Дмитрий Борисович Кабалевский родился в канун первой русской
революции — 30 декабря 1904 года, в Петербурге.
Его отец Борис Клавдиевич, по образованию математик, уделял очень много
внимания воспитанию сына и его сестры Елены, которая была на год старше,
прививал им интерес к литературе, географии, естествознанию, технике. Борис
Клавдиевич часто водил своих детей в Русский музей. Он находил истинную
красоту в самом скромном деревенском пейзаже, умел почувствовать необыкновенное
в, казалось бы, обыкновенных явлениях природы — учил детей любоваться зарницей,
грозой, дождем. К музыке Борис Клавдиевич относился спокойнее, чем к живописи
и литературе, хотя и любил иногда петь русские или украинские песни
под гитару.
Любовь к музыке и музыкальные способности Дмитрий Кабалевский получил
скорее от матери, Надежды Александровны. Родители Дмитрия не были людьми
искусства, но они научили детей понимать, какую огромную роль играет искусство
в жизни человека, в развитии его культуры и кругозора.
Тяга к музыке у будущего композитора проявилась рано. Он любил подбирать
на пианино знакомые пьесы, а еще больше — импровизировать.
Учить музыке его начали лет с семи, но учительница была довольно строгой;
она запретила мальчику импровизировать — это, по ее мнению, ему мешало.
Дело дошло до прекращения занятий. Вернулся к ним Дмитрий спустя шесть
лет, уже в Москве, куда семья Кабалевских переехала из Петрограда вместе
с управлением сберегательных касс, где работал отец.
Дмитрий Борисович писал о петроградских впечатлениях тех лет, о праздновании
Первомая в 1918 году: «Петроград. Марсово поле. Радость победы сплетается
с трагической темой жертв революции. Этот день — одно из ярчайших воспоминаний
моего детства. Как я благодарен своему отцу, который повел нас с, сестрой
туда, где даже мы, совсем еще ребятишки, смогли ощутить могучую силу революции».
А вот что рассказывает композитор о начале московского периода его жизни:
«Это были первые послереволюционные годы. Моим сверстникам было по 13—15
лет. Мы учились и работали. Дома, где мы жили, не отапливались. Школы,
в которых мы учились, тоже не отапливались. Надевали на себя все, что
попало, — и все равно мерзли. Ели тоже все, что попало, — и все равно
всегда хотели есть. Проходя по Смоленскому рынку, я останавливался у лотков
«обжорного ряда» и с завистью смотрел на счастливых обладателей бумажных
миллионов, аппетитно пожиравших пшенную кашу с постным маслом.
Но при всем этом энергии и энтузиазма у нас было хоть отбавляй. Сил хватало
не только на школу и работу (я в те годы работал делопроизводителем в
конторе одного из «квартальных хозяйств», па которые тогда была поделена
Москва), но и на весёлые школьные вечера с музыкой, танцами, любительскими
спектаклями. Можно сказать, жили трудной, но насыщенной и веселой жизнью».
Вместе с сестрой Дмитрий стал брать уроки в частной музыкальной школе
у Виктора Александровича Селиванова. Дома инструмента не было, и к урокам
они готовились в школе, когда там бывал перерыв в занятиях.
Дмитрий успешно окончил музыкальную школу — к тому времени она стала государственной,
— а затем и музыкальный техникум имени Скрябина.
Одно время он очень увлекался живописью и занимался также в студии живописи
и рисования.
В 1925 году Дмитрий Кабалевский поступил в Московскую консерваторию.
Учился он одновременно на двух факультетах — исполнительском (фортепиано)
у Александра Борисовича Гольденвейзера и на композиторском — сначала у
Георгия Львовича Катуара, а потом у Николая Яковлевича Мясковского, с
которым впоследствии очень сблизился.
В консерватории у Дмитрия Кабалевского появилось много новых друзей среди
музыкантов. Очень сдружился он с будущим композитором Владимиром Фере,
пианистом Львом Обориным, с Дмитрием Цыгановым, Василием и Сергеем Ширинскими,
Вадимом Борисовским, которые вместе составляли консерваторский квартет,
ставший впоследствии знаменитым квартетом имени Бетховена.
Молодежь охотно проводила вечера в семье Кабалевских, которая шла в Проточном
переулке. Этот дом отличался удивительным гостеприимством.
Особенно интересными были субботние вечера. Играли в четыре руки, девушки
поли романсы Чайковского, Рахманинова. Молодые музыканты показывали друг
другу свои сочинения.
