Б. Асафьев - О народной музыке

НАРОДНАЯ ПЕСНЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Напрасным делом было бы искать точной датировки народных песен, точно так же как определять имена их авторов. В особенности это немыслимо в отношении народных песен средневековья, которых сохранилось очень мало и которые не содержат никаких указаний ни на свое происхождение, ни на авторов. Но есть данные предполагать, что когда в народную среду стали проникать мелодии григорианского хорала или песни рыцарства, то воспринимаемые напевы упрощались, изменялись и часть [их] становилась совершеннее: мелодический элемент, переходя в уста народа, становился более певучим.
На первых порах своего возникновения средневековые народные песни европейских континентальных стран мало отличаются от песен культовых. Лады, мелодические формулы — почти родственны. Часто одна и та же мелодия служит для религиозного и для светского текста. Что означает это? Дело в том, что здесь мы имеем дело с процессом усвоения и поглощения христианизированными массами мелоса григорианского хорала, напитавшего литургию и вскормившего и народное пение. Но этот процесс отнюдь не утверждает полного приматства григорианского хорала в образовании народного европейского мелоса. Во-первых, мы не знаем, что пели до него племена и народы Европы в период своего оседания после великого переворота (падение Римской империи, эпоха переселений) и в период образования европейских наций, а во-вторых, последующие стадии развития народной, особенно танцевальной, песни обнаруживают в ней элементы интонационные и ритмические, не укладывающиеся в систему и практику григорианского хорала. Неизвестно, например, вырастает ли тяготение к мажорному ладу и инстинктивное стремление сделать его господствующим из предпосылок, имевшихся в исконной языческой песенной культуре осевших племен, или оно есть результат постепенной ассимиляции народными массами мелоса григорианского хорала — и только?

Так, например, народу франков с 799 года, — на это указывают зальцбургские статуты,— было дозволено участие в пении «Kyrie eleison» (господи, помилуй) во время похорон и всяческих торжественных процессий. И вот «Kyrie eleison» становится чем-то вроде всенародной молитвы. Крестьянин, волоча плуг, ремесленник, упражняясь в своем ремесле, привыкли это напевать. Латинские культовые тексты начали заменяться словами простонародной латыни. Самостоятельные народные напевы стали вырисовываться среди извне данных мелодий, но точкой опоры и заключением им служило все то же обращение или воззвание «Kyrie eleison». Переводы и переработка латинских гимнов и секвенций доставили еще новый материал народному творчеству. Возникли народные текстовые и музыкальные версии многих песнопений. Дальнейший сильный толчок народной музыке, дали крестовые походы (XII век).
Большая часть народных мелодий средневековья базируется на фригийском и дорийском (близком к нашему минору) и на лидийском и миксолидийском (близком к нашему мажору) ладах. Они диатоничны и, благодаря отсутствию хроматических полутонов, приближаются к системе григорианских напевов. Хроматизм, сообщающий мелодии сходство со стоном, им неведом. Их суровая простота граничит для нас с сухостью, но она же предохраняет средневековые песни от всякой сентиментальности. Выражение чувства горя никогда не становится в них изнеженным, но и не поражает излишком силы или нервного -напряжения.

