М. Пекелис - Даргомыжский и его окружение

Музыкальная литература

Ноты

14 февраля день рождения Даргомыжского



Книги о композиторах, нотные сборники

 

 

Скачать книгу
М. Пекелис
Александр Сергеевич Даргомыжский
и его окружение

Том 1-й
1813-1845
"Музыка", 1966г.
(pdf 26.7 Мб)

Содержание:

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Даргомыжский — великий открыватель новых земель в русской музыке. Его новаторские завоевания не только плод своеобразного дарования композитора. Индивидуальные качества художника получили мощный стимул в той исторической обстановке, в которой он жил и творил.
Мировоззрение Даргомыжского, его эстетика и художественные вкусы складывались в тридцатых-сороковых годах XIX века. Это было переломное время, на стыке двух эпох, когда русская культура совершала быстрое восхождение к высотам своего развития. Огромные сдвиги, происходившие в общественной, идейной, художественно-стилистической областях получили живой отклик в творчестве Даргомыжского. С юных лет он был захвачен передовыми течениями творческой мысли, чутко реагировал на ее важнейшие проявления. Уже в ранних произведениях композитора видна творческая связь с прогрессивными идеями эпохи. Даргомыжский прошел через увлечения неистово-романтическим искусством, наиболее передовым его течением, пронизанным высоким социальным гуманизмом. В своем зрелом творчестве композитор утверждает принципы реализма в музыке, идя в ногу с самыми выдающимися писателями и художниками своего времени.

Начало композиторской деятельности Даргомыжского теснейшими узами связано с искусством гениального основоположника русской музыкальной классики — Михаила Ивановича Глинки. Первые свои шаги Даргомыжский делал в атмосфере величайшего создания русской оперной литературы — бессмертного «Ивана Сусанина», вдохновенных образцов глиикинской вокальной лирики. И в дальнейшем воздействие музыки Глинки на ворчество Даргомыжского оставалось очень значительным. Рано проторив свой, независимый путь в искусстве, Александр Сергеевич тем не менее до конца своих дней сохранял тесную близость с коренными качествами глинкинского творчества.
В жизни Даргомыжского исключительную роль сыграл Пушкин. Современники назвали его «солнцем русской поэзии». Но он был лучезарным светилом всей русской художественной культуры. Без преувеличения можно сказать, что весь творческий путь Даргомыжского развивался под знаком Пушкина. Великий поэт открыл перед молодым композитором неведомые до того горизонты, насытил его неиссякающей творческой энергией, неистребимым влечением к неизведанному в искусстве. Все подлинно новое и вместе с тем глубоко человечное рождалось у Даргомыжского именно под воздействием пушкинской поэзии.