В те годы Дмитрий Кабалевский зарабатывал на жизнь тем, что играл па фортепиано
в кинотеатре. Тогда звуковых фильмов еще не было, кино так и называлось
«Великий немой». Картины шли под музыку, которую выколачивали из расстроенных
пианино так называемые «таперы» из неудавшихся музыкантов или студентов.
Правда, иногда среди таперов встречались и талантливые пианисты-импровизаторы,
которые играли свою, на ходу сочиняемую музыку. К их числу относился и
молодой Кабалевский.
Несколько летних месяцев работал Дмитрий Борисович пианистом-концертмейстером
в Московском театре для детей, которым руководила Наталья Ильинична Сац.
Выступал Кабалевский как пианист и позже, В 1931 году он впервые исполнил
в Большом театре написанный им Первый концерт для фортепиано с оркестром
(дирижировал В. Ширинский). Играл в разных городах страны свой 2-й концерт.
И сейчас оп аккомпанирует вокалистам па своих авторских концертах. Любовь
к фортепиано проходит через всю жизнь Дмитрия Борисовича. Он написал три
фортепианных концерта, рапсодию для фортепиано с оркестром и множество
сольных фортепианных пьес, Вскоре после окончания консерватории Кабалевский
пишет музыку к фильму «Петербургская ночь». Затем последовали «Антон Иванович
сердится», «Мусоргский», «Вольница» — фильм по повести Ф. Гладкова, кинотрилогия
по роману «Хождение по мукам» А. Толстого.
Главное место в творчестве Д. Б. Кабалевского принадлежит симфонической
и оперной музыке.
В 1936 году Кабалевский написал оперу «Кола Брюньон» («Мастер из Кламси»)
по повести французского писателя Ромена Роллана.
Готовясь к работе над. оперой, композитор тщательно изучал историю Франции
XVI века, ее культуру и быт, народную музыку. Очень помогла Кабалевскому
и переписка с Роменом Ролланом, который внимательно следил за работой
композитора и его либреттиста В. Врагина, помогал им своими советами.
Опера была поставлена в Ленинградском Малом оперном театре в 1938 году
и имела огромный успех. Театр привозил свой спектакль и в Москву, где
оп тоже очень понравился публике.
Многие критики и композиторы считали «Кола Брюньон» одной из лучших советских
опер. Но сам ее автор не был до конца удовлетворен своей работой и решил
написать оперу заново. Ему хотелось воплотить в музыке мятежный и кипучий
дух роллановской повести, страстную, сильную натуру ее героя, «делать
его образ крупнее и ярче. На это ушло почти тридцать лот. Но музыка оперы
все эти годы продолжала жить и звучать по радио, в концертных залах, с
грампластинок. Сюиту из опоры (увертюру и ряд симфонических отрывков из
нее) исполняли лучшие симфонические оркестры мира.
В 1953 году Дмитрий Борисович едет во Францию. Продолжая работать над
оперой, оп посещает места, в которых происходило действие повести «Кола
Брюньон». Композитору нужно было походить по улицам города, где жил Кола,
послушать живую и остроумную французскую речь, окунуться в мир французской
народной музыки, которую он знал по нотным записям. И вот опера обрела
вторую жизнь.
Темы главных сочинений Дмитрия Борисовича — мир, любовь, торжество добра
над злом — вечные, волнующие людей темы. Он написал четыре симфонии, два
струнных квартета, шесть инструментальных концертов. В симфонической музыке
Кабалевский продолжает замечательные традиции Чайковского, Рахманинова,
своего старшего современника и одного из самых любимых композиторов —
Прокофьева, своего учителя и друга Мясковского.
В этих сочинениях проявляется чудесный мелодический дар композитора, они
классически ясны и строги по форме, покоряют глубиной мысли и чувства,
неожиданными контрастами, драматически острыми ритмами, разнообразием
оркестровых красок.
Светлая, солнечная музыка прекрасно передает дух нашего времени, наполненного
радостным мирным трудом.
Крупные симфонические и инструментальные произведения Дмитрия Борисовича
программны — то есть имеют совершенно определенное содержание, в их основе
— события, которыми наполнена наша жизнь, и раздумья по поводу этих событий,
их оценка.
Композитор очень верно передает в своей музыке характер и настроение своих
героев, заставляет нас переживать и радоваться вместе с ними, преодолевать
неизбежные в жизни препятствия п праздновать свои маленькие и большие
победы.
Дмитрий Борисович дает красочные картины русской природы, он, если можно
так сказать, прекрасно рисует пейзаж: в симфонической поэме «Весна» или
во Второй симфонии мы слышим темы России, мы ощущаем звонкие просторы
ее бескрайних лугов, мерно шумящие леса и плавно текущие величавые реки,
высокое и спокойное небо.
