С. Прокофьев (ноты)
Книги, литература , нотные сборники для фортепиано
Следующими напечатанными сочинениями Прокофьева были четыре этюда ор. 2, вызвавшие в „Музыке" ценный и серьезный отзыв по существу. В отзыве метко определялся характер музыки этюдов и значение творчества Прокофьева. „Вот сочинения, от которых веет первобытной силой и свежестью. С каким наслаждением и, вместе с тем, с удивлением наталкиваешься на это яркое и здоровое явление в ворохах современной изнеженности, расслабленности и анемичности. Прекрасные этюды эти полны то причудливой фантастики, то мягкого, но бодрящего лиризма, то жгучей иронии, то, наконец, могучей порывистости". Конец рецензии содержит для того времени дерзкие слова: „только слепые от природы или ослепленные предвзятостью могут не видеть сильного и самобытного таланта, чреватого еще более богатыми возможностями".
Москва же, в лице дирижера К. С. Сараджева, заслуги которого для молодой после-скрябинской русской музыки еще не оценены по достоинству, откликнулась и на симфонические произведения Прокофьева. В летних концертах на „Сокольническом кругу" (сезоны 1911 и 1912 г.г.) Сараджев исполнил его симфонические поэмы: „Сны" (1910) и „Осеннее". Первая поэма была исполнена 1 июля 1911 г., вторая—19 июля того же года. „Снам" вскоре повезло. Это сочинение играли потом несколько раз: в Павловске, летом 1911 года— Канкарович, летом 1912 года—Асланов; в Москве, летом 1914 года, в симфонических концертах на ремесленной выставке—Юрасовский; опять в Павловске, летом 1915 года—Малько; в Москве (7/20 декабря 1915 года) Фительберг. Там же, на „Сокольническом кругу", Прокофьев выступил, как пианист, со своим первым концертом для фортепиано с оркестром. Это выступление состоялось 25 июля 1912 года. Что касается тогдашних петербургских концертных симфонических организаций, то местом первого выступления Прокофьева, как пианиста-композитора, был Павловск. По инициативе прогрессивно настроенного дирижера А. П. Асланова, весьма отзывчивого к молодым авторам, программы летних павловских концертов (1912—1914 г.г.), очень посвежели. Прокофьев выступил в Павловске с первым фортепианным концертом также в сезоне 1912 года.
С этим же концертом он кончал в 1914 году Консерваторию, как пианист, по классу фортепиано проф. А.Н. Есиповой. Согласно заявлению фабрики К. К. Шредер, жертвовавшей каждый год одному из оканчивающих Консерваторию рояль (в память 50 - летнего юбилея А. Г. Рубинштейна), этот рояль был присужден Сергею Прокофьеву. Исполнение дерзкого концерта на акте Консерватории (11 мая) самим автором вызвало в музыкальных кругах большой шум. Приведу одну из весьма характерных рецензии: „Прокофьев выступил с своим фортепианным концертом, наполненным той „рубинштейновской бурдой" которую высмеивает молодежь; конечно, эта бурда только ярко окрашена в цвета модернистских гармоний и лишена вспышек вдохновения, которые так скрашивали творчество первого директора СПБ. Консерватории" („Р. Муз. Газета", 1914, стр. 533). Вообще, при каждом выступлении Прокофьева большая часть критики изощрялась в глумлении, как это обычно бывает при появлении яркого и смелого таланта. Особенно старалось „Новое Время" в липе М. М. Иванова. Не отставали от „критиков", в своем понимании Прокофьева, и консервативные композиторы, и среди них вовсе не убеленные сединами и не увенчанные годами. Очень, очень немногие и, главным образом, В. Г. Каратыгин стойко и убежденно защищали музыку Прокофьева. Каратыгин предсказывал, что пройдет совсем немного времени как большинство недовольных станет меншинством и пойдет вместе с теми, кто аплодирует сильному дарованию. В московском журнале „Музыка" в № 94 (1912) процитировано несколько отзывов о первом концерте Прокофьева, по поводу исполнений его летом 1912 г. Среди них характерно самоуверенны два отзыва: скрябиниста Л. Сабанеева и анти-скрябиниста Бернштейна. Сабанеев пишет, между прочим, так: „людям нечего сказать, они ничего не переживают, а в то же время обуреваемы желанием во что бы то ни стало сочинять музыку, да еще такую, чтобы „ни на что не была похожа". Она и выходит ни на что не похожа". Бернштейн приводит мнение А. Рубинштейна: „молодым композиторам я надел бы смирительную рубаху" и продолжает: „Вот как следует поступать с молодым Прокофьевым, признавая за ним наличность творческого дарования. Равель на изнанку! Особенно „интересен" каданс (что ли?) для рояля",.
В 1913 году вышли в издании Юргенсона (Москва) следующие фортепианные
сочинении Прокофьева: Воспоминание, Порыв, Отчаяние, Наваждение—ор. 4,
Токката—ор. 11 и вторая соната для ф-п.—ор. 14. В этом же году Прокофьев
закончил второй фортепианный концерт (в первой редакции) и исполнил его
в одном из летних симфонических концертов в Павловске. Зимой 1913 года
сочинения Прокофьева исполнялись, между прочим, на музыкальном вечере,
организованном редакцией журнала. „Аполон" в честь приезжавшего тогда
в Петербург Клода Дебюсси. Вечер состоялся 28-го ноября (по ст. стилю).
