Да, это прежде всего пир музыки. Нечто рубенсовское в пышности наслаждающейся жизнью мелодики и роскоши оркестровых звучаний. И не только тут пышность, но изобилие, щедрость: гроздья мелодий и орнаментов! Словно вкушаешь музыку, расточительно привольную, радующуюся своему изобилию. Гамма настроений и смены их — беспредельны: от томных, нежных, изысканно рыцарственных высказываний и образов до величаво грозных, плотоядно страстных, жгуче солнечных. И всюду, всегда слух ошеломлен щедростью выразительных средств и неисчерпаемостью выдумки. Словно пересыпаются лучистые драгоценные камни, и нанизываются ожерелье за ожерельем. И смены красок в оркестре, и смены звеньев настроений кажутся перемещающейся игрой сияющих камней от яркости бриллиантовых лучей до элегической прелести жемчуга!»
Каждый, кто знаком с советской музыкой, не ошибется: эти слова крупнейшего музыканта-ученого, академика Б. Асафьева могут относиться лишь к Араму Хачатуряну. Поразительно другое — они сказаны тогда, когда Хачатурян только начинал, по существу, свой творческий путь. Но так велика и всепокоряюща была сила хачатуряновского таланта, что первое же его значительное произведение — Симфония № 1, дипломная работа студента Московской консерватории,— заставило поверить: в нашу музыку пришел большой, самобытный художник, которому суждено было сказать новое слово в музыкальном искусстве современности. Премьера симфонии состоялась в Москве в 1934 году под управлением знаменитого дирижера Эугена Сенкара. Тогда - же имя ее автора было занесено на доску почета Московской консерватории. И с тех пор оно навсегда вписалось золотыми буквами на «доску почета» советского искусства.
Шли годы. Талант композитора расцвел с необыкновенной силой. И самые оптимистические прогнозы студенческих дней оказались чересчур скромными. Чем же стал для нас Арам Хачатурян сегодня, чем дорог он каждому из тех миллионов, кто хоть раз вкусил от цветущих плодов его музыки?
Вероятно, каждый мог бы ответить на этот вопрос по-своему. И вероятно, все сошлись бы на том, что вместе с музыкой Хачатуряна в людей вливаются какие-то животворные соки, словно этот чудесный композитор владеет таинственным эликсиром молодости. Столь неотразимо воздействие его оптимистического мироощущения.
Бесспорно, Хачатурян поднимается и до высот трагического пафоса; его мелодии могут растрогать самое черствое сердце; но оптимизм остается все же главным в его творчестве. Есть в его музыке та неизбывная праздничность, приподнятость, которая навевает множество ассоциаций, пробуждает фантазию слушающего, увлекает за собой. В чем же источник этой внутренней, неиссякаемой силы Хачатуряна?
Искусство народа — вот что питает творчество этого композитора жизненными соками. Его музыка глубоко народна в самом высоком смысле слова. Близость «к земле» придает ей значительность, глубину, страстную эмоциональность. Музыка Хачатуряна проверена народом. Его песни, родные дети армянских гор и деревень, поселились ныне повсюду. Они — неотделимая частице сегодняшней Армении, без которой немыслим ее вклад в сокровищницу мирового искусства. И именно в этом смысл слов замечательного соотечественника Хачатуряна, выдающегося художника Мартироса Сарьяна: «Когда я думаю о творчестве Хачатуряна, передо мной встает образ могучего, прекрасного дерева, мощными корнями глубоко ушедшего в родную землю, впитавшего лучшие соки ее. В красоте его плодов и листьев, величавой кроны живет сила земли. В творчестве Хачатуряна воплощены лучшие чувства и мысли родного народа».
Из народной основы выросли многие особенности, неповторимые грани творческого облика композитора. Одна из них — свобода и непринужденность музыкальной речи. Большинство его сочинений кажутся сделанными на едином дыхании. Дар импровизации, роднящий его с искусством армянских ашугов, свободно слагающих свои песни, соединен в нем с логической стройностью и кристальной ясностью пропорций.
От народа у Хачатуряна — и безграничная щедрость эмоций, богатство и неиссякаемость фантазии, дерзновенная смелость и, конечно, могучий темперамент. Эмоциональный строй его сочинений всегда напряжен, напорист. Такую музыку нельзя слушать раннодушно. Но пылкое сердце художника находится и союзе с тонким умом проницательного мастера, умеющего взвесить и выверить каждую деталь, каждый нюанс.
В творчестве Хачатуряна получили глубочайшее воплощение не только история, характер и быт его народа, но и те коренные сдвиги, которые произошли в общественном сознании и психологии всех народов нашей страны. И прежде всего — стремление к дружбе, чувство единства, интернационализма. Вероятно, и это стало одной из причин того, что Хачатурян первым из композиторов Закавказья стал художником подлинно мирового масштаба, заговорил о том, что волнует всех —и на понятном и близком всем языке. Его имя открывает, таким образом, эпоху международного признания профессиональной музыки национальных республик Советского Союза.
Чтобы лучше представить себе, где лежит фундамент искусства Хачатуряна, бросим хотя бы беглый взгляд на годы формирования и становления его таланта.
Детство композитора прошло в Закавказье. Из уст матери узнал он десятки армянских и азербайджанских песен. Он выходил из дома и слушал народные напевы, которыми напоен воздух каждого южного города. Многие из этих мелодий он пронес в своем сердце через десятилетия и дал им новую жизнь в своих сочинениях.
Когда же в доме Хачатурянов появилось старенькое пианино, маленький Арам с увлечением выстукивал на нем ритмические узоры и подбирал знакомые мелодии. Но отец вовсе не собирался сделать его музыкантом и определил сына в Тифлисское коммерческое училище. Однако юноша не забывал о музыке. Он стал непременным участником любительского духового оркестра, в котором и приобрел начальные музыкальные знания.
Восемнадцатилетним юношей приехал Хачатурян в Москву. Театры и концерты, музеи и литературные вечера— все это было для него новым, необычным, захватывающим. Между тем нужно было продолжать учебу, и в течение трех лет он занимается на биологическом отделении Московского университета.
Но музыкальность молодого человека бьет через край. Друзья убеждают Арама, что его настоящее призвание—-искусство. Он в конце концов решает попытать счастья и поступает в Музыкальное училище имени Гнесиных. Так, сравнительно поздно, но зато уже обретя некоторый жизненный опыт и высокую общую культуру, становится Хачатурян на путь профессионального музыканта.
Вначале пришлось нелегко: его соседями по парте были мальчики в коротких штанишках и девочки с косичками. Однако настойчивость была вознаграждена: когда в училище открылось композиторское отделение, то Хачатурян, ставший одним из первых его студентов, уже твердо решил — он будет композитором. А через несколько лет это решение привело его в стены Московской консерватории, где наставником Хачатуряна был Н. Мясковский.
В студенческие годы Хачатурян создал свои первые произведения, прозвучавшие с концертной эстрады, — «Танец» для скрипки и фортепиано и «Поэму» для фортепиано. Итогом его неустанных исканий явилась дипломная работа — Первая симфония. Проникнутая колоритом народного мелоса, полная юношеской свежести, она привлекает широтой замысла и оптимистическим пафосом. Впервые в национальной армянской музыке появилось столь монументальное симфоническое произведение. Оно и сегодня не утеряло ни грана своей свежести, своеобразия, и, слушая его теперь, мы безошибочно узнаем: это Хачатурян!