В «Патетической увертюре» совсем другая музыка — музыка напряженного ожидания,
тревожная, мужественная, порой гневная — музыка приближающейся революции,
которая начисто сметет прогнившее самодержавие.
Произведения Кабалевского поражают богатством оркестрового звучания. Оп
умеет слушать и слышать окружающую его жизнь, знает, как воплотить эти
звуки в музыкальных образах. В своей музыке Дмитрий Борисович выражает
чувства, волнующие людей, — радость, страх, гнев, тоску, печаль — для
всего «того он находит особые ритмы, темны, силу звука и многие другие
музыкальные средства.
Настоящий, большой композитор впитывает в себя окружающий его звуковой
мир — тут и великая музыка классиков, звучащая в концертных залах, и незатейливая
уличная песенка, и человеческая речь с ее мелодией, ритмом, особенностями
произношения. Дмитрий Борисович необычайно чуток к этим интонациям эпохи,
поэтому созданные им музыкальные образы и картины- очень жизненны.
Выдающийся советский композитор Дмитрий Шостакович отмечал интересную
особенность музыки Кабалевского, он называл ее «заботой о слушателе».
Композитор словно делает все, чтобы его возможно лучше поняли. Для этого
он в своих симфонических произведениях часто обращается к выразительной,
распевной мелодии. И слушатели, которым автор становится близок и понятен,
наиболее высоко оценивают как раз такие музыкальные эпизоды.
Крупный американский дирижер Киндлер, исполнявший в Вашингтоне Вторую
симфонию Кабалевского, как-то заметил, что публике музыку Кабалевского
хочется слушать, музыкантам — ее приятно играть, а дирижерам — приятно
ею дирижировать.
Сочинения Кабалевского популярны не только у публики и исполнителей, но
и у музыкальных педагогов. Они дают своим ученикам играть фортепианные
сочинения Кабалевского, потому что эти сочинения помогают юным музыкантам
понимать музыку, развивают их технику, воспитывают вкус. Написанные специально
для юных музыкантов пьесы Дмитрия Борисовича отличаются от очень многих
«педагогических» пьес тем, что это — маленькие сценки со своими героями,
своим сюжетом («Веселое путешествие», «Забавный случай», «Печальный рассказ»,
«Клоуны»), в них обязательно что-то происходит, что-то случается — это
можно себе представить и показать слушателям.
С огромным уважением п большой любовью Дмитрий Борисович относится к народной
музыке. Немало этому способствовал его учитель Николай Яковлевич Мясковский.
В 1936 году кинорежиссер Александр Петрович Довженко подарил Дмитрию Борисовичу
собрание украинских народных песен — их там было около 500. В ту пору
Дмитрий Борисович по просьбе Довженко писал музыку
к кинофильму «Щорс» и жил под Киевом, в местечке со странным названием
Зверинец. (Встретились Кабалевский и Довженко еще раньше, на совместной
работе над фильмом «Аэроград».)
Украинские интонации Дмитрий Борисович использовал в музыке к кинофильму
«Щорс». и позже в ряде произведений соприкасался с украинским фольклором.
Опираясь на мелодии малоизвестных русских народных песен, Кабалевекий
написал 24 фортепианные прелюдии и посвятил их Николаю Яковлевичу Мясковскому.
Эпиграфом к прелюдиям автор избрал строки из лермонтовских записок: «...Если
захочу вдаться в поэзию народную, то, верно, нигде больше не буду ее искать,
как в русских песнях».
Есть у Кабалевского и вариации на темы словацкой народной песни, французскую,
японскую, американскую темы.
Во время Великой Отечественной войны военная тема становится главной в творчестве писателей, художников, композиторов. Уже через месяц после начала войны замечательный советский поэт Самуил Яковлевич Маршак читает Дмитрию Борисовичу Кабалевскому по телефону только что начатые стихи.
Четверка дружная ребят
Идет по мостовой.
И Дмитрий Борисович пишет песню. Маршак еще не успел закончить стихотворение, как музыка была готова. Ребята получили свою «военную» песню:
Нельзя ребятам на войну.
Пока не подрастут,
Но защищать свою страну
Сумеем мы и тут!
В начале 1942 года Кабалевский едет на Юго-Западный фронт. Он получает задание от Главного политического управления Красной Армии создать вместе с поэтом Евгением Долматовским новые песни для армии, в первую очередь марши отличившихся дивизий. В пустом санитарном эшелоне, который вез их на фронт, поэт и композитор сочинили первую свою песню «Девушка ждет меня».
Может, на Збруче, а может, на Буге
Девушка ждет меня.