Созданные Даргомыжским художественные ценности живут полной жизнью до наших дней, а некоторые из них — «Русалка» и многие романсы — пользуются поистине всенародной любовью.
Как выдающийся художник и истинный новатор, автор «Каменного гостя» существует не только в своих сочинениях, но и в творчестве композиторов последующих поколений. Мимо художественных открытий Даргомыжского не прошел ни один крупный русский композитор. Широко известно, какую дань отдали «великому учителю музыкальной правды» члены балакиревского содружества. И Чайковский, относившийся ко многому в Даргомыжском критически, обязан тем не менее создателю «Русалки» и «Малороссийского казачка» существенными качествами своего оперного и симфонического творчества.
Воздействие искусства Даргомыжского не ограничивалось только рамками русской музыки. Еще при жизни он получил признание ряда крупнейших музыкантов Запада, таких, как Фетис, Галеви, бельгийский композитор и дирижер Гансенс и др. Позже, как известно, великий музыкальный драматург Джузеппе Верди проявил серьезный интерес к последнему оперному созданию Даргомыжского — «Каменному гостю».
Вклад Даргомыжского в сокровищницу музыкальной культуры, яркий новаторский облик и множество нитей, связывающих его с творчеством последующих эпох,— все это, казалось бы, должно было вызвать живой интерес к жизни композитора, его творческой эволюции, историческим и эстетическим проблемам, порождаемым его искусством. Однако действительное положение вещей оказалось иным. Литература о Даргомыжском до крайности ограниченна и скудна. Почти сто лет прошло со дня смерти автора «Русалки», но читатель все еще дожидается обстоятельной, научной биографии композитора, систематического исследования его творчества. Правда, библиография Даргомыжского включает множество газетных и журнальных очерков, статей и рецензий, ряд брошюр и книжек. Но только очень немногие из них представляют серьезный интерес. Большая их часть носит поверхностный биографический характер. Лишь некоторые посвящены музыке Даргомыжского, отдельным его произведениям.
Остановимся на тех литературных материалах, которые внесли какой-либо вклад в изучение жизни и творчества Даргомыжского, не касаясь статей и брошюр чисто популяризаторского свойства.
Из опубликованных биографических источников прежде всего следует назвать автобиографическую записку Даргомыжского, впервые обнародованную в сокращенном виде еще при жизни композитора, в 1866 и 1867 годах К Впоследствии она неодно-
кратно переиздавалась2. Несмотря на свою краткость, Автобиография — важнейший исторический документ. Написанная в 1864 году, она представляет собой последовательный рассказ о жизни и творческом развитии композитора и содержит много существенных фактов. Вместе с.тем это исповедь художника о мучительной борьбе, которую пришлось вести ему. всю жизнь с бюрократическим равнодушием дирекции театров и безучастностью окружающей среды. В автобиографической записке встречаются ошибки, вызванные, очевидно, забывчивостью Даргомыжского.
При всем том она сохраняет значение первостепенного биографического источника 3;
К Автобиографии примыкает собрание писем Даргомыжского. Первая их серия была напечатана в 1875 году в «Русской старине», а затем перепечатана с дополнениями в 1894 году в журнале «Артист»4. В дальнейшем, обогащаясь за счет отдельных небольших публикаций, эпистолярное собрание значительно увеличилось благодаря обнародованию писем Даргомыжского к московскому режиссеру Н. П. Савицкому, появившихся, в 1910 году в «Щукинском сборнике». Но и с этими дополнениями публикация писем композитора в целом не велика. Ее можно будет несколько увеличить не изданными до сих пор письмами. Некоторое количество писем Даргомыжского, по-видимому очень содержательных и интересных, нужно считать безвозвратно утерянными (письма из-за границы 1844—1845 годов, многие письма к Л. И. Беленицыной-Кармалиной и др.).

Наряду с авторскими материалами первостепенное биографическое значение имеют и письма различных корреспондентов к Даргомыжскому, а также воспоминания друзей и знакомых о композиторе. И здесь источники сравнительно немногочисленны. Письма разных лиц к Даргомыжскому до сих пор не собраны и не опубликованы. Что же касается мемуаров о Даргомыжском, то общеизвестна лишь часть их. Некоторые из них вовсе не изданы, другие по сей день затеряны в старых периодических изданиях; А в этих материалах запечатлено много характерных особенностей личности композитора, небезынтересных фактов из его жизни.
Однако все это только первоисточники биографии Даргомыжского. Они должны были лечь в основу более или менее широкого биографического очерка. Каково же было положение с этим последним?
- Тотчас после смерти Даргомыжского Серов напечатал в петербургской французской газете «Journal de. St.-Petersbourg» (1869, № 9) некролог. Конечно, биографический очерк, написанный у свежей могилы композитора, не мог претендовать даже на относительную полноту характеристики жизненного пути и творчества Даргомыжского. Действительно, Серов опирался здесь в основном на данные автобиографической записки. В оценке же творческой деятельности он высказал много спорного. Однако, несмотря на имеющиеся в статье пристрастные, неверные суждения, Серов выказал в ней и замечательную прозорливость. Так, например, он писал здесь: «Речитативный стиль Даргомыжского несравненно гибче, разнообразнее, естественнее, нежели стереотипные сухие речитативные формулы итальянцев, французов и даже немцев,— он-то и будет способствовать могучему развитию будущей школы русской драматической музыки».

