В середине 70-х годов музыковед А. Сохор отмечал,
что за последние 15—17 лет в советской массовой песне произошли существенные
сдвиги. Сегодня в начале 80-х годов можно добавить, что эти сдвиги продолжаются,
складываются новые особенности песенного творчества.
Почему меняется песня? Какие факторы влияют на ее становление и расцвет?
Было бы ошибкой думать, что судьба песни как жанра зависит от стихийно
рожденных новых приемов и интонаций. Тут просматриваются более глубокие
закономерности. Ведь песня — жанр подвижный, восприимчивый. Она едва ли
не первая чутко реагирует на общественные события, настроения. Выявилось
героическое воодушевление молодежи, и песня уже рядом. Зовет к новым свершениям,
манит осваивать новые необжитые просторы. Грозным предвестием обернулось
ядерное безумие лидеров ряда западных государств. И снова песня в строю.
Она напоминает, мобилизует волю народов, борющихся за мир.
Но не только сама история, социальная действительность оказывает воздействие
на песню как жанр. Она отражает также воздействие социально-психологических
особенностей времени. В пору эмоционального подъема песня способна быть
воительницей, провидцем, духовным наставником. В наше время, например,
ощутим запрос на высокий строй мыслей, на интеллектуальность. Современный
человек не может жить без путеводных нитей, без одухотворяющих истин,
без глубоких озарений. Вот почему песня стремится к глубокому постижению
современной реальности.
А художественные тенденции времени? Разве могут Они не затронуть судьбу
песни? Идет ли речь о новых художественных исканиях, о рождении необычных
форм самовыражения или о жанровых сплавах, о нестандартной выразительности
— все это отражается и в песне, и в творчестве тех композиторов,
которые сохраняют ей верность.
Одна из особенностей современной массовой песни состоит в углублении ее
лирического начала. Это относится не только к тем песням., где эмоциональная
наполненность диктуется самим жанром — произведения о любви, нежности,
разлуке, дружбе. Лиризм проникает и в песни общественного, гражданского
звучания. Сегодня действительно можно говорить о нерасторжимости лирики
и героики.
Глубина лирического самовыражения достигается в песнях не только многоплановостью
изложения, чередованием и сопоставлением различных настроений. Иногда
композиторы преднамеренно отказываются от развернутых контрастов. Напротив,
в некоторых песнях авторы стремятся передать мимолетное впечатление, возникающее
воспоминание, неповторимое ощущение какой-то жизненной ситуации.
Разумеется, такое сознательное «обуживание» замысла требует от композитора
большого мастерства, психологической глубины, умения оттенить в незаметном
нечто душевно-индивидуальное. Погружение в контекст «жизненно-скромной»
ситуации требует более тщательной проработки деталей, особого дарования.
Истоки такой жанровой разновидности лирического творчества можно видеть
у И. Дунаевского в музыке к фильму «Моя любовь», у В. Соловьева-Седого
в лирических песнях из кинофильма «Первая перчатка», у Т. Хренникова в
песнях «Светлана», «Что так сердце растревожено?», у А. Островского в
цикле «Полутона», особенно в песне «Круги на воде». По-новому стали писать
в наши дни лирические песни такие композиторы, как А. Пахмутова, О. Фельцман
и многие другие.
Другая тенденция современной массовой песни — обогащение ее музыкально-поэтического
содержания. Все чаще реализуется потребность в интеллектуализации темы,
идеи. Общественная тематика освобождается от риторики, ходульности. Ее
ораторская приподнятость поддерживается мыслью.
Эта тенденция находит выражение в том, что в массовую песню проникают
глубокие философские мотивы. Интеллектуальность выступает нередко как
требование жанра. Еще несколько лет назад создание песни на слова Б. Ахмадулиной,
А. Вознесенского, М. Цветаевой казалось немыслимым. Бросалось в глаза
несоответствие рефлексивного, медитативного характера поэзии и внешней
простоты песенной формы.
За последние годы сложилась примечательная закономерность: советские композиторы
стали писать музыку на слова, казалось бы, «непесенных» поэтов, как В.