Прибыв на фронт, они быстро вошли в солдатскую семью. Им выдали длинные
шинели, шапки-ушанки, они ночевали в разрушенных домах, сырых подвалах
и землянках. Побывали они в 1-й Гвардейской дивизии генерала Руссиянова
и сочинили для этой дивизии марш. Были они и в партизанском отряде, которым
командовал Проскурин, написали там несколько песен о партизанах — этот
цикл был назван потом «Народные мстители».
О создании одной из этих песен Долматовский писал: «Кабалевский уже тогда
был неугомонным организатором музыкальной жизни и сразу стал искать будущих
исполнителей еще не сочиненных нами произведений. Один из партизанских
начальников всерьез растревожился в связи с бурной деятельностью композитора
в красноармейской шинели. Он вызвал меня на конфиденциальный разговор
и предупредил, что громкого пения не допустит, потому что фашисты — вокруг
и отряд может если не погибнуть, то серьезно пострадать, когда хлопцы
грянут, а в том, что они грянут — была б только песня, — можно не сомневаться.
Мне оставалось заверить партизанского вожака, что песня будет не для громкого
исполнения. Тогда же родилось название будущего сочинения — «Песня шепотом».
Песню мы сочиняли в обстановке, не слишком подходящей для таинства творчества:
тут же в хате сидели несколько партизан, один из них с гармонью. Они сидели,
дымили махоркой и ждали от нас вдохновения.
Я написал в полевой книжке первую строфу, передал ее Кабалевскому, он
стал, напевая про себя, набрасывать ноты на клочке бумаги. Гармонист,
внимательно следивший за нашей работой, заглянул композитору через плечо,
попробовал исполнить мелодию. По правде говоря, это помогло мне сочинять
дальше. Через несколько часов текст был готов, а музыку партизаны уже
запомнили. И действительно шепотом, согласно с названием и указаниями
командиров, спели наше сочинение:
Окружили синие туманы
Наш лесок, походное жилье,
Запоемте песню, партизаны,
Чтоб друзья услышали ее.
Пусть на небе звезды светят ярко,
Я гадать не стану о судьбе.
Что грустишь ты, Оля-партизанка,
Или Киев вспомнился тебе?
Не грусти, туда вернемся скоро,
Отогреем сердце у Днепра,
Отомстим врагу за кровь и горе,
И настанет славная пора.
Ведь недаром «Мстителем» зовется
Наш отряд, пристанище мое.
Эта песня шепотом поется,
Чтоб враги не слышали ее.»
В только что отбитом у фашистов селе у Дмитрия Борисовича возник замысел
оперы о партизанах «В огне», которая была написана год спустя и поставлена
в Москве, в филиале Большого театра.
В годы войны Дмитрий Борисович был в блокадном Ленинграде — летел он туда
через узкий воздушный коридор над Ладожским озером.
Не раз возвращался Кабалевский к военной теме и после победы советского
народа над фашизмом.
В первые послевоенные годы он пишет еще одну «военную» оперу — «Семья
Тараса» по мотивам повести Бориса Горбатова «Непокоренные». Ее герои —
рабочие, комсомольцы, партизаны, которые ведут борьбу с врагом па советской
земле, временно занятой гитлеровцами. Композитор показывает мужество этих
«не-' покоренных» людей, их преданность Родине, веру в победу правого
дела.
В 1962 году композитор заканчивает работу над известной теперь всему миру
ораторией «Реквием» на стихи Роберта Рождественского. Мы знаем несколько
великолепных произведений подобного рода, написанных классиками — Брамсом,
Верди, Берлиозом, Моцартом. Во всех этих сочинениях звучит скорбь, они
обращены к памяти о тех, кого уже нет рядом с нами, это траурная музыка.
В «Реквиеме» Кабалевского и Рождественского глубокая скорбь о героях,
отдавших жизнь за то, чтобы сегодня цвели сады и смеялись дети, перерастает
в страстный призыв, обращенный к живущим: не допустить трагедии новой
войны!
Звучит «Реквием» полтора часа без перерыва. В его исполнении участвуют
симфонический оркестр, смешанный — мужской и женский — хор, детский хор,
солисты. Но огромное впечатление, которое он производит на слушателей,
достигается не его монументальностью, а богатством содержания, высокой
идеей, в нем заложенной, и тем, как композитор и поэт воплотили эту идею
в своем сочинении.
А музыка в общем-то проста. Это та самая простота, которая позволяет художественному
образу достичь глубин человеческой души. «Реквием» исполняется не только
в Советском Союзе, но и в Соединенных Штатах Америки, в Германской Демократической
Республике и в Бельгии, в Болгарии, Югославии, Венгрии, Японии.
