Молодежная эстрада - Джазовые портреты

Андрей Петров

ДЖАЗ ВРЕМЕН ПЕРЕСТРОЙКИ И ГЛАСНОСТИ

Джаз мало популярен, концерты проходят при полупустых залах, молодежь не понимает этой музыки, не чувствует, что стоит за импровизациями трубы, саксофона, за вокализом импровизирующей джазовой певицы. Сплошной «инструментал», нет слов — вроде бы и содержания нет.
Джаз популярен, у него своя публика, фестивали, пластинки, фильмы. С джазом все в порядке.
И то и другое — правда, точнее — часть правды. Это как бы две стороны единого явления, две стороны одной медали.

Есть музыкальная масс-культура, легкая, удобная, красиво упакованная, оперирующая заложенными в нашем подсознании мифами. И, кстати, — нужная, «обслуживающая нашу звуковую повседневность. Приблизительно между 1935 и 1950 годами джаз как раз и был вот таким звуковым масс-культом. Это было время больших свинговых оркестров (Бенни Гудмена, Арти Шоу, Глена Миллера, Каунта Бэйси; у нас — Александра Цфасмана, Леонида Утесова, Эдди Рознера). Большие оркестры в больших танцевальных залах, приятные мелодии, перченые гармонии и острое, будоражащее чувство ритма.
Но — ах, как давно все это было: полстолетия тому назад. С тех пор джаз проделал огромную эволюцию, разделился на десятки направлений, школ и манер. И той, прежней легкой музыкой он, как правило, уже не является, хотя сегодня и существует немало разного рода «ретро-стилей» и «хэппи-джазов», коммерчески эксплуатирующих живущую во многих ностальгию по старым добрым временам. Современный джаз — удивительно богатый, интересный — скажем прямо, для рядового слушателя сложноват. Функцию же «развлекателя», «музыки отдыха» давно уже выполняет либо инструментальная эстрада, либо, чаше всего, песня, короче — поп-музыка: некое звучание, которое изначально должно быть «популярным», мелодичным, приятно ласкающим ухо.
Особой строкой я выделяю рок. Он часто граничит с обычной эстрадой, незаметно переходит в нее. Но в своих лучших, великих образцах — это суровое, мужественное искусство, искусство, говорящее «правду, как бы она ни была солона.».

И все же — что с джазом? Он исчез? Затаился? Нет. Он просто занял свое подлинное место. Не в рядах коммерческого масскульта, а просто в культуре. Джаз не собирает ныне многотысячных аудиторий. Ему вообще вряд ли нужны «стадионные» концерты. Его залы — средние. И камерные. Где каждый слушатель не просто слышит, но еще и наблюдает за тем, «как это делается», видит индивидуальную работу солиста, оценивает мастерство каждого музыканта.

Итак, джаз — признаем это, наконец, — стал музыкой меньшинства (хотя в такой стране, как бывший Советский Союз, это меньшинство все равно составляет многие миллионы). Правда, меньшинства высокообразованного, достаточно сплоченного. И квалифицированного — джазового слушателя не проведешь на внешней эффектности и пустой пассажистике. При этом сама джазовая жизнь наконец-то приобрела в нашей стране цивилизованные формы: концерты, фестивали — их около пятидесяти.
До начала 90-х годов неплохо работала и фирма грамзаписи «Мелодия», ежегодно выпускавшая массу джазовых дисков, советских и лицензионных, правда, чаще всего достаточно осторожными тиражами — от пяти до двадцати — тридцати тысяч.
. У отечественного джаза были подъемы, были и спады. Нынешний период очень трудный, но, несмотря на это, один из наиболее многообещающих. Традиция и авангард, бурный расцвет национальных школ, акустика и электроника, фьюжн и «пост-модерн», театрализация и хэппенинги. Никогда прежде наши музыканты не выступали столь широко и многообразно.
И последнее. Джаз — это искусство свободных людей. Человек зажатый, несвободный внешне и внутренне просто не может существовать в этом жанре. Сам дух импровизации — это дух свободы. И если уж говорить о том, что искусство — зеркало эпохи, то когда же говорить именно на джазовом языке, как не сегодня. Нам есть что сказать.