Первая попытка, создания небольшой биографии Даргомыжского относится к 1886 году. В ноябрьской и декабрьской книжках журнала «Вестник Европы» появилась статья П. Трифонова под названием: «Александр Сергеевич Даргомыжский по его автобиографии, письмам и произведениям». Биография эта отличается серьезностью и прогрессивностью взглядов автора. Правда, как свидетельствует заглавие статьи, она целиком основывается на материалах, опубликованных главным образом в «Русской старине», и является, в сущности, их культурным, распространенным пересказом и систематизацией. Характеристика важнейших произведений Даргомыжского, его творческого направления в статье Трифонова полна увлеченности, живости и эмоциональности; вместе с тем в ней местами явно ощущается типичное для «кучкистов» исключительное пристрастие к последней опере композитора. Так, уже во вступлении к своему очерку Трифонов пишет: «Каменный гость» — самое талантливое и самое оригинальное из всех его произведений, где более, чем во всех других, выразились самобытность и своеобразность его творчества».
Можно было рассчитывать, что обстоятельную творческую биографию Даргомыжского даст В. В. Стасов, близко знавший умершего композитора и, как все «балакиревцы», страстный поклонник новаторского «Каменного гостя». Ведь после смерти Глинки Стасов с присущей ему энергией и горячностью быстро собрал множество материалов о жизни и творчестве великого художника и, присоединив к ним свои собственные наблюдения и воспоминания, написал превосходную книгу «Михаил Иванович Глинка». Она представляет и сейчас интерес как талантливое жизнеописание и вместе с тем как первоисточник. И позже Стасов считал своим долгом перед памятью уходивших из жизни близких ему художников, а также перед русским искусством собирать по свежим следам и публиковать письма, статьи и другие материалы, а также писать биографии каждого из них. Так было с Мусоргским, Бородиным, Крамским, Антокольским и. др. Так предполагал он поступить и с Даргомыжским, но полностью своих намерений не осуществил.
Уже в начале семидесятых годов он получил от сестры Даргомыжского, некоторых его друзей и учеников письма и автобиографию умершего и опубликовал их с краткими примечаниями в журнале «Русская старина»2. Стасов не собирался этим ограничиться и продолжал собирать документы, побуждал здравствовавших современников записать воспоминания об авторе «Русалки». Вся эта подготовительная работа, однако, не вылилась в намечавшуюся биографию.
Не рассчитывая выполнить вмененный себе в обязанность труд, Стасов предложил в начале девяностых годов своему ученику, любителю музыки, сыну известного художника А. И. Корзухина взяться за биографию Даргомыжского, пообещав ему при этом разностороннюю помощь и содействие. И. А. Корзухин и написал эту биографию. Стасов проявил к ней огромный интерес. Он оказался не только активным советчиком Корзухина, но и соавтором биографического очерка. После его завершения Стасов писал С. Н. Кругликову, собиравшемуся публиковать эту работу: «Я очень рад, что Вы остались сколько-нибудь довольны биографией Даргомыжского, написанной И. А, Корзухиным. Я тут принимал изрядное участие, весь план — мой, многие строки— тоже, многое мною уничтожено еще в черновом виде, и, напротив, по моему указанию прибавлено или видоизменено, но все-таки не мое прямо»1. В своем предуведомлении к биографии Корзухин также отмечает роль Стасова в ней: «Настоящий труд был предпринят по инициативе В. В. Стасова, который всеми бывшими в его распоряжении средствами помогал мне при моей работе. Только благодаря его неусыпным, смело могу сказать, беспримерным стараниям, удалось мне получить для биографии большую часть сведений, помещенных в ней».