А в Риге, например, стало традицией исполнять «Реквием» 9 Мая — в День
Победы над фашистской Германией, в день победы разума над безумием, добра
над злом, мира над войной. Как правило, в этот день оркестром дирижирует
Дмитрий Борисович Кабалевский.
По просьбе жителей Горловки, Брянска композитор написал музыку, звучащую
в этих городах у Вечного огня в память героев Великой Отечественной войны.
К 250-летию города Перми он сочинил «Реквием» в память борцов революции
1905 года.
Нет в нашей стране школьника, который не знал бы и не любил песен, написанных
Дмитрием Борисовичем для детей.
Каждая песня имеет свою интересную историю, свою собственную судьбу, непохожую
на судьбы других песен, общее у них только одно — все они популярны.
Песня «Наш край» появилась летом 1949 года, когда Дмитрий Борисович отдыхал
и работал в подмосковном Доме творчества. Написал он эту песню по просьбе
ребят из соседнего пионерского лагеря, совсем не предполагая, что она
станет одной из любимых наших песен о Родине:
То березка, то рябина,
Куст ракиты над рекой,
Край родной, навек любимый,
Где найдешь еще такой!.
(Стихи А. Пришельца)
Эта песня стала впоследствии темой для фортепианного концерта Дмитрия
Кабалевского. Другая популярная песня, «Школьные годы» (стихи Евг. Долматовского),
также заиграла новыми красками в его рапсодии для фортепиано с оркестром.
Первая исполнительница рапсодии, пианистка Любовь Тимофеева, пишет о ней
так:
«Вначале музыка подвижная, бойкая, в ней много острых акцентов, быстро
сменяющихся ритмов — это напоминает школьную перемену с ее веселым оживлением:
Так начинаются школьные годы.
А вот в музыке звучат интонации пионерского марша, есть в ней элементы
героики, детской романтики.
Так продолжаются школьные годы.
А вот уже в вальсе и следующих за ним вариациях появляются задумчивость,
мечтательность — эта картина напоминает последний школьный бал.
Вот и кончаются школьные годы.
Но это не только прощание с детством, это еще и мечты на рубеже новой
и чудесной поры — юности.»
Много песен написал Дмитрий Борисович на стихи Агнии Львовны Барто. Кто
не знает, например, «Вежливого вальса»:
Пусть грубость исчезнет, исчезнет навеки,
Пускай по рецептам врачей
Появится в каждой, в каждой аптеке
Лекарство для грубых детей!
Наверное, эти стихи понравились Дмитрию Борисовичу потому, что он и сам
человек редкой вежливости и деликатности.
Мне выпало счастье написать с Дмитрием Борисовичем несколько вокальных
циклов и довольно много песен. Началось это с того, что однажды я набрался
храбрости и послал любимому композитору одну из моих первых книжек для
самых маленьких. Там были коротенькие шуточные стихотворения о лесных
обитателях, мохнатых и пернатых, которые занимаются в общем-то не свойственными
им делами — волк учительствует, лиса врачует боли и беды, кукушка концертирует
на эстраде.
Дмитрий Борисович отнесся к моим стихам с симпатией и сочинил на них музыку.
Так появились музыкальные картинки «В сказочном лесу». Позже мы написали
«Артековский вальс», «Спокойной ночи», «Песню о пионерском знамени», «Не
только мальчишки» (эта песня посвящена юной партизанке Ларе Михеенко),
две «Песни юности» и другие.
В конце сороковых годов Дмитрия Борисовича очень увлекла мысль помочь
своим творчеством юным музыкантам, и он создает так называемую «триаду»
— три Юношеских концерта — для скрипки, виолончели и фортепиано, посвятив
их советской молодежи. Эти концерты вошли в репертуар молодых исполнителей
и стали широко известны в нашей стране и за рубежом. Их играют, конечно,
не только молодые музыканты, но многим из юных исполнителей эти концерты
открыли дорогу в настоящую музыкально-концертную деятельность.
Скрипичный концерт состоит из трех частей, посвященных трем временам года.
Первая часть — пионерская зима — деятельная, энергичная, трудовая. Вторая
часть — весна, ее музыка очень красивая, чистая, мечтательная по настроению.
А третья часть — лето, пионерское лето — это жизнь пионерского лагеря,
яркая, оживленная, радостная!
