятельность, мне бы, наверное, ее недоставало — привычка. Общение с молодежью необходимо, иначе можно отстать от жизни, превратиться в консерватора.
А в джазе с его динамичным развитием это особенно заметно: чуть зазевался, возник новый стиль, появились новые корифеи. И наконец, есть среди студентов талантливые творческие люди, с которыми приятно иметь дело. Со многими из них я подружился. Общение наше было полезно, надеюсь, для обеих сторон.

«М. Э» Вас традиционно считают джазменом. Вы начинали как саксофонист в славные 60-е годы, участвовали в джаз-фестивалях, работали в биг-бэндах, сами руководили оркестрами. Как изменились с тех пор Ваши вкусы и музыкальные привязанности, не изменили ли Вы джазу, Ваше отношение к классике. Если Ваши вкусы менялись, то диктовались ли они соображениями популярности или этот вопрос для Вас второстепенный?
Ю. Ч.: Классическая музыка сопровождала меня с детства. Мой отец был профессиональным музыкантом, прекрасно играл на рояле, виолончели, на струнных инструментах. И меня стал рано учить музыке, за что я ему очень благодарен. Несмотря на мою нерадивость, базис был все же заложен: я рано научился читать с листа и с детства переиграл большое количество музыки из богатой нотной библиотеки отца. Джаз вошел в мою жизнь лет с шестнадцати, и я остаюсь ему верен по сей день. Но джаз меняется, и я меняюсь вместе с ним.
Джаз и классика сплелись в моей жизни, если можно так выразиться, в контрапункте, и этот бесконечный контрапункт звучит до сих пор. Иногда тему ведет джаз, иногда ее подхватывает классика (имею в виду, разумеется, и современную камерно-симфоническую музыку). Это сказалось и на моем творчестве: работая над джазовой композицией, всегда ощущаю за спиной этот «классический груз». Создавая сочинение в академической традиции, никуда не могу деться от джаза: то начинаю свинговать, то гармония подозрительно джазовая проявится. Впрочем, основная масса моих сочинений представляет собой именно сплав джаза и академической музыки — то, что называют «третьим течением». Вообще же блюстителей чистоты жанра не всегда понимаю. Куда в таком случае девать массу превосходной музыки Айвза, Гершвина, Бернстайна, Коплэнда, А. Веббера?.
В вопросе о популярности всегда был идеалистом: думал, что если писать хорошую музыку, то она и будет популярной. Когда дошло, что это далеко не всегда так. не перестал им быть. Хочу писать не для толпы, а для понимающих. Так что проблема дешевой популярности меня не волнует.
«М. Э.»: Кто Вы — «лирик,» или «физик»?Вопрос о концептуальной нагруженности своего творчества.
Ю. Ч.: Безусловно, лирик. В музыке прежде всего ценю импульс, интуицию, чувство. В конце концов, построение формы тоже чувство — «чувство формы». Расчет в музыке необходим, но он, по-моему, должен быть вторичным, — направлять, организовывать эти импульсы. Часто досконально рассчитанное произведение (например, выполненное в серийной технике) прикрывает композиторскую беспомощность. О концептуальное™ пусть рассуждают музыковеды —это их хлеб.
«М. Э.»: Ваши идеалы в музыке и подразделяете ли Вы ее на музыку разного сорта ?
Ю. Ч:. Традиционный вопрос и, наверное, традиционный ответ. Не буду оригинальным, сказав, что есть музыка плохая и хорошая, талантливая и бездарная. Кстати, может быть грубая и талантливая и с потугами на изысканность, но пошлая, то есть плохая, и наоборот. Современную поп-музыку не люблю. Идеалы? Музыка должна возвышать, уносить в запредельность, приоткрывать краешек завесы неведомого. Такие задачи, конечно, доступны великой музыке — классике (в широком смысле слова).
У легкой музыки более простые задачи: греть душу, дарить радость, поднимать настроение. Вот этого-то современная попса лишена, кроме физиологического отупляющего «завода». Она зачастую ничего не предлагает. Но ведь бывают исключения, когда гений прикасается к чему-либо, то поднимает до своего уровня, — примеров полно: от Моцарта до Шостаковича.