Солоухин, А. Дементьев, М. Львов, Р. Казакова. Стихотворная ткань этих
произведений подчас усложнена, перегружена метафорами. Однако кто сказал,
что текст песни должен быть непременно элементарным, по возможности упрощенным,
чтобы «не мешать» музыке? Стали сотрудничать с композиторами такие поэты,
как Р. Рождественский (он пишет песни-монологи, лирические раздумья),
Е. Евтушенко, А. Вознесенский. Разумеется, привлечение маститого поэта
вовсе не гарантирует популярности песни. Р. Рождественский, основываясь
на личном опыте, заявляет, что многие из его песен смолкли, едва родившись,
и лишь некоторые стали известными, популярными К
Однако несомненно одно — увлечение песней такими поэтами, как Р. Рождественский,
А. Дементьев, Б. Ахмадулина, и, наоборот, интерес композиторов к поэзии
А. Вознесенского, М. Цветаевой, расширили идейно-образную сферу музыкально-песенного
творчества, вызвали мощный импульс развития песенной культуры.
Интеллектуализация песни нашла свое выражение во всестороннем сближении
поэзии и музыки. Все больше разнообразных стихотворений становятся сегодня
песнями. Так появились произведения на стихи А. Твардовского, -Я. См ел
яков а, К. Симонова, Н. Грибачева, Н. Рыленкова, К. Кулиева. В песенное
творчество вошли темы, которые раньше казались запретными для этого жанра.
Это раздумья о жизни, о смысле бытия, о движении истории, о мироустройстве.
В песенное творчество проникли исповедальные тенденции. Песни стали шире использовать мифологические сюжеты, поэтические легенды. Это,
разумеется, сказалось на образном строе музыки.
Говоря об общих тенденциях советского песенного у творчества, можно выделить
также сближение музыки со стихией разговорной речи. Мы уже приводили по
ходу изложения примеры такого сближения, рассматривая, скажем, песни М.
Таривердиева. Некоторые советские исследователи полагают даже, что художественные
особенности современной песни своеобразно претворяют в себе речевую стихию
времени. Песня чутко воспринимает устно-речевые интонации, характерные
для нашего дня и воспроизводит их в музыке, в своем художественном строе.
Это, разумеется, новая тенденция. Композиторы 30—50-х годов выражали в
своем творчестве не сам речевой поток, а общее эмоциональное впечатление,
рожденное им. Никому, кажется, не приходило в голову отразить устно-речевую
специфику текста непосредственно, выразить первородное звучание самого
сцепления слов. Мелодия стала отныне своеобразным барометром речевой стихии,
появились «говорящие» напевы, воспроизводящие динамику обращения, раздумья,
признания.
В стихии устной речи мы слышим самые различные
интонации. Это мольба и заклинание, ораторский призыв и речевая открытость,
риторический вопрос и душевное признание. Все это богатство интонаций
— от декламации до откровения — композиторы стремятся сберечь, воспроизвести
в уже рожденной исповедальной форме.
Они нередко отказываются от условно-опосредованного претворения этих интонаций
в музыке, от поисков художественных аналогов. Сама речевая стихия как
она есть
вплетается в ткань песни. Словесные интонации мольбы, протеста, призыва,
откровения сохраняются в своей нетронутости. А язык песни оказывается
более «разговорным», «общительным», «речевым».
Слово отзывается в музыке. Не воспроизводится, не воплощается, не переосмысляется,
а именно отзывается, углубляя контактность, рождая эффект прямого высказывания.
Зачарованность динамикой речи, открытие неповторимости речевых интонаций
обогащает образный язык песни. А усиление присущей ей потребности вступить
в прямое общение находит отражение и в том, что современная песня нередко
сопровождается скандированием, речитацией, ритмодекламацией. Она как бы
приглашает слушателей подхватить мотив, услышать клич, поддержать запев.
И характерно, что сами исполнители почувствовали эту особенность современной
песни. Они, представляя песню, начинают нередко не с пенья, а с «говорка»,
с музыкального речитатива, подчеркивая еще раз внутреннюю связь интонации
музыки и стиха. Это относится к песням М. Таривердиева, Д. Тухманова,
А. Мажукова, Э. Ханка.
Для советской песенной культуры характерна ещё одна тенденция — расширение
жанровых разновидностей. Жанровое пространство значительно углублялось.
Темы воплощаются то через суровые, традиционные по форме мелодии, то через
развернутые баллады-монологи со значительным внутренним развитием. Советская
песня дает множество жанровых разновидностей — песни лирические, героические,
эпические, шуточно-сатирические. Но и внутри каждого из этих определений
можно найти свои разновидности. Мы говорили о песнях-признаниях, гимнах,
балладах, песнях-манифестах.
Песни-плакаты. Песни-гимны. Песни-листовки. Песни лирические. Монологи.
