А. Николаев- Фортепианное наследие Чайковского

Чайковский(книги, литература)



Музыкальная литаратура, ноты

 

3. «ВРЕМЕНА ГОДА»

 

 

В мировой фортепианной литературе вряд ли можно найти произведение, подобное «Временам года» Чайковского.

Шуман любил, взявши какую-либо тему (а иногда и несколько звуков-символов), создавать на этой основе разнородные образы, объединенные общей идеей; Лист в своих «Годах странствий» описал запечатлевшиеся в его художественном воображении картины Швейцарии и Италии. Но в этих циклах или господствует личный элемент, как у Шумана, связанный с миром романтики и воспеванием «любви поэта», или преобладают, как у Листа, сюжеты, случайно собранные воедино, зарисованные в альбом художника во время его путешествий.
Конечно, много можно привести отдельных примеров и у Мендельсона!, и у Шумана, и у Листа, когда эти композиторы отражали в своих произведениях картины природы, шум листвы, журчание ручья, пение птиц, когда их вдохновляли величественные виды старинных замков и гробниц, красивые ландшафты и сельские пейзажи.

Такие же отдельные картины можно найти и у Чайковского (как, например, «Развалины замка» ор. 2) и у многих других русских и зарубежных композиторов.
Но в фортепианной литературе мы не встретим такого альбома музыкальных пейзажей, где природа ощущалась бы не в отдельных своих проявлениях, запомнившихся художнику, а как волнующий душу человека вечный и неизменный процесс жизни.
Чайковский был близок к природе. С исключительной чуткостью он всегда воспринимал природу не только глазами художника, любующегося красивыми видами, но ощущая ее как реальный мир, частью которого является и он сам.
И бесконечно любя этот мир, желея, о каждом прожитом и неповторимом, мгновении, он ощущал „привкус горечи при мысли о том, что эти минуты станут воспоминанием для него. Но время измерялось для него не только минутами и часами, неделями и месяцами; время измерялось самой природой, весной и летом, осенью и зимой. В этом неизменном цикле раскрывалось Чайковскому величайшее очарование природы.
Неповторимое обаяние «Времен года» где только в отражении картин русской природы и связанной с ней жизни людей, но и в том, что Чайковский тончайшими штрихами сумел передать здесь чувства человека, которые вызывает у него природа.
И хотя Чайковский говорил здесь о своих собственных чувствах, обрисовав свое личное отношение к природе,— то, что он высказал, оказалось близким, понятным для множества людей, подобно ему любящих жизнь. Именно потому «Времена года» и стали такими популярными и любимыми во всех странах произведениями, что в них слышится песня не только о русской жизни и природе, но и о вечной прелести всей земли, о нелености весны, о грусти осеннего увядания, о бесконечном круговороте сменяющих друг друга времен года.
Но была ли, действительно, в творческом замысле композитора, при сочинении этих пьес, идея музыкального воплощения картин природы именно как целостного процесса, как сюиты, состоящей из органически связанных друг с другом 2 частей?
Ведь известно же из воспоминаний Кашкина, о которых мы упоминали, что Чайковский писал эти пьесы с чрезвычайной легкостью, «в один присест», берясь за них каждый раз, лишь когда подходил очередной срок отправки пьесы в издательство.

