Драматический образ выявляется и обостренной интонационной сферой (уменьшенные кварты и тритоны), и пульсацией синкопированных аккордов в сопровождении, и подчеркнутой неустойчивостью гармонии. В крохотной середине (четыре такта) образ получает дальнейшее развитие; особенно напряженно звучит восходящая хроматическая фраза в кульминации, «разорванная» паузами и остановившаяся на неустойчивом звуке:
Автограф песни «Скрылась!»
Реприза (также четырехтакт) повторяет экспозицию.
Интонационно и образйо эта миниатюра напоминает романсы Чайковского и
Рахманинова.
Полна глубокого трагизма песня «Скрылась» («В разлуке»). Скорбью веет
уже от первой фразы: начальная «упавшая» интонация нисходящей квинты (чаще
мелодии Грига начинаются восходящим движением) и вопросительно-неустойчивое
завершение, сурово-печальные хроматизмы сопровождения, в движении которого
прослушивается мерный траурный шаг. Здесь григовские скорбные хроматизмы
приобретают «роковой», трагический оттенок. Отметим, что из хроматического
движения голосов возникают диссонантные гармонии, усугубляющие напряженность
звучания:
Тема словно «застывает»: повторяясь, как idee fixe, она
пронизывает собой миниатюру. Вокальная партия — либо точные, либо чуть
варьированные ее повторения.
Однако и здесь, как в предыдущей песне, в крохотные масштабы (двенадцать
тактов) Григ привносит элемент развития. Середина обостряет выразительные
средства: начальная квинта мелодии превращается в тритон, обыгрываются
нисходящие секунды-«стоны», что придает звучанию щемяще скорбный характер.
Реприза — вновь основная тема. Несовершенной каденцией этой фразы и повторением
— как печальное эхо — ее последней «вопросительной» интонации в партии
фортепиано завершается вся песня. Ее конец звучит как повисший в воздухе
горестный вопрос, на который нет ответа.
Портрет Х.Кр. Андерсена
В «Лебеде» и этих двух монологах вокальные интонации «переплетаются» с звучаниями фортепиано, выступают с ними в удивительно едином выразительном «сплаве». Мастерство Грига — гравера музыкального рисунка и ваятеля формы — в миниатюрах опуса 25 поразительно по ювелирной тонкости и выразительности малейших деталей. По драматической насыщенности григовские маленькие монологи выдерживают сравнение с трагическими романсами Шуберта и Шумана, Чайковского и Рахманинова. Так, например, в одном из самых трагических произведений Чайковского, последнем его романсе «Снова, как прежде, один» (опус 73, слова Д. Ратгауза), использован тот же принцип музыкального развертывания, что и в «Скрылась!»: многократное, как idee fixe, повторение одного мотива (у Грига — выросшего из ритма похоронного шествия, у Чайковского — из интонаций причитания). На этом мотиве Чайковский строит развитие небольшого, но очень концентрированного по тематизму романса: в середине — «обострение» звучания, порыв, а затем — снова тот же мотив (как в двух трагических песнях Грига — Ибсена).