Самые ранние сведения о народной музыке средних веков имеются в трактате Иоанна де Грохео, который, по всей вероятности, был профессором Парижского университета в начале XIV столетия. Он различает две группы песен: Cantus и Сап-tilenae. Cantus — более речитативное пение, Cantilenae — песни с более ярко выраженным мелодическим элементом. Вторая из этих групп и включает народную песню. Ее музыкальные формы следующие: Rotunda — рондо, которые поют парни и девушки в Нормандии на праздниках и пиршествах; Stanti-pes — эстампиды и Ductia — дукции — инструментально-танцевальные и хоровые песни, в которых проявляется живое ритмическое чувство и чисто галльская мелодическая грация.
Кроме того, по_ музыкально-поэтическому содержанию можно выделить еще несколько видов песен: баллады и романсы, песни сатирические и любовные (приветствия — прообразы серенад и песни разлуки), песни застольные, колыбельные, изящно-пасторальные и грубо-деревенские, песни детские и девичьи, солдатские и матросские песни, песни ремесленников и рабочих. Словом, весь городской и деревенский быт той эпохи находил свое отражение в песенной лирике.
Сюжеты общие, но трактуются музыкально и поэтически по-своему в различных странах: в Бретани и в Провансе, в Шотландии и в Англии, в Каталонии и Дании. Мелодии постоянно странствуют, и один и тот же напев во Фландрии может иметь тшой текст, чем в Пуату. Но Англия уже издавна специализируется на балладах, а Испания на эпических романсах.
Система версификации французской песни основана на ассонансах. Форму песен трудно вклинить в точные рамки. Обычно ярким признаком народности происхождения песни служит наличие рефрена-припева из одного или двух стихов. Порой рефрен не имеет смыслового значения, и цель его — вызвать комический эффект повторением одних и тех же слогов или звукоподражательных слов.
Можно подметить у отдельных видов песен характерные вступления и концовки, а также повторяющиеся и общие мелодические комплексы («попевки») внутри периодов. Так, начальный скачок на квинту вверх — один из типичных оборотов народной музыки средних веков (особенно часто он встречается в пастурелях)—мог перейти туда из григорианского мелоса. Трубадуры пользовались рефренами народных песен и нередко-вставляли их в свои куртуазные мелодии. Кроме того, в очень многих произведениях полифонической музыки XV—XVI веков встречаются в качестве «тенора» — мелодического фундамента — темы народного происхождения. Наконец, стали появляться произведения с заимствованными народными мелодиями уже не в качестве опоры только, а в качестве тематического-материала. Например, композитор Жоскен Депре (1450—1521) написал одну из своих четырехголосных песен на мотив солдатской песни, которая была тогда очень распространена в различных провинциях Франции, а Гейнрих Изаак (ок. 1450— 1527) переработал ее в виде свободной транскрипции для органа.
По всем этим данным удается восстановить фрагменты старинной песни Франции.
Гораздо лучше французской известна немецкая народная песня, бывшая объектом многочисленных изысканий. В общем немецкая средневековая народная песня гораздо теснее связана с мелосом образованных классов, чем французская песня того же времени — с искусством трубадуров. Можно сказать, что в создании немецкой песни участвует весь народ. Песня отражает всю социальную жизнь, откуда и проистекает ее сила и красота. Народная песня, безыскусственная, веселая и бодрая, радует сильнее, нежели пение миннезингеров. Ее мелодия часто оканчивается широким орнаментным узором, где проявлению чувства дается полная возможность. Обычно напев тесно связан с текстом и подкрепляет рифмы и кадансы стиха. Конструкция песен, несмотря на простоту свою, свидетельствует о здоровом архитектоническом чутье. О том же говорят прекрасные мелодические пропорции, а также разнообразные и властные ритмы. Размеры часто меняются. Под этими, с виду произвольными, ритмическими образованиями скрывается глубокий источник энергии.

Нельзя оставаться равнодушным перед живостью старинных народных песен после целого века некоторого формализма, к которому нас приучила наша инструментальная музыка.
В Германии, так же как и во Франции, много песен средних веков сохранилось благодаря тому, что ими как материалом пользовались композиторы полифонической музыки. Но пока они оставались в виде одноголосных песен, их хранила лишь устная традиция. Странствующий люд — ваганты, которых так много бродило по трактам и проселкам (комедианты, певцы и инструменталисты, клирики и студенты), содействовали распространению песен, пока ученые музыканты не начали перекладывать их на три и четыре голоса, притом очень часто для произведений на религиозные тексты. Бесчисленные светские напевы сохранились поэтому благодаря лишь такой их трансформации. Этот процесс, известный уже и раньше, особенно широко происходил в эпоху Реформации. Первое собрание немецких песен — как аранжированных, так и одноголосных — ценнейший «Lochheimer Liederbuch» («Лохаймский песенник») половины XV века. За ним последовали другие сборники.
В XVI веке появляются уже значительные напечатанные собрания песен и происходит новый вторичный расцвет немецкой народной песни, который таким образом следует за великолепным и пышным цветением ее в XIV столетии.
Этот вторичный расцвет был вызван великим идейным переворотом в эпоху Гуманизма и Реформации.