Проще всего было бы сделать вывод, что объединение этих двенадцати произведений в цикл носит чисто внешний характер, оправдываемый только названиями музыкальных картин.
Но нам представляется, что, в данном случае, заключение Кашкина несколько поверхностно.
Мы неоднократно подчеркивали любовь Чайковского к природе, то наслаждение, какое он испытывал, вдыхая запах полей, любуясь сельским ландшафтом, совершая в одиночестве долгие прогулки и обдумывая в это время свои музыкальные замыслы.
Конечно, темы природы, художественные образы, связанные с временами года, вероятно, легко и естественно возникали в его творческом воображении. Здесь не было длительных и порою мучительных поисков нужных образов и средств музыкального выражения. Поэтому эти пьесы, полные такой искренности и правдивости, согретые непосредственным чувством любви к окружающему нас миру, и создавались с такой быстротой, «в один присест».
Но несомненно и то, что эти образы небыли случайны и не рождались вне связи друг с другом. В этом убеждает нас и самый выбор тематики, и тщательный подбор поэтических эпиграфов, предшествующих музыкальному тексту. «Времена года» — циклическая поэма, "воспевающая русскую землю; это как бы музыкальное воплощение поэтических чувств и настроений, высказанных многими русскими художниками и поэтами. И характерно, что Чайковский в этих эпиграфах использует только стихотворения русских поэтов — Пушкина, Вяземского, Майкова, Фета, Толстого и др., — не прибегая к творчеству зарубежных авторов.
Ведь только русский человек, русский писатель мог высказать то, что выразил Чайковский в этих произведениях.
Сам по себе выбор тем для характеристики каждого времени года представляет большой интерес. Здесь выявляется не только личное восприятие композитора, но и глубокая связь его отношения к природе со всем укладом русской жизни, к тому, как времена года определяют быт русского народа. Конечно, Чайковский в этой своей поэме не ставит себе целью обрисовать подобно Некрасову жизнь русской деревни, усадебный или городской быт своего времени. Но не случайно «зимние» темы посвящены у него тихому отдыху и раздумью («У камелька»), праздничному веселью («Святки»),
народному гулянью («Масленица»), а темы «лета» связаны с крестьянским трудом, с картинами сбора урожая («Песнь. косаря», «Жатва»).
Прекрасны и закончены, как серия тончайших нюансов душевных состояний, и темы весны, Пробуждения природы после долгого сна под снежным покровом русской зимы.
Тут и «Песня жаворонка», льющаяся в голубом весеннем небе, и пробивающиеся навстречу солнцу первые цветы («Подснежник»), и трепетные майские ночи «Белые ночи»), и картина пышного расцвета Природы («Баркарола»). Все эти романтические картины близки каждому человеку, и особенно русским людям, знающим нежную, робкую русскую весну, без бурного таянья снегов и ослепительного солнца. В этой
серии весенних образов нет жанровых, бытовых сцен, но настроения, песенный характер каждой темы имеют глубоко национальный отпечаток.
И, наконец, если взять три «осенние». темы — «Охота», «Осенняя песнь», «На тройке», то здесь тоже целая гамма настроений, переходящих от праздничного подъема, отражающего увлечение охотой (яркой картинки «золотой осени»), к лирической грусти и душевной тоске, навеваемой унылою осеннею порой.
Общий тонус всего цикла грустный, лирический, несмотря на отдельные светлые и радостные момента.
Почти в каждой пьесе (за исключением «Масленицы», «Охоты», «Святок») чувствуется затаенная печаль о том, что все в. жизни уходит в прошлое. Уже в первой картинке «У камелька», где рисуется уютный январский вечер, когда кругом зимняя тишина и «в камине гаснет огонек», средняя часть полна раздумья или, быть может, воспоминаний о чем-то, уже унесенном временем:

Ноты произведений Чайковского

Это не законченная мелодическая тема (как неоформленная мысль), а только повторяющаяся интонация, прерываемая маленькими пассажами, подобными вспыхивающим язычкам пламени среди угольков, догорающих в камине. Сколько грустных мелодий, так же начинающихся с верхнего звука и скользящих вниз по ступеням гаммы, можно найти у Чайковского!

Ноты к Временам года
Окрестности Клина. Любимые места прогулок Чайковского


Такое же ниспадающее движение, но уже оформившееся в определенную мелодическую тему, мы встречаем в средней части «Жатвы»:

Скачать ноты

и в «Осенней песне»:

Чайковсикй, ноты

Чайковский выбирает эпиграфом к «Баркароле» стихи Плещеева, где говорится о «таинственной грусти» звезд, и в. мелодии «Баркаролы» передает эту грусть характерными интонациями, отвечающими на спокойное подъемное движение в начале темы:

Ноты для фортепиано

Эта печаль, сопутствующая многим образам и лирическим настроениям, связанным с картинами природы, носит характер тихого примирения с жизнью. Мы не встретим тут трагизма, горького отчаяния, идеи борьбы с судьбой. Чайковский, любуясь природой, наслаждаясь прелестью каждого дня, каждого времени года, как бы отдыхает от тяжелых, дум, порою омрачающих его сознание.
В общении с природой он находит успокоение, черпает веру в жизнь, в возможность счастья.
В цикле «Времена года» встречаются самые разнообразные черты, свойственные фортепианному стилю Чайковского. Здесь и народно-песенные, фольклорные элементы, и характерные для плясовых народных сцен особенности, и черты, типичные для «фортепианного романса». В собственно фортепианном отношении здесь, несомненно, есть сходство с фактурой Шумана с его манерой полифонического строения музыкальной ткани, мозаичностью рисунка, разнообразием тембровых красок, богатством динамических оттенков.