Стасов поделился с Корзухиным всем, что сохранила его память о Даргомыжском. Он предоставил ему письма композитора, обнаруженные после публикации 1875 года. Наконец, как сообщает сам Корзухин, «В.В. Стасов обратился к лицам, знавшим покойного Даргомыжского, с просьбою сообщить свои воспоминания о нем»3. В итоге автор биографии получил много новых сведений, которые и использовал в своем очерке. Он почерпнул их из писем В. П. Энгельгардта, воспоминаний ученицы Даргомыжского С. П. Радзишевской, присланных Стасову, а также из рассказов М. Р. Щиглева, В.Ф. Пургольда, Ц. А. Кюи, Н. Н. Римской-Корсаковой и А. Н. Молас, сообщенных в устной форме и записанных со слов этих лиц частью Стасовым, частью самим Корзухиным.
Так возникла после опыта Трифонова фактически первая более или менее обстоятельная биография Даргомыжского. Она появилась в печати в двадцатипятилетнюю годовщину смерти композитора в четырех книжках московского журнала «Артист» Роль Стасова в ее составлении Корзухин подчеркнул и посвящением статьи «Владимиру Васильевичу Стасову». Не только содержание этой биографии обязано очень многим замечательному критику, но и напечатана она была благодаря его стараниям. Об этом отчетливо говорит переписка Стасова с заведовавшим музыкальным отделом журнала «Артист» известным критиком и горячим сторонником петербургской композиторской школы С. Н. Кругликовым.
Как и биографические очерки Стасова о Глинке, Мусоргском и Бородине, работа Корзухиыа представляет несомненный интерес и в настоящее время. Насыщенная фактами, почерпнутыми из источников, многие из которых обнаружить сейчас невозможно, она сама является как бы первоисточником. Ценным было и то, что Корзухин (тоже по инициативе Стасова) опубликовал вслед за биографией все обнаруженные к тому времени письма Даргомыжского, список его сочинений и библиографию о нем.
Тем не менее семьдесят лет, прошедшие с момента появления на свет корзухинского очерка, не могли не сыграть своей роли: он заметно устарел. Накопленные за это время сведения позволяют не только значительно пополнить жизнеописание Даргомыжского, но и найти в работе Корзухина фактические неточности и ошибки.
Самое же главное — биография, написанная музыкантом-любителем, страдает ограниченностью и наивностью в истолковании творчества Даргомыжского. Еще Стасов в цитированном выше письме к Кругликову отметил: «Всего более я недоволен тем, что почти нет (в работе Корзухина.— М. П.) всей надлежащей критики, а прибавить свою — мне было уже некогда!» К этому следует добавить, что Корзухин не смог охватить весь круг творческих явлений, связанных с Даргомыжским, и, конечно, отражает «кучкистские» взгляды на искусство композитора, ставившие в центр внимания оперу «Каменный гость».
К юбилейному 1894 году относится и появление первой популярной биографической книжки о Даргомыжском С. А. Базунова, напечатанной известным издателем Ф. Павлепковым в серии. «Жизнь замечательных людей»1.
За годы, прошедшие с опубликования работы Корзухина и до Великой Октябрьской революции, известны еще два биографических опыта о Даргомыжском (если не касаться кратких статей популяризаторского характера). Это, прежде всего, вышедшая в 1904 году брошюра Ник. Финдейзена 2. Автор ее проявил наибольший интерес к внешней стороне биографии композитора, привлек материалы некоторых старопечатных источников (афиши, программы, выдержки из современных газет и журналов, изобразительные материалы) и тем самым раздвинул рамки жизнеописания. Однако в характеристике творчества книжка Финдейзена не является шагом вперед и уступает в отношении художественной чуткости, даже обстоятельности статье Трифонова. Вместе с тем использованный автором материал недостаточно выверен, и поэтому книга страдает большим количеством ошибочных данных и утверждений. Все это очень снижает значение работы Финдейзена.
Последний дооктябрьский биографический очерк о Даргомыжском фактически остановился на начальной стадии. Это статья Григория Тимофеева «А. С. Даргомыжский, его семья, его первые шаги на композиторском поприще», появившаяся в Последнем из вышедших номеров журнала «Музыкальный современник» (1917 г., кн. 7-8, март — апрель). Как очевидно из самого заглавия статьи, Тимофеев касается в ней только семейной обстановки юного композитора и начала его творческого пути. Несомненно, биограф предполагал продолжить свою работу. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас остатки его архива. Тимофеев серьезно и тщательно собирал материалы о жизни Даргомыжского, адресованные ему письма, а также письма о нем говорящие, воспоминания, затерянные в периодической печати. Написать же последующие части биографии Тимофееву, по-видимому, не пришлось. Статья, которую он напечатал, выделяется свежестью использованных источников. Она, действительно, по-новому осветила ранний период жизни композитора.