Песни-реквиемы. Любопытно, что даже в рамках любого конкурса звучат обычно
песни разных жанровых разновидностей. Например, на Третьем Всероссийском
конкурсе молодых исполнителей советской песни в 1980 г. прозвучало шестьсот
произведений. Первой премией была отмечена песня Т. Хренникова «Поле Куликово»
(слова М. Матусовского). Вторую премию жюри присудило песням Б. Терентьева
«Родина моя» (слова Е. Евтушенко) и Г. Портнова «Ты лети, лошадка» (слова
Б. Корнилова). Третьей премии удостоены песни О. Галахова «Баллада о словах»
(слова В. Шефнера), А. Двоскина «Любовь моя, Россия» (слова А. Софронова)
и другие произведения.
Даже внутри одной разновидности песенного творчества возникают специфические
варианты избранного жанра. Можно назвать немало песен, которые являютсй
балладами, но они не названы как таковые их создателями. Среди них «Земля
людей» (песня о Сент-Экзюпери)
A. Петрова (слова Л. Лучкипа), «А люди уходят в море» А. Петрова (слова
Ю, Панкратова), «Твои одногодки» и «Зависть» А. Колкера (слова К. Рыжова),
«Песня о любви» А. Островского (слова Л. Ошанина). По мнению некоторых
музыковедов, в современной советской песне обозначилась также тенденция
к углублению, «осерьезниванию» жанра, к преодолению его изначальной бытовой
природы. Жанр обретает большую концертность. Это можно проиллюстрировать
новыми циклами песен А. Пахмутовой, «Балладой о спасенном хлебе» М. Фрадкина,
драматической песней «Хатынь» И. Лученка, песней-сказкой «Золушка» И.
Цветова и многими другими произведениями.
Жанровые поиски тесно сплетены с раскрытием новых интонационных пластов.
Рождение современной музыкальной интонаций — это тоже одна из тенденций
развития советской песни. В песне можно обна1ружить сегодня органичный
сплав многих интонаций времени: революционной песни, советской массовой,-
старинного романса и марша, русской народной Мелодии и сложной джазовой
ритмики. Отзвуки интонационного сближения обнаруживаем в таких произведениях,
как «Два брата»
B. Гаврилина, «Любовь, комсомол и весна» А. Пахмутовой, «День Победы»
и «Родина моя» Д. Тухманова. Например, песня А. Петрова «Обращение» (слова
М. Дудина) написана в традициях песен-воззваний к людской солидарности,
к духовному единению перед лицом военной опасности. По содержанию эта
песня примыкает к такому произведению В. Соловьева-Седого, как «Если бы
парни всей Земли». Однако в музыкальном решении темы композитор использует
музыкальный стиль «бит-бит», который весьма распространен среди части
нашей молодежи.
Творчески претворяя элементы этого стиля, А. Петров создал мелодию, которая
запоминается своей динамичностью, броскостью.
Обращаюсь ко всем живущим, Разных стран и наречий разных.
Упругий, скандированный ритм песни, ораторские интонации соединяются в
этом произведении с «общительностью», «демократичностью» музыкального
языка. Патетичность не исключает здесь живого говорящего стиля, открытости
и простоты общения. Эти особенности избранного жанра позволяют композитору
добиться большой выразительности в воплощении своего замысла.
Создание живой, богатой, запоминающейся мелодии — это всегда тайна. Если
не обладать чуткостью, Особым искусством вслушиваться в то, что накоплено
песенными традициями, если не искать нового гармонического языка, не постигать
современных ритмических структур, песню создать трудно: Только сочетание
взыскательного отбора тематического материала со свободным обращением
к необозримому богатству фольклор с созиданием новых интонаций может содействовать
рождению новой, современной песни. Конечно, многие по-настоящему яркие
песни советских композиторов бытуют в народе без пышной гармонической
обработки й оркестровки. Широкие массы нередко интересуются лишь одной
мелодией. И наши русские классики русского романса (А. Варламов, П. Булахов),
авторы множества бессмертных мелодий, сопровождали их самой простой гармонизацией,
оставляя в стороне премудрости контрапункта. Если мелодия примитивна,
убога, ее не спасет искусная профессиональная гармонизация и эффектная
оркестровка. Но все это не означает, будто важно создать лишь запоминающуюся
мелодию. Проблемы профессионального мастерства. обширны, сложны. Порою
«новизна» песни определяется необычной гармонизацией или другими музыкальными
средствами. — Проблема интонационного содержания песен сложна. Многие
советские композиторы соединяют интересные ритмогармонические комплексы
с любопытной оранжировкой. Это относится, например, к творчеству Е. Мартынова.
