О музыке, композиторах, музыкантах - знеменательные, памятные, юбилейные даты
С середины XVII и почти до середины XIX века в Париже протекала деятельность целой династии французских музыкантов, носивших фамилию Куперен. Одного из ее представителей, сочетавшего замечательное творческое дарование с блестящим владением клавесином и органом, современники называли Купереном Великим.
С внешней стороны жизненный путь Ф. Куперена прошел спокойно и благополучно. С 1685 по 1723 год он занимал должность органиста парижской церкви Сен-Жерве. С 1690-х годов к этому прибавилась продолжавшаяся около сорока лет служба при королевском дворе — в качестве преподавателя (обучавшего игре на клавесине дофина и еще шестерых принцев и принцесс), органиста капеллы, клавесиниста и композитора. Однако ловким царедворцем, сделавшим блестящую карьеру, Куперен не стал. И когда ослабевшее с годами здоровье заставило великого музыканта отказаться от придворных должностей, о нем быстро забыли. Его кончину в «высших сферах» даже не заметили.
Биографических сведений о Куперене сохранилось досадно мало. Но нет никаких сомнений в том, что он был человеком скромным и сдержанным, исполненным истинного, непоказного достоинства. Дороже всего для него были интересы искусства, которому он был беззаветно предан и в котором проложил свой самостоятельный путь.
Почти три четверти жизни Куперена прошли в годы долгого царствования Людовика XIV, которого льстецы именовали «королем-солнцем». Но Куперену довелось стать придворным музыкантом уже тогда, когда начался безрадостный закат этого «великого» царствования. Тормозившая экономическое развитие государства внутренняя политика и неудачные авантюристические войны разорили страну и озлобили обнищавший народ до такой степени, что умершего в 1715 году «короля-солнца» пришлось хоронить тайно — из опасения бунтов и мятежей. Куперен продолжал свою придворную службу во время прославившегося циничной беспринципностью и разнузданностью нравов периода Регентства — правления герцога Филиппа Орлеанского за малолетнего правнука Людовика XIV — Людовика XV. Закончилась же эта служба в начале самостоятельного царствования последнего, ознаменовавшегося дальнейшей деградацией французского абсолютизма.
Но существовала ли какая-нибудь связь между общими трудными судьбами Франции рубежа XVII—XVIII столетий и сугубо камерной, по преимуществу инструментальной музыкой Купере-на? Ведь основную часть его творчества составили двадцать семь сольных клавесинных сюит, состоящих из серий танцевальных и в особенности программных миниатюр (общим числом около двухсот пятидесяти). Эти изящные пьески с прозрачной и узорчатой, ювелирно отшлифованной фактурой словно были сотканы из прихотливых мелких звуковых завитков — украшений основной мелодии, об исполнении которых композитор дал подробные указания в своем трактате «Искусство игры на клавесине». Купереновские пьесы — одна из вершин развития французской клавесинной школы. Ее более ранние основные представители также были придворными музыкантами, сочинения которых рассматривались как своего рода увеселительные звуковые безделушки. И так же как его предшественники, Куперен в своем творчестве подчинялся следующему канону придворной гедонистической эстетики: ничего утомительного — слишком длительного и серьезного!
Оставаясь в пределах таких эстетических рамок, Куперен достиг тем не менее выдающихся художественных результатов. Обладая склонностью к изобретательной звукописи, он сохранил живую связь с народно-бытовыми танцевальными напевами, а углубляя народно-национальную основу своего творчества, дополнил ее органичным претворением некоторых выразительных элементов современной итальянской музыки, что помогло ему обогатить образный мир его произведений. Французские клавесинисты еще до Куперена любили давать своим пьесам портретные Программные заголовки. У Куперена таких пьес оказалось особенно много, главное же — в них появилась небывало меткая образная характеристичность. Часть его портретных миниатюр названа именами конкретных лиц (нередко — знатных дам), но еще чаще у него встречаются обобщенные названия, имеющие в виду отдельные свойства человеческого характера (пьесы «Простодушная», «Игривая», «Мрачная», «Вкрадчивая», «Легкомысленная» и т. п.). Композитору удавалось несколькими музыкальными штрихами запечатлеть настроение, словно бы мгновенно возникающее при наблюдательном взгляде, брошенном на тот или иной оригинал «звукового портрета». Этот взгляд мог быть подчас весело-жизнерадостным, подчас — тонко насмешливым (например, в цикле пьес «Французские безумства, или Домино» из сюиты № 13). Но часто в переданное настроение вливается проникновенная лирическая струя, пронизывающая и многие другие музыкальные зарисовки Куперена, особенно — связанные с образами природы («Тростники», «Встревоженная коноплянка», «Жалобные славки»). А однажды — в си-минорной Пассакалье из сюиты № 8 — прорываются с трудом сдерживаемые лирико-трэгедийные возгласы. Проникновенный лиризм, временами сгущающийся до горестной ламентозности, встречается иногда и в других по жанру произведениях Куперена — камерно-ансамблевых, органных, немногих камерно-вокальных (духовных и светских).
Так великий французский музыкант на языке своего искусства сумел поведать о различных жизненных наблюдениях и впечатлениях, в том числе — о «сердца горестных заметах», быть может, никогда не высказанных словами.
В. Брянцева