Очерками Трифонова, Корзухина, Финдейзена и Тимофеева, в сущности, и ограничиваются биографические работы об авторе
«Русалки». Позже, в наше время, биография Даргомыжского, охватывающая всю жизнь композитора, воспроизводилась только в более или менее кратких и популярных изданиях —в массовых брошюрах А. Дроздова, И. Мартынова, С. Шлифштейна, в энциклопедических или учебных очерках, основанных, как правило, на общеизвестных сведениях К
Значительную роль в распространении интереса к личности и жизни композитора сыграла книга «А. С. Даргомыжский. Автобиография, письма, воспоминания современников», составленная Н.Ф. Финдейзеном и вышедшая двумя изданиями в 1921 и 1922 годах (второе издание стереотипное). В ней Финдейзен намеревался объединить все биографические источники, как появившиеся до того в печати, так и неопубликованные из фондов Рукописного отдела Государственной публичной библиотеки, В конце своего предисловия к книге составитель писал: «Таким образом, настоящий сборник является первой попыткой собрать воедино все (1 —М. П.) известные до сих пор исторические материалы, касающиеся биографии знаменитого русского композитора»2.
Однако Финдейзен не выполнил предполагаемых намерений. Книга составлялась немолодым уже ученым в трудные годы военного коммунизма, и это, видимо, наложило свою печать на всю работу. Сборник оказался очень далеким от полноты, декларированной Финдейзеном, В него по необъяснимым причинам не вошли ценные материалы, даже ранее опубликованные. Мы не находим здесь интересных и содержательных писем Даргомыжского к режиссеру Н. П. Савицкому, напечатанных еще в 1910 году, воспоминаний о Даргомыжском Глинки, Ы. А. и Н. Н. Римских-Корсаковых, Н. А. Титова, Л. И. Кармалиной, дополнительных мемуаров В. Т. Соколова, Л. И. Шестаковой и др., также изданных еще до 1917 года.
Не только состав сборника, но и редакторская работа Н. Финдейзена вызывает серьезные возражения с позиций современной науки. Текст автобиографии и писем не выверен, страдает значительными погрешностями (это относится и к датировке писем). Составитель допустил множество неоправданных купюр, вплоть до изъятия целых писем. При этом он руководствовался неправомерными соображениями: переписка композитора, не имеющая прямой связи с музыкой, с точки зрения Финдейзена, подлежала купированию. Этот неверный принцип вместе с тем не был выдержан составителем, так как в сборник все же попали письма, в которых не идет речь о музыке. Ко всему этому следует добавить, что и аппарат примечаний очень далек от безупречности и пестрит большим количеством ошибок.
Таким образом, литературное наследие Даргомыжского и материалы к его биографии еще ждут своего полного и тщательного издания, тем более что за последние десятилетия удалось обнаружить значительное количество ранее неизвестных писем и документов композитора, писем к нему, воспоминаний о нем.
Если библиография жизнеописаний Даргомыжского сравнительно бедна и мы сейчас не имеем биографии композитора, удовлетворяющей нас, то литература о творчестве Даргомыжского обширнее и заключает ряд интересных, талантливых работ, Преимущественно это статьи, посвященные оперным сочинениям композитора, главным образом «Русалке» и «Каменному гостю». Среди них выделяется ставший классическим цикл статей А. Серова о «Русалке», написанный вскоре после завершения оперы, в 1866 году1. Последовательный анализ произведения сделан в этой работе с большой чуткостью и проникновенностью. Он сочетается здесь с освещением и важных оперно-драматургических проблем. Незадолго до статей Серова, в связи с петербургской премьерой «Эсмеральды», появился в печати разбор этого оперного первенца Даргомыжского, принадлежавший Ю. Арнольду2. «Каменный гость» вызвал ценные высказывания Ц. Кюи3, остро полемические блестящие статьи Г. Лароша. Кюи же содержательно откликнулся и на возобновление «Русалки» в 1865 году2. Другие жанры творчества Даргомыжского — камерно-вокальный и симфонический — получили в основном беглую характеристику в небольших рецензиях и заметках. Известным исключением является обобщающая главка о романсах Даргомыжского в книжке Ц. Кюи «Русский романс. Очерк его развития» (СПб., 1896).