В свое время И. Дунаевский подчеркивал, что такие формы, как марш, вальс,
полька, сохраняют свое значение в создании новой песни. Мы видим сегодня,
что это действительно так. Жив еще вальс, не устарел марш. Можно сослаться,
например, на горестные и грозные марши О. Фельцмана, на «Горячий снег»
А. Пахмутовой, на такое произведение, как «Бери шинель» В. Левашова, на
песню Б. Окуджавы «Мы за ценой не постоим» из кинофильма «Белорусский
вокзал».
Марш часто выполняет не только функцию напоминания. Мы, например, уже
говорили о том, что в песне
Л. Лядовой «Старый марш» воспроизводятся прежние маршевые кличи, воскрешающие
прожитое. Но можно не только цитировать те или иные музыкальные обороты.
В частности, в пеоне Б. Окуджавы «Мы за ценой не постоим» знакомые напевы
даются в переинтонированном виде. Мелодия, сохраняя свою маршевую упругость,
звучит в минорной тональности. Так волевая тема позволяет передать многозначность
замысла. Ведь это боевое воспоминание, в котором много грусти, но не утрачен
героический дух войны.
Интонационный словарь советской песни многообразен. Отдельные стилистические
формулы возникают в разных, порой совершенно неожиданных сочетаниях. Например,
в песне Д. Тухманова «Ты ко мне не подходи» пентатонные попевки (т. е.
использование звуковой системы, которая содержит пять звуков в октаве)
переосмысляются через современные гармонии и ритмы. Использование любого
образно-выразительного комплекса имеет разнообразные версии. Например,
«комплекс мечты» варьируется в таких произведениях, как «Я — Земля», «Ласковая
песня» В. Мурадели, «Всегда с тобой» А. Эшпая, «С чего начинается Родина»
В. Баснера, «А я люблю женатого» К. Молчанова, «Ночь листвою чуть колышет»
Т. Хренникова, «Ромашки спрятались»
Е. Птичкина, «Травы-травы» В. Шаинского, «За того парня» М. Фрадкина.
Можно выделить и другие особенности выразительного языка современной советской
песни. Укажем, в частности, на проникновение романсовой образности в ее
художественную ткань. Это относится к таким произведениям А. Пахмутовой,
как «Нежность», «Мелодия», «Вечерний эскиз» (слова Н. Добронравова). Если
уподобить музыку живой человеческой речи, то можно увидеть, что образность
этого жанра за последние годы обрела новые черты. Песни И. Дунаевского,
например, представляют собой открытое, напевно-раздольное повествование.
Иное дело в «Песне о далекой Родине»
М. Таривердиева. Ритмический рисунок здесь усложнен. Он как бы воспроизводит
прерывистую, взволнованную речь.
На развитие песенного жанра большое влияние оказывает серьезная музыка.
Да и само песенное творчество тяготеет к заимствованию некоторых элементов
образности, которые присущи более крупным музыкальным формам. В частности,
романс и другие камерно-вокальные жанры сообщают песне некоторые дополнителные
средства выразительности. Некоторые композиторы как бы цитируют в художественной
ткани песни мелодии, знакомые слушателям по музыкальной классике! Сошлемся
в этой связи на «Музыку» М. Таривердиева, «Ребят позабыть не могу» Э.
Колмановского, «Слушая песню Сольвейг» М. Минков а и другие произведения.
Можно назвать, наконец, и еще одну тенденцию, определяющую пути развития
советского песенного искусства.
Все чаще наших композиторы стали писать не только отдельные произведения,
но и обширные циклы. Какое устремление выражает желание композиторов объединить
свои сочинения определенным тематическим или жанровым замыслом, обозначить
некую связанность последовательно развертываемого повествования? Рамки
песни не всегда широки для реализации определенного тематического или
образного комплекса. Вот почему рождаются циклы.
Так, композитор В. Баснер взял для своего цикла стихотворения А.
Ахматовой. Эти произведения весьма различны по своему содержанию.
В цикле также соседствуют различные жанры — песни, романсы. Так, песня
«Я на солнечном восходе про любовь пою» примыкает к романсу «Хорони, хорони
меня, ветер». Цикл открывается своеобразной думой о судьбе поколения («Две
войны, мое поколенье, освещали твой страшный путь.»). Заканчивается цикл
поэтическим размышлением о городе-герое Ленинграде.
