В 1885 году неподалеку от Бергена, родного города Грига,
в живописном уголке на берегу фиорда выросла вилла с поэтическим названием
Трольхауген — холм троллей. «Природа дышит покоем и тишиной. Широкие водные
просторы омывают скалистый берег. По зеркальной глади залива длинной цепью
тянутся острова. Тихо склоняются над водой ветви серебристых берез». Так
описывает Трольхауген побывавшая там О. Левашева. Здесь композитор провел
последние двадцать лет своей жизни. Впрочем, ему приходилось часто отлучаться
в продолжительные концертные поездки, но в свободное от концертов время,
в основном весну и лето, он проводил неизменно в Трольхаугене. «Живу жаждой
Норвегии. Все та же старая песня, но песня прекрасная, без которой я не
могу существовать. Более чем когда-либо, я ищу спасения в родной природе
моей страны». Этот мотив в разных вариантах проходит через многие письма
композитора. Как и ранее, Григ часто путешествует. Он взбирается на кручи,
посещает горные поселки, любуется водопадами, пересекает озера. Захватывающими
впечатлениями от этих странствий полны его письма разных лет. «Вчера вечером
вернулся с Ютунхеймена как новый и лучший человек». «Природа была, как
сказочный мир. Погода восхитительная, светлые ночи неописуемые». Но не
только природа манит Грига. Он заходит в крестьянские селения, часто беседует
с крестьянами и везде слушает, слушает. Напитавшись, живительными- соками,
с новой силой разгорается его творчество.
Одно из таких путешествий — на гору Ютунхеймен в августе 1886 года Григ
совершил вместе с датским поэтом Драхманом.
Хольгер Драхман (1846—1908)—личность яркая и незаурядная. Человек мятежной и бурной души, романтик, бунтарь, он в юности увлекался революционными идеями, что сказалось в его творчестве. По словам датского критика О. Гансона, «разум Драхмана бушевал и кипел ненавистью к угнетателям и состраданием к угнетенным».
Драхман — один из интереснейших лириков Дании. Он писал новеллы, пьесы, но особенно примечательны его сборники лирических стихов — «Тихие мелодии», «Гроздья и розы», «Юность». В его пьесах также много стихотворных вставок и песен. Поэзия Драхмана проникнута обостренным восприятием природы (его называли «живописцем слов и звуков»). Романтический пафос и тонко выписанные картины природы захватили Грига в лирике Драхмана, на стихи которого он написал два цикла песен. Первый — «По скалам и фиордам», опус 44, и явился отражением впечатлений поэта и композитора от совместной поездки на Ютунхеймен (подзаголовок опуса — «Путевые воспоминания»). Ряд зарисовок, «набросков с натуры» обрамлен «Прологом» и «Эпилогом», по характеру близкими друг другу. В торжественно приподнятом тоне, с оттенком ораторского йафоса, поэт и композитор раскрывают чувство восхищения и обновления, которое рождает могучая горная природа. Обе песни написаны в до мажоре и завершаются одним и тем же фортепианным заключением, звучащим эпически-величаво.
«Пролог»" открывает цикл краткой, но эффектной фортепианной
«интрадой», напоминающей вступление к оперной арии. Затем музыка в тихой
декламации с остановками-замираниями на концах фраз передает ощущение
завороженности («Я сам не знаю, что со мной»). Постепенно нарастает радостное
волнение и прорывается восторженный возглас («Счастья весть звучит!»).
В середине романса прерывистое дыхание взволнованной речи «разрывает»
мелодию на короткие фразы. В репризе с еще большей силой утверждается
чувство душевного обновления.
Исключительно интересен гармонический строй песни. Именно гармонии — яркие
и пышные — создают ее приподнятую эмоциональную атмосферу. До мажор трактован
очень широко, обогащен альтерированными ступенями, неожиданными, смелыми
сопоставлениями. Примечательно, что в гармонии отражено сквозное развитие
содержания. Крайние части песни выдержаны на органном пункте, гармонии
в них сменяются редко — это придает нюанс сдержанности, статичности. Середина
(более трепетная) насыщена интенсивным гармоническим движением, частой
сменой свежо звучащих аккордов. Эффектно и красочно заключение песни (оно
же и в «Эпилоге»): кульминационный ликующий возглас оканчивается не тоникой,
а неожиданно вторгающейся минорной субдоминантой; за ней следует цепь
торжественлых аккордов, далеко «уводящая» от основной тональности. «Оттянутый»
каданс с тоникой звучит особенно импозантно:
Григ высоко ценил это произведение: «Я считаю «Пролог» моим лучшим вдохновением
среди песен», — писал он.
«Эпилог» в общих чертах напоминает «Пролог», но здесь больше картинности,
менее органично развитие.
В обрамляющих цикл песнях, особенно в «Прологе», находит продолжение линия
декламационных романсов Грига (с театрально-патетической «интонацией»,
идущей от стихов).
Совсем иного типа средние песни, которые вырастают как скромные горные
цветы между двумя скалами,— четыре портрета «девушек с гор». Вспоминается
ранний Григ: песенные, близкие к народным, мелодии, сердечный и простой
тон повествования. Однако здесь есть и новые, своеобразные черты. Вот,
например, первый портрет — пастушка Юханна. Наигрыш свирели, безыскусственный,
народного склада, напев в вокальной партии, с характерной попевкой: вводный
тон — пятая ступень — все это знакомое, григовское. Но в самом развитии
пески есть нечто необычное: вместо ожидаемой репризы вдруг — новая мелодия
под перебор струн, мажор (песня минорная); словно далекий романтический
отблеск озаряет на миг эту простую жанровую картину. И вновь задумчиво
поет свирель.