После 1917 года в связи с общим развитием советского музыкознания несколько оживилось и исследование жизни и творчества Даргомыжского. О собрании биографических материалов Н. Финдейзена, изданных в 1921—1922 годах, говорилось выше. Самостоятельные же работы, посвященные композитору, появлялись в виде исключения. Показателен в этом отношении пример Б. В. Асафьева. Опубликовавший большое количество самых разнообразных книг и статей о русской музыке, о русских композиторах, Асафьев рассеял в них много интересных мыслей и о Даргомыжском. Специально же Даргомыжскому он посвятил несколько небольших статей — Письмо о «Русалке» среди «Писем о русской опере и балете»3 (1922), четыре странички о «Каменном госте» в первом Интермеццо «Симфонических этюдов» (1922) да суммарную статью о Даргомыжском в первом издании БСЭ.
На путях изучения творчества Даргомыжского немалое значение имеет предпринятое уже в наше время издание собрания сочинений композитора (оно еще не получило завершения). В 1950 году впервые была опубликована П. А. Ламмом партитура «Русалки». Этот подарок, появившийся почти к столетию существования оперы,— несомненно крупное событие нашей музыкально-общественной жизни. В 1962 году вышел в свет, также в первый раз, полный клавир «Эсмеральды» — оперы, о которой сложилось много легенд. В сороковых-пятидесятых годах были изданы полные собрания романсов и песен, вокальных ансамблей и хоров, а также собрание пьес для фортепиано Даргомыжского. Здесь удалось не только объединить все известные в этих жанpax произведения, но и дать критически выверенные их тексты, варианты, а также' обнародовать впервые ряд законченных, незавершенных или совсем забытых сочинений композитора. Немаловажной особенностью этих изданий является установление хронологии произведений Даргомыжского во многом изменяющей сложившиеся до того представления о его творческой эволюции.
Не потребуется много места для того, чтобы поименовать работы советских музыковедов о Даргомыжском. Помимо упомянутых выше статей Асафьева, можно назвать небольшую, но свежую статью А. Альшванга «Проблемы жанрового реализма (к семидесятилетию со дня смерти А. С. Даргомыжского)»1, работу 3. В. Эвальд «Характерные интонационные элементы в романсах Даргомыжского»2, главу о романсах композитор а в книге В. А. Васиной-Гроссман «Русский классический романс XIX века» (М, 1956), статью Э. Л. Фрид «А. С. Даргомыжский и журнал «Искра»3, статьи и книгу автора данной работы «Даргомыжский и народная песня» (М., 1951). И это, пожалуй, все.
Беглый обзор литературы о Даргомыжском ясно свидетельствует о диспропорции между художественной ценностью музыки композитора, историческим значением его деятельности и состоянием исследований о нем.
Советское музыкознание имеет много заслуг в изучении русской классики, В разных направлениях обследован исторический процесс развития русской музыки, творчество различных ее авторов. Между тем среди работ об отдельных композиторах преобладают статьи и книги, посвященные хотя и важным, но более или менее частным проблемам. Монографических работ, охватывающих достаточно глубоко жизнь и творчество какого-либо русского композитора в целом, у нас до крайности мало. Лишь недавно стали появляться исследования такого рода, отвечающие современным научным требованиям. Таковы книги о Глинке Т. Ливановой и Вл. Протопопова (М., 1955), о Чайковском А. Альшванга (М., 1959), об Антоне Рубинштейне Л. Баренбойма (Л., 1957—1962). Только в подобных всеохватывающих монографиях возможно проследить достаточно углубленно и связно творческое развитие художника и вместе с тем поставить и посильно разрешить существенные эстетические и историко-стилистические проблемы, выдвигаемые искусством данного композитора,
Автор настоящей книги поставил перед собой задачу создать подобную монографию о Даргомыжском, Для решения ее необходимо было проделать значительную подготовительную работу. Много лет пришлось посвятить собиранию материалов о жизни и творчестве композитора, их критическому изучению. Далеко не все произведения Даргомыжского тогда были известны, а биография его зияла многочисленными белыми пятнами, В итоге удалось значительно расширить круг источников, хотя и сейчас еще кое-что остается неизвестным.
Собирание и изучение материалов нельзя было ограничить только личностью и творчеством Даргомыжского. Вряд ли есть необходимость подчеркивать, сколь важна для художника среда, окружающая его, историческая обстановка, в которой складывается, формируется его дарование, определяются его взгляды на искусство, устанавливается направление его творчества. Поэтому пришлось значительно раздвинуть рамки разысканий, тем более что о многих людях, сыгравших более или менее значительную роль в жизни Даргомыжского, мы почти ничего не знали. В результате приобрело конкретные очертания разнообразное окружение композитора — его многочисленная семья, учителя, друзья, знакомые, товарищи по искусству: композиторы, музыканты-исполнители, поэты, художники, журналисты, ученицы и ученики.