Мы уже упоминали цикл Д. Тухманова «По волне моей памяти». Он написан
на стихи поэтов разных эпох и стран (Сафо, Шелли, Верлен, Бодлер, Гёте,
Ахматова). Эти шедевры мировой поэзии переосмысливаются через образные
средства рок- и бит-музыки. Некоторые из произведений этого цикла, например
«Из вагантов» и «Сентиментальная прогулка», несомненно, удачны.
У М. Таривердиева также есть циклы на стихи С. Кирсанова, Б. Ахмадулиной,
Е. Винокурова. Он создал около пятнадцати циклов. Самый любимый поэт этого
композитора — В. Маяковский. В ранний цикл М. Таривердиева вошли «Лиличка,
вместо письма», «А вы могли бы?», «Тучкины штучки», «Послушайте, если
звезды Зажигают, значит, это кому-то нужно?». Этот цикл и положил начало
экспериментам композитора в области вокальной музыки. Для фильма «Ирония
судьбы» М. Таривердиев написал около двадцати песен, в телеленту вошло
восемь.
Панорама современного песенного искусства весьма сложна. Многие ее тенденции
не лежат, как говорится, в одном ряду. Виды, формы и стили музыкального
творчества подчас как бы исключают друг друга. Однако эти -контрасты отражают
живой процесс рождения нового образного языка. Интонации завтрашнего дня
прокладывают себе дорогу в полосе напряженных исканий.
Советская массовая песня — новый жанр музыкального искусства, возникший
в нашей стране после Великого Октября. Вобрав в себя воодушевляющую силу
революции, песня на протяжении всей истории выполняла мобилизующую миссию.
Она стала звонкой летописью величайшего процесса современности — социалистического
преобразования нашего общества.
Наша массовая песня прочно опирается на замечательные традиции народного
песенного творчества. Ее истоки — старинная русская песня, бытовая городская
песня разных жанров, революционная песня и частушка. В рождении нового
искусства выдающаяся роль выпала на долю революционной песенности. Именно
она внесла в музыкальный фольклор героический пафос, новый строй художественных
образов.
Песня активно осваивала различные интонационно-жанровые пласты — многие
слои крестьянского, городского и солдатского фольклора, все разновидности
частушек, романса, отчасти и эстрадных куплетов и другие. Песня использовала
также типично русские попевки, приемы ладовой переменности и в гораздо
меньшей степени ритмические особенности традиционно-классической песни,
правда, лишь в той мере, в какой эти приемы были претворены в жанрах городского
фольклора конца XVIII и XIX вв. Эта чуткость к разным интонациям была
продиктована революционными задачами перестройки музыкального быта, поисками
массовости, потребностью в дифференцированном влиянии на все социальные
слои и группы нарождающегося нового общества. И сегодня эта социальная
отзывчивость проявляется в богатом спектре общественно-тематических разновидностей
песни: трудовые, сельские, молодежные, армейские, детские.
Советская массовая песня всегда активно впитывала новые интонации, чутко
реагируя на великие события современной эпохи. «Песенные жанры мужали
в острой борьбе противоположных тенденций, — отмечает А. Пахмутова, —
в борьбе за умножение и творческое развитее традиций — прежде всего великих
традиций отечественной песенной классики, но также и замечательных традиций
мировой демократической культуры»1. Советская песня оказала огромное влияние
на музыкальное революционное творчество других народов. Она приобрела
интернациональное значение, раскрыв пути и средства, тенденции и особенности
прогрессивного музыкального искусства.
Советское песенное искусство развивалось в сочетании с опытом и теми творческими
достижениями, которыми богата мировая прогрессивная. революционная культура.
В современном мире развернулось мощное движение за пропаганду политической
песни. Этим начинанием захвачены тысячи вокальных групп в США," Западной
Германии, Италии, Англии, Франции. О размахе этого движения свидетельствуют
ежегодные массовые фестивали политической песни в столице ГДР. Здесь выступают
многие талантливые исполнители, продолжающие лучшие традиции Эрнста Буша,
Поля Робсона, Пита Сигера, Виктора Хара и других выдающихся певцов-трибунов.
Эти группы поют и разыгрывают злободневные пьесы со вставными номерами
— зангами (песенками, балладами), которые писал немецкий композитор и
дирижер Ханс Эйслер. Это антифашистские песни испанских республиканцев.
Это мелодии французского Сопротивления.