В январе 1914 г. Прокофьев выступил в Москве в 4 камерном собрании „Вечеров
современной музыки, исполнив вторую фортепианную сонату d-moll (1912)
и, вместе с Е. Я. Белоусовым, балладу для виолончели
и фортепиано. Весной 1914 года (18 апреля по ст. стилю) Прокофьев
играл вторую сонату в камерном собрании Муз. Арт. Общества (лекция Каратыгина).
11,24 мая этого же года состоялся консерваторский акт, о котором уже была
речь.
В связи с официальным окончанием Прокофьевым Консерватории, подведем приблизительный
итог его композиторским работам, сделанным не в плане Консерватории, но
в консерваторские годы, и выходившим в свет частью в это время, частью
позже, в новой редакции самого автора
1906.
Марш (ред. 1913) op. 12 № 1.
1907.
Сказка (ред. 1911) ор. 3 № 1. Шутка (ред. 1911) ор. 3 № 2. Призрак ор.
3 № 4. Третья соната (ред. 1917) ор. 28.
1908.
Симфония c-moll (рукопись). Марш ор. 3 № 3.
Воспоминания (ред. 1910) op. -I № !. Порыв (ред. 1910) ор. 4 № 2. Отчаяние
(ред. 1912) ор. 4 № 3. Наваждение (ред. 1911) ор. 4 №4. Четвертая соната
(ред. 1917) ор. 29. Гавот (ред. 1910) ор. 12 № 2.
1909.
Первая соната f-moll, op. 1. Четыре этюда: d-moll, c-moll, c-moll и c-moll
op. 2.
Мазурка op. 12 № 4.
Симфониетта для малого оркестра (ред. 1414) ор. 5 (рукопись).
1910.
„Есть другие планеты" (Бальмонт) для голоса с фортепиано ор. 9 №
1.
„Сны", симф. картина для оркестра, ор. 6 (рукопись).
„Осеннее", симф. эскиз ор. 8 (рукопись).
Повидимому, к 1909/10 г.г. относятся и два хора для женских голосов с
оркестром на тексты Бальмонта („Белый Лебедь" и „Волна") ор.
9 (рукопись).
1911.
„Отчалила лодка" (Апухтин) для одного голоса с фортепиано ор. 9 №
2.
Первый концерт для ф-п. с оркестром Des-dur op. 10.
Написанная в это же время опера „Мадда-лена" осталась в рукописи.
1912.
Токката ор. 11.
Вторая соната d-moil ор. 14.
Баллада для виолончели с фортепиано ор. 15.
Юмористическое скерцо для четырех фаготов (оно же входит в цикл фортепианных
пьес ор. 12, под №9)
Скерцо ор. 12 № 10.
Сарказмы. Первая пьеса opus'a 17.
1913.
Сарказмы. Вторая и третья пьесы ор.17. Второй концерт для фортепиано с
оркестром g-moll (нов. ред. 1923).
Ригодон ор. 12 № 3. Каприччио ор. 12 № 5. Легенда ор. 12 № 6. Прелюд ор.
12 № 7. Аллеманда ор. 12 № 8.
1914.
„Гадкий утенок", сказка (по Андерсену) для голоса с фортепиано ор.
18.
Сарказмы. Четвертая и пятая пьесы ор. 17.
„Ала и Лоллий". Скифская сюита для оркестра ор. 20.
Летом 1914 года, будучи заграницей, Прокофьев встретился в Лондоне с С.
П. Дягилевым, который заказал ему балет „Ала и Лоллий" на сюжет С.
Городецкого. Работа над этим балетом шла в течение первого периода войны.
В конце концов, сюжет не был одобрен Дягилевым, и музыкальный материал
оставшегося незаконченным произведения вошел вскоре же в превосходную
„Скифскую сюиту", в которой расцветшее дарование Прокофьева впервые
в симфоническом плане развернулось с гигантским размахом. Все четыре части
сюиты
(„Поклонение Велесу и Але", „Чужбог и пляска нечисти", „Ночь",
„Поход Лоллия и шествие Солнца") глубоко оригинальны, сочно-выразительны
и динамически-могучи. Только композитор, обладающий колоссальной силой
творческой воли и воображения, мог так яростно-щедро насытить громадную
и сложную партитуру,—насытить музыкой сплошь яркой, свежей, необычной,
интенсивной, темпераментной и чуждой болезненных изощренностей. Стихийное
нарастание в последней части сюиты—„явление солнца"—необычно по замыслу:
оно передано здесь не как пейзаж, не в плане изобразительном и не в лирико-эмоциональном
преломлении, не как переживание, а как напряженнейшее „развертывание"
энергии звука, рождающее ощущение напора или натиска нечеловеческой силы.
Рассвет никогда еще не воплощался в столь динамически интенсивном излучении
музыки.
Из ярких концертных выступлений Прокофьева зимой 1914 года особенно выделяется
его участие на втором вечере современной музыки (29 ноября по стар, стилю)
в малом зале Консерватории. Он великолепно „показал" свою вторую
фортепианную сонату и не менее пластично исполнил цикл фортепианных пьес
(ор. 12). Пьесы эти сразу же вызвали одобрение со стороны публики своей
мелодической и гармонической свежестью, оригинальным использованием старинных
форм (гавот, ригодон, аллеманда, марш, мазурка), своим остроумным гротеском
(юмористическое скерцо), своеобразным красивым лиризмом (легенда) и своей
стилистической характерностью, с уклоном в наивно архаическую диатонику
(прелюд, каприччио).