Все эти черты выявляются в зависимости от характера и содержания каждой пьесы, но главную роль почти всюду играет «пение на фортепиано». Широко льющиеся, русского песенного склада, мелодии лежат в основе каждого лирического пейзажа.
Неповторимы в своем мелодическом обаянии такие пьесы, как «Песнь жаворонка», «Баркарола», «Песнь косаря», «Осенняя песня», «На тройке». В их мелодиях улавливаются интонации народных песен, и, вслушиваясь в эти звуки, вникая в эту гибкую выразительную музыкальную речь, мы воспринимаем ее, как то что близкое, знакомое нам с колыбели, такое же родное и «свое», как и те пейзажи, которые рисует нам Чайковский. Контрастом служат совсем иные по ритмам и инструментальному звучанию, но тоже русские, народные по своему характеру игривые, задорные темы.
Здесь слышатся звуки народных инструментов. И вместе с этими жанровыми чертами появляется и некоторая угловатость, характерная для такого рода образов. Здесь снова на первом месте аккордовая техника, стаккатная сухая звучность, блестящая игра тембровых красок.
Такова средняя часть в «Песне косаря», середина пьесы «На тройке»; в этом же стиле выдержана почти целиком и вся «Масленица».
Совсем по-иному звучат такие пьесы, как «Подснежник» и «Святки». В них нет крестьянского песенного элемента. Это скорее дань городскому романсному стилю. Отсюда чувствительность интонаций в мелодии «Подснежника», отсюда вальсовость ясно ощутимая и в «Подснежнике», и в некоторых других пьесах цикла.
В «Подснежнике» с удивительной тонкостью передано весенние настроение, какое-то радостное и трепетное ожидание счастья, которое охватывает человека, когда он вдыхает запах весеннего воздуха. Любовь к природе выражена здесь средствами «городской» музыки, с тем, чтобы передать чувства людей, живущих в городе, лишенных постоянного общения с природой.
Несколько иное место занимают в этом цикле такие пьесы, как «У камелька» и «Белые ночи». Это романтические произведения, близкие к лирическим пьесам Шумана. И не случайно самый тип фортепианного изложения в них наиболее напоминает приемы шумановского стиля (вспомним хотя бы о средней части пьесы «Белые ночи», с типично шумановской фортепианной четырехголосной фактурой).


* * *

Большинство пьес цикла «Времена года» можно отнести к миниатюрам. Но среди этих произведений есть сложные по психологическому содержанию картины, раскрывающие чувства человека с такой силой и динамичностью симфонического развития, что они как бы выходят за рамки миниатюры.
Типичными для Чайковского миниатюрами нам представляются пьесы «У камелька», «Песнь жаворонка», «Подснежник», «Белые ночи», «Песнь косаря», «Охота», «Святки», даже — относительно большая жанровая картинка народного гулянья на масленицу.
Но уже в «Баркароле», «Жатве», «Осенней песне» и, особенно, в пьесе «На тройке» имеются черты, отличающие эти произведения от жанра миниатюры.

В этом смысле Баркарола – пьеса переходного жанра. Сохраняя некоторые традиционные черты «баркарольтости» (плавный ритм, арпеджиато в аккордах и т. п.), она в известной мере дополняет серию пейзажей, созданных русскими композиторами (Глинкой, Рубинштейном). Здесь, кстати, явственно сказывается влияние Рубинштейна, проявляющееся даже в сходстве темы «Баркаролы» Чайковского с темой «Баркаролы» Рубинштейна g-moll, op. 50.
«Баркарола» Чайковского—это не только пейзаж, но и картина, рисующая душевное состояние человека, прислушивающегося к дыханию летней ночи, в глубокой задумчивости отдавшегося чувству покоя, общению с природой. И спокойная, плавная песня» которая чудится в этот момент человеку, полна лирического раздумья, как будто сама ночь напевает человеку о том, как прекрасен мир.
В пьесе «Жатва» возникает значительная по содержанию картина. Первая, а также третья часть посвящена человеческому труду. Быстрым темпом, своеобразным ритмическим рисунком передано тут учащенное дыхание, торопливый, иногда сбивающийся пульс движения (см., например, ритмическую фигуру первых четырех и 17—20 тактов). Это такая же массовая сцена, как, например, изображение веселого гулянья на масленицу, народной пляски в «Приглашении к трепаку». Но здесь нет элементов танцовальности, это не суета праздничного дня, а изображение народного, крестьянского труда. Слушателю представляется широко раскинувшееся залитое солнцем поле с золотыми копнами скошенной ржи, мелькающими перед глазами цветными рубахами и платками. Если бы этой жанровой картиной ограничилась вся пьеса, ее можно было бы причислить к типу пейзажных зарисовок, Но рядом неожиданно возникает новый, -контрастный образ. Наступает внезапная тишина. На фоне плавного, спокойного ритма разливается певучая, задумчивая мелодия. Здесь, можно представить тихую ночь, отдых после трудового дня. Но величавое спокойствие, широкое дыхание самой мелодии, какая-то мудрая простота, чистые прозрачные краски, — все это по своей значительности и глубине вызывает в мыслях не только образ летней ночи; эта часть воспринимается как песнь о земле, как гимн природе и миру, в котором живет человек.
Замечательна по мастерству и глубине психологического содержания пьеса «На тройке». Это тоже симфоническая по замыслу, по напряженности «динамического тока» музыкальная картина, поражающая яркой образностью выразительных средств. В основе пьесы заложен контраст между широкой раздольной песней ямщика и ритмически острой, задорной темой — образом несущейся со звоном бубенцов русской тройки.