Вот как описывает начало работы над концертом его первый исполнитель в
Москве, известный теперь скрипач, а тогда выпускник Центральной музыкальной
школы Игорь Безродный:
«Первые же мгновения знакомства с Дмитрием Борисовичем произвели на меня
большое впечатление. Я как-то сразу попал под его обаяние. Он излучал
какое-то особое благородство, доброту, и я очень ясно почувствовал, что
ко мне, восемнадцатилетнему юноше, он отнесся серьезно.
Было тепло, уютно и легко. Легко — до того момента, как мы начали играть.
Я пришел к Дмитрию Борисовичу с выученным, как мне казалось, концертом.
И вот Дмитрий Борисович сел за рояль.
— Ну, начнем, попробуем, — сказал он.
И начал. И когда я услышал, как он начал, — я похолодел.
Коротенькое вступление он сыграл так стремительно, что я даже не успел
поднять смычок — я этого просто не ожидал. Дрожащим голосом я спросил:
— Это в таком темпе будет?.
— Нет, Игорь, — ответил Дмитрий Борисович, — будет немножечко быстрей.
Я побежал домой и стал переучивать концерт заново.
Потребовалось много времени, чтобы я понял смысл, оправдание этого темпа.
Но я понял. Музыка здесь действительно требует стремительности. Этот концерт
посвящен молодежи — в нем дыхание юности, свежесть юности и, конечно,
энергия юности!»
Интересно, что нечто подобное произошло и с исполнением Первого виолончельного
— тоже молодежного — концерта Кабалевского в США. Вот как об этом написала
одна из американских газет: «Композитор Кабалевский дирижировал своим
виолончельным концертом в Бостоне. Оп хотел, чтобы оркестр исполнял его
гораздо быстрее, чем обычно это делает.
Пораженный виолончелист спросил его: «Это Ваши обозначения темпа в партитуре?»
— Да, — ответил Кабалевский.
— Но вы начинаете летать, как молодая газель, — сказал виолончелист».
Виолончельный концерт (Первый) написан в 1948 году. Музыка его первой
и третьей частей, как пишет Даниил Шафран, какая-то необычайно юная. Она
вся словно светится доброй улыбкой. Вторая часть очень коротка, но глубока
и выразительна — она неизменно играется в концертах на «бис».
Концерт получил высокую оценку крупнейших виолончелистов современности,
в том числе Пабло Казальса. На Международном конкурсе имени П. И. Чайковского
в Москве в 1966 году этот концерт лучше всех сыграл японский виолончелист
Кеннитиро Ясуда.
Молодежный фортепианный концерт, третий по счету фортепианный концерт
Кабалевского, написан в 1952 году. Вот что рассказывает одна из его исполнительниц,
Кира Лавринович:
«Жанр концерта вообще очень привлекателен и для слушателя и для музыканта.
Исполнение концерта, когда солист играет в сопровождении оркестра, всегда
носит праздничный характер. И совсем еще юные пианисты, которым «рано»
играть сложные фортепианные концерты, очень тянутся к этому жанру. И вот
тут им на помощь приходит Дмитрий Борисович с его любовью к молодежи и
педагогической мудростью. Своим Третьим концертом оп дает юным музыкантам
возможность приобщиться к празднику, отведать праздничного пирога! В то
же время концерт довольно труден технически, и композитор вовсе не делает
такой уж большой скидки на возраст исполнителя. Творческая задача, которую
он ставит перед юным пианистом, совсем не проста, но выполнима.
Дмитрий Борисович вообще поклонник быстрых темпов, и музыка концерта необыкновенно
живая. В ней бьется пульс молодости. Здесь нельзя допустить никакой расслабленности,
нужно уметь быстро «высказать себя». Но при том музыка концерта очень
«песенна», и это ее огромное достоинство. Между двумя полными энергии
частями — контрастная, сравнительно медленная часть. На фоне мягкой, задушевной
темы вдруг совершенно неожиданно возникает другая — тоже лирическая, но
более подвижная танцевальная тема — «То березка, то рябина», мелодия песни
Дмитрия Борисовича «Наш край», — и происходит это настолько неожиданно,
и мелодия так хорошо всем знакома, что зал в этот момент буквально расцветает
улыбками.»
Авторитет Дмитрия Борисовича Кабалевского в музыкальном мире настолько
высок, что его часто приглашают участвовать в работе жюри международных
конкурсов вместе с другими прославленными музыкантами земного шара.
Один из самых популярных в мире конкурсов — советский конкурс имени Петра
Ильича Чайковского. Он проходит в Москве один раз в четыре года, в нем
принимают участие пианисты, скрипачи и виолончелисты многих стран мира.
