Если попытаться, хотя бы в общих чертах, проанализировать записанное
А. М. Листопадовым песенное наследие донского казачества, то мы увидим,
что его без преувеличения можно считать почти исчерпывающим.
Донские казачьи песни давно привлекали внимание передовых слоев русского общества. Декабристы
и революционные демократы отмечали в них мотивы «свободы и борьбы с крепостничеством».
В. И. Ленин в беседе с В. Д. Бонч-Бруевичем говорил: «Почему бы не написать
исследование, чем была аракчеевская военщина для крестьян, сравнив эти
«плачи». с песнями тех же крестьян, которые убегали от помещика, от рекрутчины,
от солдатчины и организовывали «понизовую вольницу», собираясь на Волге,
на Дону. на Урале, в степях в особые ватаги, дружины, отряды, в вольные
общества вольных людей. Тот же народ, а совсем другие песни, полные удали
и отваги, смелые действия, смелый образ мыслей; постоянная готовность
на восстание против дворян, попов, знати, царя, чиновников, купцов. Что
перерождало их? К чему они стремились? Как и за что боролись? Разве это
не интересно знать? И все это звучит в народной песне».
Действительно, песня — это душа народа. И все, чем жив человек с его мечтами,
надеждами, стремлениями, борьбой за лучшую долю, находит отражение в песнях,
этих ярких, высокохудожественных созданиях устно-поэтического творчества,
являющихся своеобразной летописью дум и дел народных. Героическое прошлое
нашей Родины, сложившиеся черты русского национального характера очень
выразительно, выпукло и впечатляюще даны, например, в великолепных образцах
былинного эпоса, по праву занимающего почетное место среди выдающихся
произведений мировой литературы. Русские былины — это национальная гордость
народа, пронесшего через века неизбывную любовь к своей земле, веру в
силу и непобедимость правого дела, святую ненависть к поработителям.
Фольклористике хорошо известны имена первых собирателей былин на Севере,
их важное начинание стало заметным явлением в культурной жизни общества.
Записанные ими произведения русского народного эпоса явились полным, откровением
для науки. Но и П. Н. Рыбников, и А. Ф. Гильфердинг, и А. В. Марков, и
Н. Е. Ончуков и другие записывали былины без напева, ограничиваясь одним
только текстом. Тем не менее их полезная деятельность находила одобрение,
была отмечена «в специальных работах. И хотя донские былины уже были опубликованы,
в круг наблюдений и исследований фольклористов они не входили. Даже такой
крупный ученый, как В. Ф. Миллер, в своих «Очерках русской народной словесности»,
первый том которых вышел в 1897 году, ни единым словом не обмолвился о
существовании на Дону былин.
Следует отметить, что донские былины до А. М. Листопадова почти не были
изучены, да и собрано их было мало (в науке установилось мнение, что былины
бытовали на Севере, и поэтому крупнейшие сборники преимущественно относились
к северной традиции).
•Из ста былинных текстов, бытующих на Дону, 64 записаны А. М. Листопадовым.
Это был огромной ценности вклад в изучение русского народного эпоса. По-новому
стала выглядеть наша былинная литература.
В своей работе «Казацкие эпические песни XVI—ХУП вв.», написанной после
ознакомления с опубликованными донскими былинами, записанными А. М. Листопадовым,
академик В. Ф. Миллер писал: «Новые записи, сделанные в последние годы
среди казаков, обнаружили интересный факт, именно существование прочной
традиции еще в настоящее время среди казаков и сохранение ими гораздо
большего числа былинных и исторических сюжетов XVI и XVII столетий, чем
мы предполагали раньше». Вслед за ним и другие фольклористы стали внимательно
изучать донские былины. Но наибольший вклад в исследование донского эпоса
сделал сам собиратель, посвятив этому большой специальный научный труд.
Среди донских былин мы встречаем 15 о Добрыне Никитиче, пользующемся особой
любовью и популярностью среди казаков (его прозвали даже Дончаком), семь
былин об Илье Муромце, пять былин о Садко. А. М. Листопадов записал также
былины об Алеше Поповиче, Дюке Степановиче, Иване Гардиновиче, Василии
Буслаевиче, Гречине и др.
Вот характерная былина о казачьем любимце Добрыне:
По полюшку было Кулюковскому
(Добрыня загулялся)
По полюшку было да было же полю Кулюковскому,
Ой, там ходил же, вот бы, млад Добрынюшка,
Да гулял он не год, не два:
Ой прогулял же, вот бы, млад Добрынюшка,
Прогуял ровно тридцать лет,
Ой, ровно тридцать лет, еще три года,
А всего тридцать три года;
Ой, на четвертом толечко годочку
Да стал коник спредвещивать:
«Ой, ты, хозяин мой, да хозяин,
Да хозяин мой ласковый,
Ой, ты, утеха, вот моя утеха,
Да утеха моя молодецкая!
Ой, ничего же вот, моя утеха,
Да не знаешь, не ведаешь,—
Ой, родимую, вот бы, свою мамушку,
Да ее не спротьведаешь!
Ой, как твоя-то родимая мамушка,
Да мамаша сыстарилась,
Ой, молода твоя, вот бы, жаненочка,
Да жаненка просваталась.