Это произведение (гениально интерпретированное Рахманиновым) воплощает в себе целый мир настроений, связанных с русской поэтической и музыкальной лирикой. Образ тройки дан здесь как некий символ русского прошлого; он вызывает мысль о безоглядных далях русской земли, о тоске русских людей и их грезах о лучшей жизни, о всем том, что с поразительной чуткостью охарактеризовал Игорь Глебов, говоря об истоках лирики Чайковского.
Нельзя не остановиться на замечательных приемах фортепианной инструментовки, использованных Чайковским для раскрытия своего замысла.
В этом отношении особенно привлекает внимание первая тема с ее плавным, неторопливым движением. Это типично русская по своей ладоритмической структуре протяжная мелодия, характерная секундно-квартовыми ходами, равномерными ритмическими задержаниями на второй доле каждого такта и варьированным секвентным построением:

Времена года скачать


И у Чайковского, и у многих других композиторов можно найти десятки примеров октавного изложения мелодии, но такой рисунок, когда мелодия исполняется двумя руками в октаву, встречается в фортепианной литературе очень редко:
Этот прием придает особую певучесть (мелодии и, сохраняя прозрачность красок, в то же время подчеркивает ее выразительное значение. Во втором проведении мелодия появляется уже в сплошном аккордовом изложении, музыкальная ткань становится более плотной; это уже сочная, насыщенная звучанием «поющая гармония»:

Ноты для фортепиано
ноты для фортепиано

И, наконец, песня появляется снова на фоне звона бубенцов, постепенно замирая в отдалении.

Ноты к произведениям

Таким фортепианным изложением Чайковский не только достигает диадмики музыкального действия, но и придает всей пьесе ясную перспективность, порождая как бы зрительное впечатление: приближается тройка, сначала доносится лишь звонкая песня ямщика, затем возникает весь образ со всеми его деталями; наконец, все тише доносятся звуки песни и замирающий звон бубенцов — тройка исчезает в отдалении.
Иной, чем в пьесах «Жатва» и «На тройке», замысел «Осенней песни». В ней нет резкого контраста настроений. Это как бы единая, непрерывная линия развития, обрисовывающая эмоциональное состояние, связанное с грустной картиной поздней осени.
«Бесконечная» мелодия, то устремляющаяся вверх, то бессильно спадающая и снова, как подхватываемые ветром осенние листья, несущаяся вперед, по глубине и силе своей выразительности является одной из самых прекрасных мелодий, созданных Чайковским. И если говорить об умении композитора подчинить фортепианное звучание певучей, песенной стихии, то можно сказать, что это произведение—замечательнейший пример «преодоления инструментализма».
«Осенняя песнь» — не только картина природы. Это ария, посвященная теме прощания с жизнью, подобная гениальной арии Ленского. Трудно найти в фортепианной литературе произведение, где было бы такое же сочетание глубины и значительности художественного образа с простотой изложения, с тончайшим пониманием тайн инструментального звучания.
Так, сравнительно скромными средствами, не прибегая к виртуозный эффектам, оставаясь всегда в рамках камерного стиля, сумел Чайковский красочно и разнообразно передать в цикле «Времен года» различные стороны жизни, связать мысли и чувства человека с окружающим его миром, создать, полные поэзии произведения, отражающие красоту русской природы.