Безмятежным покоем веет от музыкального портрета маленькой девочки Рагны.
В ровном течении певучей диатонической мелодии, в светлых гармониях и
мерном покачивании фортепианной партии рисуется безоблачный мир детской
души. Выразительна небольшая контрастная середина песни: таинственный
«шепот» речитатива на выдержанных аккордах — как легкий намек на те волнения,
которые охватят эту детскую душу, «когда урочный час придет».
Покоряет жизнерадостностью и грацией образ девушки-рыбачки в песне «Рагнхильд».
Как Афродита, она рождается из волн: фортепианное вступление — словно
«всплеск» воды; в кратких интерлюдиях и в постлюдии тоже набегают маленькие
быстрые «волны». Григ был великим мастером изобразительной детали! В оживленном
движении песни сливаются изящные ритмы мазурки и вальса (типичная черта
норвежских вальсов — таковы у Грига «Танец Анитры» и Вальс ля минор из
«Лирических пьес», опус 12). Стремительная мелодия звучит легко и непринужденно.
Путевые впечатления, которые могли стать лишь цепью случайно собранных
набросков, организованы Григом в стройную трехчастную композицию. Основные
средства этой организации — обрамление и контраст, которые всегда придают
цельность и законченность. Обрамление создается здесь крайними песнями,
а также концентрическим тональным планом цикла: до мажор — ми мажор —
фа мажор — фа минор — ми мажор — до мажор.
Контраст вносят средние песни. Цикл «По скалам» имеет интересную аналогию
в норвежской художественной литературе— рассказ А. Гарборга «В горах».
Герой его уходит в горы, чтобы отдохнуть от шумной городской жизни. Его
охватывает светлая радость общения с величественной природой (как у Грига
в «Прологе»). Есть здесь и «девушки с гор».
Вскоре после цикла «По скалам и фиордам» появились новые песни Драхмана
— Грига: «Шесть стихотворений Хольгера Драхмана для голоса с фортепиано»
(опус 49, закончены в 1889 году). Здесь нашли выражение две, казалось
бы «несовместимые», образные сферы. Песни «Бродяга» (первая) и «Менестрель»
(третья) — романтические рыцарские сценки, характерные для Драхмана, о
котором Григ говорил, что «в нем есть что-то от трубадура или миннезингера».
Музыка их помпезна, театральна, носит несколько «внешний» характер. Остальные
песни погружают нас в мир сокровенных переживаний человека.
Замечательна эффектная и яркая песня «Бродяга». Броские,
ораторские интонации, приподнятое звучание фортепиано с «пробегами» по
всем регистрам, красочные и терпкие гармонические «сдвиги» и весь задорно-призывный
характер музыки сочетаются с исконными чертами григовской лирики: квинтовыми
бурдонами в басах, энергичными триольно-пунктирными ритмами, придающими
образу норвежскую характерность. Григ по-своему «прочел» Драхмана! Он
создал очень национальный портрет веселого, полного сил, неунывающего
странника — норвежского Тиля Уленшпигеля, которому «тучи и ветры лишь
друзья». С этим образом мы еще встретимся у Грига в «Простой песне» (Драхман),
«Ивановской ночи» (В. Краг).
За «Бродягой» следует гениальная «Баркарола» — широкая композиция, полная
яркой картинности и психологических нюансов. Певучая томная мелодия «плывет»
в зыбких волнах фортепианных фигурации, рисующих ночь, колыхание челна,
тихие всплески моря:
Пейзаж (в начале, в середине и «намеком» — в конце) создает своеобразную
картинную «рамку», в которую «вписывается» поэма человеческой любви: мечты
о счастье, страстные порывы, волнение и светлый восторг. Для всех оттенков
эмоций Григ находит яркое музыкальное выражение. Порывистые, устремленные
вверх фразы вокальной партии то звучат затаенно-мечтательно на фоне скромного
аккомпанемента («О, если б мог ту, что со мной»), то насыщаются лирическим
пафосом, сливаясь с многозвучным, широко раскинувшимся по всему диапазону
сопровождением фортепиано («Песнь любви бы тогда раздалась»), то звенят
кличами торжества и ликования («И нимфы, и эхо, и волны»).
Своеобразна форма «Баркаролы»: варьированная куплетная структура с чертами
рондо. Очень колоритен ладогармонический язык романса: красочные отклонения
в далекие строи (из основной тональности фа-диез мажор— в ре мажор и даже
ре-бемоль мажор и минор!); романтично и томно звучащие гармонические обороты
и аккорды (хроматизмы, нонаккорды, ундецимаккорды и нетерцовые сочетания),
зыбкие, неустойчивые звучности. Все это ярко раскрывает образный мир любовной
песни-ноктюрна, выразительно рисует и ночной морской пейзаж, и эмоциональное
состояние героя. Важная роль в создании образа принадлежит широко развитой,
полнозвучной фортепианной партии с ее импозантным «концертным» звучанием
и картинно-изобразительными деталями («волны», «мерцающие» тремоло в высоком
регистре). Примечательно богатство динамических оттенков — от легких замирающих
пианиссимо до призывного громогласного фортиссимо. Обращает на себя внимание
и такой — нечастый в камерной вокальной лирике — прием, как контрастная
смена темпов внутри куплета (Andante — Allegro), также придающая произведению
остроту психологической выразительности (музыка следует за текстом).