Но речь идет не о «собрании» интонаций, удачных черт и т. д., а об органическом
сплаве, который порождает специфические процессы. Песня наших дней — это
качественно новый в истории мирового песенного искусства жанр. Унаследовав
лучшие достижения песенной культуры, вобрав в себя все ценное, что дала
наша эпоха, этот жанр сформировался в условиях возникновения новой исторической
общности — советского народа. Ныне песня стала неотъемлемой частью всей
нашей жизни. Она не только поэтическое обозначение, но и реальное проявление
героики современной эпохи — революционной борьбы, романтики, коммунистического
строительства.
\ Всей своей историей советская песня доказала, что они представляет собой
явление огромной художественной ценности по своему идейному -и эмоциональному
воздействию. Она органически входит в быт, культуру, мироощущение советских
людей.
В золотой' фонд советского музыкального искусства вошли произведения,
в которых глубина содержания и патриотическая приподнятость сочетаются
с совершенством художественной формы.
Песни наших дней отражают великие события современной эпохи — освоение
целины, жизнь «комсомольских ударных строек, создание новых заводов, гидростанций,
полеты в космос. Героями песен стали строители, сталевары, агрономы, чабаны,
полярники, монтажники, оленеводы.
Песня в нашей стране превратилась в серьезное общественно-политическое
явление. Произведения о Родине, о претворении ленинских заветов в реальность
великих дел, о России прошлого и настоящего, о стремительном движении
к коммунистическому идеалу определяют сегодня облик массовой советской
песни.
Советская массовая песня — уникальное художественное явление, имеющее
международное значение. Песенное искусство, самое массовое и демократичное,
по праву рассматривается в нашей стране как действенное средство формирования
мировоззрения, нравственных качеств строителя нового общества, обогащения
его чувств. Высокая гражданственность, эмоциональное богатство, гуманистический
пафос, оптимизм — эти качества неотделимы от лучших творений жанра.
Однако все это не означает, будто в развитии советского песенного творчества
нет никаких проблем. Напротив, музыкальные критики, представители советской
общественности нередко отмечают трудности развития этого жанра, негативные
явления, сопутствующие рождению новой песни. Для создания песни, как порою
кажется иным композиторам, не требуется специальной подготовки, не нужно,
проникновения в премудрости гармонии и контрапункта. Песня обращена ко
всем и к каждому. И это создает подчас иллюзию простоты. Между тем этот
жанр таит в тебе неизмеримую сложность.
«Кому доводилось видеть черновые тетрадки Исаака
Осиповича Дунаевского, — говорит советский композитор Р. Щедрин, — тот
не может не поразиться, с какой тщательностью выдающийся мастер работал
над песней, отбрасывая множество вариантов, в поисках самого точного,
самого наилучшего». Неделями и месяцами работал над каждой песней и В.
Захаров.
Художественное творчество не имеет ничего общего с ремесленными шаблонами.
Вот почему разработка какого-нибудь интонационного материала, использование
конкретного приема, яркого штриха не может продолжаться в одном русле
и бесконечно. То, что вчера казалось интересным решением, находкой, сегодня
зачастую воспринимается как штамп, эмоциональный оттиск с чужого оригинала.
Банальность, стремление пойти привычным, ремесленным путем не так уж безобидны.
Многие композиторы соблазняются подчас возможностью использовать однажды
найденную интонацию, художественный прием, конкретный запрос аудитории.
Нередко та или иная оригинальная находка становится модой, расхожим штампом.
Все эти недостатки особенно ощутимы, как нам кажется, в произведениях,
отражающих жизнь современной деревни. Труд, будни, повседневная жизнь
колхозной деревни, несомненно, требуют от авторов песен пристального серьезного
внимания. Здесь не всегда можно использовать те образы, которые применяются,
скажем, при разработке проблем завоевания космоса или сюжетов заводской
жизни. В данном случае возникают совершенно новые темы, отражающие свои
коллизии, ситуации, переживания. К сожалению, сельская жизнь нередко представлена
частушечными перепевами, лихими переплясами.
Разумеется, для народных самодеятельных
хоров создавал еще недавно свои шедевры В. Захаров. Можно назвать
великолепные, значительные работы для русского народного хора композиторов
В. Левашова («За селом синел далекий лес», «Родное Подмосковье», «Степь
широкая»), Н. Поликарпова, Н. Кутузова, А. Мосолова и других. Кроме того,
есть композиторы, музыка которых близка народно-песенному складу. Вспомним
некоторые песни В. Гаврилина, М. Фрадкина, Е. Родыгина, В. Левашова, Г.