Дмитрий Борисович участвовал в конкурсе не только в роли еудьи, но часто
и в роли композитора. Для того чтобы членам жюри легче было определить
лучших исполнителей и чтобы исполнители могли показать свое искусство
полнее и глубже, в их программу входят и обязательные номера, и произведения,
выбранные ими самими.
Д. Б. Кабалевский написал несколько произведений для участников конкурса
имени Чайковского, которые вошли в обязательную программу. Рондо для фортепиано,
Рондо для скрипки с фортепиано, Ровдо для виолончели с фортепиано, посвященное
памяти С. С. Прокофьева.
Рондо — это пьеса, написанная так, что ее главная тема — рефрен — все
время повторяется (не менее трех раз), чередуясь с другими темами. Это
напоминает движение по кругу (рондо — по-итальянски — круг). Рондо носит
обычно очень оживленный характер. Дмитрий Борисович любит форму рондо.
Он ее неоднократно использовал и в операх, и в инструментальных произведениях.
Не только к конкурсам международного значения сочиняет Дмитрий Борисович
специальную музыку. Помогает он создавать репертуар и другим, менее важным,
но не менее интересным конкурсам. Например, в крупнейшем городе Поволжья
Куйбышеве уже много лет проводится конкурс молодых пианистов, которому
присвоено имя Кабалевского. Конкурсы имени Кабалевского проводятся и в
других городах Советского Союза. А в начале 1973 года такой конкурс —
он был назван «Фестиваль Кабалевского» — состоялся в штате Нью-Джерси
(США). На нем около 300 юных исполнителей играли фортепианные сочинения
Кабалевского.
Д. Б. Кабалевский ведет большую педагогическую работу. Он долгое время
преподавал в Московской консерватории. У него учились многие советские
композиторы - С. Баласанян, Ю. Милютин, А. Пирумов, М. Скорик, М. Зив,
Г. Струве и другие.
Часто к Дмитрию Борисовичу обращаются за советом начинающие композиторы.
Если ой почувствует в ком-либо настоящий талант, он будет внимательно
следить за его развитием, помогать советами и консультациями.
Композитор Родион Щедрин рассказывает:
«Я учился на четвертом курсе Московской консерватории у профессора Шапорина.
Написал я к тому времени только свой Первый фортепианный концерт. Однажды
мне позвонил Дмитрий Борисович Кабалевский и сказал: «Вы знаете, у меня
лежит отличное либретто «Конька-горбунка». Я рекомендовал Вас дирекции
Большого театра. Вы почитайте либретто, если оно Вам понравится, может
быть, Вы возьметесь написать музыку.»
Говорил Дмитрий Борисович совершенно «будничным» тоном, как о деле само
собой разумеющемся, ничего не подчеркивая. Но для меня-то это было событием
невероятным. Уже одно сопоставление имен «Большой театр — Кабалевский
— Ершов — «Конек-горбунок» — ошеломляло.
Писал я балет с колоссальным увлечением. Меня подхлестнуло доверие Дмитрия
Борисовича.»
С тех пор прошло много лет, но «Конек-горбунок» и сейчас украшает репертуар
Большого и других оперных театров страны.
А Родион Щедрин стал одним из виднейших советских композиторов.
«Народный музыкальный университет» — так в шутку назвали Дмитрия Борисовича
его друзья, художники Кукрыниксы. В каждой шутке, говорит пословица, есть
доля правды. А эта шутка состоит из правды целиком.
Писательница Татьяна Тэсс сказала, что Кабалевский одарен дважды — кроме
таланта создавать музыку, которая, «неслышимая никому из нас, начинает
звучать и жить полной жизнью в сознании композитора, у него есть и другой
талант — пробуждать любовь к музыке в людях. Это талант трудный, беспокойный,
требующий неиссякаемой душевной щедрости и неиссякаемого терпения».
В беседах по радио, выступлениях на музыкальных вечерах для юношества,
которые телевидение транслирует из Колонного зала Дома Союзов, во встречах
с рабочими, колхозниками, солдатами и матросами Советской Армии и Флота,
с пионерами и школьниками в школах, пионерских лагерях, клубах Дмитрий
Борисович ведет увлекательный разговор о композиторах, о музыке, ее связи
с жизнью, литературой, архитектурой, живописью.
«Духовный багаж в отличие от обычного багажа обладает удивительным свойством:
чем он больше, тем легче идти человеку по дорогам жизни», — говорит Дмитрий
Борисович Кабалевский. И он не жалеет времени и сил, чтобы основательнее
нагрузить ребят и взрослых этой духовной ношей, сделать их жизнь богаче
и содержательнее.
Немало бесед (они записаны на магнитофонную пленку и стали достоянием
эфира) Дмитрий Борисович провел в «Артеке», где одно время активно работал
Клуб друзей искусства.