Ой, не.за князя она, не за барина,
За Алешу Поповича,
Ой, за такого-то, за хорошего,
Да за горькию пьяницу,
Ой, да за бабьева за насмешничка,
Да за девичья перелестничка».
Ой, опустил же, вот бы, млад Добрынюшка,
Да свою буйну голову,
Ой, опускал же, вот бы, млад Добрынюшка, Да он ручки во кармашики, Ой,
доставал же, вот бы, млад Добрынюшка, Да свои золоты ключи.
Ой, отмыкал же, вот бы, млад Добрынюшка,
Да свою он конюшеньку,
Ой, выводил же свово коня доброго,
Да коня богатырского,
Ой, оседлал же, вот бы, млад Добрынюшка, Оседлал все черкесским седлохм,
Ой, да поехал, вот бы, млад Добрынюшка, Кы своей родной мамушке.
Еще А. А. Савельев, собиратель донского фольклора середины прошлого века,
указывал, что «прощание Добрыни Никитича с матерью, его выезд на богатырские
подвиги. долгое отсутствие из дому и в это время.измена жены — все это
возбуждает особенное сочувствие между казаками, может быть, потому, что
в жизни мифического Добрыни так много сходного с жизнью казака». А это
сходное, по словам А. М. Листопадова, заключалось в следующем: «.Та же
долгая служба, отсутствие из дому, наконец, старость матери, судьба женщины
одинокой, то же трогательное участие душечки добра коня к хозяину ласковому,
которому конь, как верный слуга и товарищ, предвещает, что матушка состарилась,
молода жена просвата-лась».
Донские песенники называют былины просто песнями — старинными, стародавними,
староотеческими, богатырскими, прадедовскими и тому подобное. Отличительной
чертой донской былины является относительная краткость ее текста, широта
напева и многоголосность исполнения. Если былины Севера длинны, обширны,
обычно содержат от 500—600 до 1000 стихов, то донская былина состоит из
60—80, изредка немногим превышает 100 стихов.
А. М. Листопадов установил, что северные былины по своему происхождению,
по природе своей тоже многоголосны, но длительное и ставшее традиционным
игнорирование напевов и обращение фольклористов к оказителям-одиночкам
привели к тому, что постепенно вид и склад былинного песенного напева,
бытовавшего на Севере, были упрощены. Мелодия была заменена речитативом,
который прерывался простым пересказом.
А. М. Листопадов всегда придавал исключительное значение многоголосию.
Он не пошел по проторенной дорожке, облегчавшей работу собирателя, но
невольно приводившей к искажениям и ошибкам. Не убоявшись трудностей,
он неутомимо следовал раз и навсегда избранным путем — дать подлинную
народную песню, со всеми ее, даже мельчайшими, еле уловимыми, но играющими
определенную роль чертами и особенностями.
Если северным сказителям наиболее важным представляется словесный текст,
а напев — второстепенным делом, то для казака-песенника и текст, и напев
одинаково важны и необходимы. Мы видим, что на Севере сказители имеют,
так сказать, свой излюбленный напев. Это значит, что ряд былин может исполняться
одним напевом. Например, 176 пинежских былин и исторических песен, записанных
А. Д. Григорьевым в конце XIX века, имели всего 56 самостоятельных напевов.
Иное дело на Дону. Из 64 записанных А. М. Листопадовым донских былин нет
ни одной, напев которой повторился бы в другой былине. Встречается изредка
только приблизительное сходство вариантов одного и того же напева былин
на один и тот же сюжет.
В золотом фонде русского народного эпоса донские былины занимают почетное
место. В них нашли отражение исторически сложившиеся величие и героизм,
сила и мудрость русского народа, его патриотические идеи и борьба за свободу
и независимость. Мысли, чувства, понятия, настроения, поведение героев
былинного эпоса были родственны донскому казачеству, искони ведшему боевой
образ жизни. А. М. Листопадов писал: «Там, на Севере. свободный, отважный
северянин в борьбе с природой черпал бодрость и силу в воспевании в своих
старинах подвигов былинных богатырей. Здесь, на Дону, на южной границе
русского государства, в постоянной, тревожной борьбе с враждебными народами,
идеалом мужества, смелости и предприимчивости для казака — защитника родины
и ее границ — являлись те же любимые богатыри: Добрыня-Дончак, Илья Муромец
— старый казак, Дюк Степанович, Васюшка Буслаевич, а за ними казацкие
богатыри — Степан Разин, Емельян Пугачев, Некрасов, Булавин, Ермак Тимофеевич,
Иван Матвеевич Краснощеков».
Но общерусские герои былин претерпели на Дону изменения, утеряв ряд качеств, не свойственных местным условиям, и приобретя такие, которые реалистически отражают быт и жизнь, донского казачества. Характерными особенностями донских былин являются наличие бытовых подробностей и типические изображения картин степной природы. Об их музыкальном богатстве можно судить по следующим, свойственным им признакам: пластичность и полнота широких мелодий, ладовое разнообразие, стройная выдержанная полифоническая система изложения, развитая форма песни, богатая разнообразием структур музыкально-поэтической строфы.