«М. Э.»: Развитие джаза привело к появлению так называемой поп-музыки, которая сегодня приобрела самостоятельное значение. Ваше отношение к поп-музыке и каковы Ваши прогнозы относительно дальнейшего развития джаза и поп-музыки, их дальнейшего взаимодействия.
Ю. Ч.: Сначала попробую ответить на вторую часть вопроса. Пути джаза и поп-музыки стали быстро расходиться с появлением рока, даже раньше, с появлением модерн-джаза. Это начало 40-х годов. Джаз все больше становился элитарным, поп-музыка завоевывала все большую молодежную аудиторию. Это два разных вида музыки, а когда-то они были почти неразделимы — Армстронг, Гленн Миллер, Элла Фицдже-ралд, Бенни Гудмен, Каунт Бейси.
Поп-музыка, грубо говоря, возместила недостатки элитарного джаза. Когда под джаз стало невозможно танцевать, появилась поп-музыка. «Попса» — это возрастное, она рассчитана на «нижние» энергетические центры человека. Подростки легко включаются в этот поток (особенно если эстетически неразвиты), так как в период сексуального созревания они, естественно, резонируют с этими энергиями.
Чтобы переключить подростков на серьезную музыку, нужно музыкальное (и не только музыкальное) воспитание. Музыка, которая затрагивает сердце, — это уже мостик к духовности. Такие исключения в молодежной среде есть. Я как педагог это наблюдаю. Одни слушают джаз и классику, выбирают соответствующие инструменты, другие ничего знать не хотят, кроме Майкла Джексона. Некоторые переходят этот рубеж, взрослея, но многое зависит от нашей помощи (квалифицированная, ненавязчивая педагогика).

«М. Э.»: Ваши внемузыкалъные увлечения?
Ю. Ч:. Всю жизнь стремился к тому, чтобы оставалось свободное время на вещи, которые нравятся. Во первых, на саму музыку. Кроме нее в настоящее время пишу картины маслом (детское увлечение, забытое на долгие десятилетия). Лет десять назад увлекся стихами и прозой (до сих пор пишу рассказы-воспоминания). Люблю велосипед.
«М. Э.»: Какова, по-Вашему, роль джазового композитора и возможно ли вообще такое понятие в таком сугубо импровизационном роде музыки, как джаз?
Ю. Ч.: Хороший вопрос. Действительно, импровизационносгь джаза — его сила и его слабость. Поэтому джазу вроде бы и композиторы не нужны: есть великие мастера импровизации. Сыграли мотив популярной песенки в соответствующей обработке вначале и — пошло-поехало: на гармонию темы десятки квадратов импровизаций. К. примеру, если джазовая пьеса длится пятнадцать минут, тема звучит две-три минуты, остальное — импровизация.
Поэтому понятие «джазовый композитор» сравнительно новое. Раньше джазовая пьеса создавалась в результате коллективного творчества. Даже в оркестре великого Дюка Эллингтона существовала такая практика. Но сейчас времена изменились. Существует большое количество именно джазовых композиций, особенно для больших оркестров, да и для малых ансамблей («комбо») роль композитора возросла. Это образованные музыканты, искушенные во всех премудростях современной музыки. Вспомним хотя бы Чика Кориа! Но, естественно, близкие к джазу композиторы пишут и другую музыку — кто для кино, кто для симфоджаза. А вообще, в джазе понятие «композитор» и «исполнитель» — почти всегда синонимы.
«М. Э.»: Проблемы жизни композитора у нас. Сложности житейские, общество, человек, композитор.
Ю. Ч.: На это я частично ответил в начале. Если бы мог жить композиторским трудом, только им бы и занимался. Если бы я задавался вопросом: кому нужна моя музыка, кто ее купит, где выгодно продать? — надо было бы бросать это дело.
Есть композиторы, постоянно пишущие по заказу (театр, кино, эстрада, цирк, даже симфонии). Я не знаю, какой это процент. Наверное, большой. А есть, пишущие по «внутреннему заказу»: по потребности. А удастся ли продать — вопрос второй.

У первой категории композиторов может быть счастливое сочетание внешнего и внутреннего заказа.
Я принадлежу ко второй категории. Писать музыку — моя потребность. Я знаю, многим она нравится. И это говорит мне о том, что я буду продолжать этим заниматься, пока рождаются в голове музыкальные идеи. Если бы произведения российских композиторов охранялись авторским правом, как во всем мире, многие житейские проблемы были бы сняты. Что-то в этом направлении уже начали делать. Дай-то Бог. А в остальном те же проблемы, что и у всех. Всем сейчас трудно, кто не замешан в теневой экономике. Но я счастлив, что дожил до этого времени — до «великого перелома» в сознании нашего народа и в жизни. Несколько лет назад мы бы не поверили, что это возможно, что мы начнем прозревать. Так что я уверен, что в скором времени появится спрос на другую музыку (она есть и сейчас, но пока она мало кому нужна) — не роботов, а людей.