Пономаренко, Г. Плотниченко. Есть у нас и песни, в которых отражены будни
советской деревни, особенности ее жизни на современном этапе социального
и культурного развития. Но здесь предстоит еще многое сделать. Имеющиеся
запросы удовлетворяются пока далеко не в полной мере.
Вопросы профессионального мастерства тесно связаны также с проблемами
жанрового решения темы. Уже говорилось о многочисленных ценностях, созданных
в рамках конкретного жанра. Но не всегда правильное соотнесение темы с
жанровым решением обеспечивает успех. Среди, например, лирических песен
немало неудач. То и дело появляются сочинения, в которых пейзаж не раскрыт,
а обозначен, что называется, прорисован блеклыми, давно знакомыми красками.
Чувства героя песни подчас психологически не мотивированы, лишены достоверности.
Нередко появляются также элементы сусальной стилизации под народную песню.
Разумеется, в развитии песенного жанра еще много нереализованных возможностей.
Явно мало появляется новых, подлинно массовых песен, гражданственных по
своему звучанию, которые охотно исполнялись бы в праздничных колоннах,
в тесном дружеском кругу, у походного туристского костра, на студенческой
вечеринке, на улицах, в парках. Нуждаются в развитии великолепные традиции
старых революционных песен, «подымающих класс», традиции подлинно народных
песен И. Дунаевского, комсомольских песен, боевых и лирических песен Великой
Отечественной войны, первых песен о мире, таких, как «Гимн демократической
молодежи» А. Новикова, песен-манифестов, песен-баллад.
В определенной мере утрачиваются у нас важные коренные традиции национального
песенного искусства. Речь идет о той интонационной сфере, которая представлена
крестьянской и солдатской песней, развитой, например, в песнях А. Давиденко.
Вместе с этой интонационной сферой уходит из музыки масс многоголосие,
которое было важнейшей особенностью нашего национального искусства. Несомненно,
за нашими плечами стоит величественная многовековая история русской песни,
ее изумительный, несказанной красоты распев, ее удивительный, рожденный
неистощимый фантазией русских людей узор подголосков, что, безусловно,
находит свое отражение в песенном творчестве.
Когда композитор обращается к той или иной теме, Он одновременно решает
вопрос и об ее жанровой определенности. Если авторы песни не отдают себе
отчета в том, в каком жанре осмысливается их сюжет, то возникает ощущение
стилистической пестроты, несобранности, разнохарактерности. Например,
героическая тема приобретает вдруг слезливые интонации, продиктованные
желанием добавить немного лирики, в эпос вторгается шутка, которая лишь
«обытовляет» тему, разрушает ее торжественность и строгость. Иначе говоря,
не происходит реального сплава, о котором говорилось ранее как о достижении
песни наших дней. Такая жанровая «неразборчивость» присуща многим неудавшимся
песням, авторам которых показалось, что преодолеть барьеры жанровой несовместимости
можно легко и без ограничений.
Советские люди любят песню. «Между тем среди произведений этого популярнейшего
жанра, — отмечает газета «Правда», — тиражируемых всеми доступными средствами,
все еще мало песен-открытий, песен-откровений, где органично слиты слово
и мелодия. Они тонут в потоке безликих ремесленных поделок, ничего не
дающих ни уму, ни сердцу». Возникают жесткие нормы стандарта, бездушное
заимствование приемов «бита», подчас эффектной оркестровке, маскирующей
убогость мелодий, чаще всего штампованных.
Для многих людей со встречи с песней начинается вообще знакомство с музыкальным
искусством. Песенный жанр демократичен и современен по своему существу,
— это всегда разговор о сегодняшнем дне, о человеке, о его труде, отдыхе,
думах и чувствах. Концертная эстрада, экран кино и телевидения, программы
радио, грампластинки и магнитофонные записи делают песню поистине широко
распространенной.
Как же важно поэтому, чтобы формирование вкуса эстетических потребностей
наших современников, особенно молодежи, шло под влиянием сочинений высокого
идейно-художественного уровня, чтобы через песню открывался удивительный
мир прекрасного! «Песенное дело — это большое государственное и партийное
дело. Песня как ни один музыкальный жанр мобилизует человека, формирует
его мировоззрение, помогает ему преодолевать трудности» — эти слова А.
И. Хачатуряна, произнесенные им с трибуны Всесоюзного пленума композиторов,
посвященных советскому песенному искусству, сохраняют сегодня свою актуальность.