Д. Б. Кабалевский написал около 400 статей о музыке. А специально для
детей — книгу «Про трех китов и про многое другое», которую посвятил своим
детям и внукам.
Есть в квартире у Дмитрия Борисовича комната со стеллажами, на которых
хранится множество пухлых папок, красных, синих, зеленых, коричневых.
В этих папках переписка Дмитрия Борисовича со всем светом. На корешках
выведено: «Англия, Австралия, Аргентина.»
Вот письмо известного английского композитора Алана Буша. Он просит Кабалевского
сочинить хоровое произведение для Рабочего музыкального общества, которым
руководит; оно будет исполняться на празднике в честь XXI годовщины существования
общества.
Дмитрий Борисович сочинил хоровое произведение для Рабочего музыкального
общества. Это широко известная теперь кантата для детского хора «Песня
утра, весны и мира» на стихи Цезаря Солодаря. Ее поют во многих странах
мира. Правда, в Англии она так и не была исполнена, хотя ее перевели на
английский язык и хор ее выучил: кое-кому в Лондоне не понравилась тема,
которую избрал для своей музыки советский композитор:
Чтобы утро было добрым,
На земле нужен мир.
Чтоб весна была цветущей,
Людям нужен мир!
А вот письмо аргентинской девочки: «Несравненный профессор!
Я маленькая девочка, мне десять лет, я учусь в школе госпожи Гайнза и
знаю несколько Ваших сочинений, которые мне очень нравятся. Мне хочется,
чтобы Вы сочинили детскую песенку для моего возраста и посвятили ее мне,
потому что потом это будет для меня чудесной памятью.
Лучшие пожелания Вам и Вашей семье.
Нелли Лус Мария Мусто Лопес».
И к каждому письму, написал ли его известный музыкант или школьница, вчера
начавшая учиться музыке, подклеена или подколота копия ответа Дмитрия
Борисовича, написанная его рукой или отстуканная им на пишущей машинке.
Ответ подробный, с той же заботой об адресате, о которой упоминал Шостакович,
говоря об «адресате» музыкальном — слушателе.
Очень большую переписку Дмитрий Борисович ведет с советскими педагогами,
музыкальными и обычными школами, пионерскими дружинами, комсомольскими
организациями.
В ответах на письма Кабалевский не навязывает своего мнения собеседнику
или адресату. В его письмах и беседах часто встречается вопросительный
оборот: «Не правда ли?» — или просто словечко: «Да?» Он любит выражение
«мне кажется», но за этим «кажется» — глубокая убежденность. Просто Дмитрий
Борисович хочет, чтобы вы сами, подумав, пришли к тому же мнению, что
и он.
Юные друзья Дмитрия Борисовича получают от него не только письма. Часто
почтальоны приносят им посылки и бандероли с пластинками, учебниками,
нотными сборниками, книгами.
Тесная дружба связывает Дмитрия Борисовича с ансамблем Центрального Дома
детей железнодорожников, подмосковной хоровой
студией «Пионерия», оркестром народных инструментов в поселке Мундыбаш
Кемеровской области и многими-многими детскими и молодежными коллективами
и клубами нашей страны, с которыми композитор обменивается письмами.
В папках с письмами — живая летопись создания детских и молодежных оперных
театров, симфонических оркестров, хоровых коллективов, студий, ансамблей
— явления, еще невиданного по размаху и глубине. Ведь письма всегда автобиографичны.
Это маленькие главки большой повести, имя которой — жизнь.
В письмах Дмитрия Борисовича нашли отражение его жизненный, композиторский,
педагогический опыт, его мысли, вкусы, взгляды на жизнь и искусство.
В переписке Дмитрий Борисович предстает перед нами как человек редкой
души и щедрого сердца, художник, у которого, перефразируя его слова, рассудок
и чувство слиты воедино, как непримиримый борец против пошлости, мещанства,
буржуазной идеологии — за партийность искусства.
Дмитрий Борисович Кабалевский — секретарь правления Союза композиторов
СССР, депутат Верховного Совета СССР — его выбрали своим представителем
жители Пермской области.
Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, он награжден многими
орденами и медалями Советского Союза, за лучшие произведения он удостоен
Ленинской, трех Государственных премий СССР и Государственной премии РСФСР
имени М. И. Глинки.
За большие заслуги в воспитании детей и молодежи Академия педагогических
наук избрала Дмитрия Борисовича своим академиком. Он является также почетным
президентом ИСМЕ — Международного общества по музыкальному воспитанию.
В. ВИКТОРОВ