Вместе с тем особенности творческой биографии Даргомыжского потребовали установления очень, тесных связей жизни и творчества композитора с современными ему историческими событиями в России и на Западе как в общественно-политической, так и в художественно-эстетической областях.
Все это обусловило и некоторое своеобразие построения книги.
Жизнь Даргомыжского, характеристика его личности, эволюция творчества и анализ важнейших произведений, данные в хронологической последовательности, перемежаются с творческими портретами различных музыкантов и иных деятелей, которые на той или иной ступени развития композитора сыграли заметную, роль в его жизни. Такая композиция книги оправдывается еще тем, что об этих лицах читатель не сможет нигде больше почерпнуть более или менее обстоятельных, обобщающих сведений.
Так как работа эта основывается главным образом на архивных источниках, впервые вводимых в научный обиход, а также на сведениях, извлеченных из современной Даргомыжскому периодической печати (как русской, так и западноевропейской), автор считает целесообразным широко документировать свое исследование. Поэтому многие источники, вовсе неизвестные или затерянные в периодике, цитируются в книге довольно обстоятельно, а в отдельных исключительных случаях приводятся целиком. Это -позволяет сделать более обоснованными, подкрепленными те наблюдения и выводы, которые имеются в работе.
Монография разделена на два тома. Первый том завершается на моменте важнейшего перелома в творчестве Даргомыжского, когда. композитор после возвращения из. первой заграничной поездки вступил в период полной художественной зрелости.
Б заключение хочу поблагодарить А. С. Розанова и Б. Б. Грановского за. помощь, оказанную мне в отыскании архивных материалов и снятии копий с них.

В ссылках на использованные в книге рукописные источники сделаны следующие сокращения:
ГПБ — Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград);
ГЦММК— Государственный центральный музей музыкальной культуры имени М. И. Глинки (Москва);
ИРЛИ — Институт русской литературы Академии наук СССР (Ленинград);
Пушкинский дом — второе наименование Института русской литературы Академии наук СССР (Ленинград);
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва);
ЦГИАМ — Центральный государственный исторический архив СССР в Москве;
ЦГИАЛ — Центральный государственный исторический архив Ленинграда.



Александр Сергеевич Даргомыжский— великий учитель музыкальной правды.
М.П. Мусоргский (1868)


Даргомыжский стоит на высоте гениального художника.
М.П. Мусоргский (1870)


Наполеон говаривал еще, что наука до тех пор не объяснит главнейших явлений всемирной жизни, пока не бросится в мир подробностей. Чего желал Наполеон — исполнил микроскоп. Естествоиспытатели увидели, что не в палец толстые артерии и вены, не огромные куски мяса могут разрешить важнейшие вопросы физиологии, а волосяные сосуды, а клетчатки, волокна, их состав. Употребление микроскопа надобно ввести в нравственный мир, надобно рассмотреть нить за нитью паутину ежедневных отношений, которая опутывает самые сильные характеры, самые огненные энергии.
А.И. Герцен (1846)

Скачать книгу Скачать книгу