Еще несколько лет назад Д. Б. Кабалевский с тревогой говорил о том, что
радио и телевидение слабо пропагандируют советскую песню, нередко пропускают
в эфир слабые произведения, а то и просто поделки. Это происходит и сегодня,
хотя кое в чем положение изменилось. При главной музыкальной редакции
Всесоюзного радио создан объединенный художественный совет. Любая песня,
поступившая в редакцию, обсуждается на совете. Он рекомендует те произведения,
которые обладают несомненными художественными достоинствами. Это важный
шаг по упорядочению пропаганды песни на Всесоюзном радио.
Радиостанция «Юность» всегда была
другом массовой песни. Она не только распространяла среди молодежи лучшие
образцы музыкального искусства, но и стремилась помочь композиторам создать
новые произведения, отвечающие запросам юношества. Сейчас ее программы
стали более содержательными и разнообразными. Интересные способы пропаганды
песни использует популярная передача «С добрым утром». Вообще многие музыкальные
рубрики на радио, например, «Встреча с песней»,. «До-ре-ми», «В рабочий
полдень» и другие, оправдали себя как действенные формы контакта и дружбы
с песней.
Много внимания уделяет песне и Центральное
телевидение. Произведения этого жанра звучат в «Музыкальном киоске» и
в «Утренней почте». Немало новинок получили путевку в жизнь на праздничных
«Голубых огоньках». Композитор Е. Левашов много лет вел на экране передачу
«Товарищ песня» (сейчас эта рубрика называется «Песня далекая и близкая»).
Завоевали популярность передачи «Песня-79», «Песня-80», «Песня-81». Много
песен в молодежных программах Центрального телевидения из Москвы и других
городов.
Все эти рубрики прежде всего расширяют рамки музыкальной пропаганды. Особое
внимание за последние годы уделяется советской песенной классике, ее новым
записям. Одна из наиболее интересных песенных передач — творческие вечера
композиторов в Колонном зале. Телезрители и радиослушатели высоко оценили
эти формы общения с мастерами искусства.
Своеобразным «песенным университетом» стали встречи с корифеями жанра
—Д. Покрассом, М. Бластером, В. Соловьевым-Седым, А. Новиковым. Огромный
интерес вызвал творческий вечер народного артиста СССР А. Петрова, который
состоялся в июле 1981 г. По мнению многих деятелей искусства, стоило бы
проводить встречи не только с авторами, но и с исполнителями песни, такими
мастерами разных поколений, как Л. Утесов, К. Шульженко, Л. Зыкина, М.
Магомаев, И. Кобзон, Э. Хиль.
Судьба песни во многом зависит и от исполнителей
от тех, кто несет произведение миллионам слушателей. Кто не знает таких
великолепных толкователей и пропагандистов песенного искусства, как Леонид
Осипович Утесов, Клавдия Ивановна Шульженко, прекрасная исполнительница
жанровых песен? Сегодня любители песни хорошо знают искусство таких мастеров,
как Г. Отс, Ю. Гуляев, М. Магомаев, Д. Гнатюк, В. Левко, Е. Серкебаев,
Т. Синявская. Преданно служат распространению песни Л. Зыкина, Э. Хиль,
М. Кристалинская, Э. Пьеха, И Кобзон, М. Пахоменко, Н. Брегвадзе, Ю. Богатиков,
О. Воронец, Г. Ненашева, С. Ротару, Л. Лещенко, Л. Барашков, Хелли Ляатс,
В. Вуятич, Б. Закиров, М. Садыков, Э. Кандов, М. Шамаева, Л. Сенчина,
А. Пугачева и многие другие.
Пропагандой песни занимаются в наши дни сотни вокально-инструментальных
ансамблей — профессиональных и самодеятельных. Наибольшую популярность
заслужили белорусские «Песняры», грузинский «Орэра», некоторые коллективы
в Эстонии, Латвии, на Украине. В дальнейшем развитии песеннего жанра более
активную роль призваны сыграть конкурсы — всесоюзные, республиканские,
телевизионные. Их проведение стало у нас доброй традицией.
Песня — живой, контактный жанр. Именно о ней поэтично сказал Р. Гамзатов
в своей книге «Мой Дагестан»: «Как мне сделать, чтобы передать вам в ладони
нашу песню, как живую трепетную птицу, чтобы моя песня заполнила ваши
сердца без спроса и предупреждения, как заполняет сердца любовь?»