Если попытаться определить творческое кредо Николая Семеновича Голованова,
то лучше всего обратиться к его собственным размышлениям о сущности дирижерской
профессии: „Широкая публика часто судит об этом тонком искусстве с кондачка
и не понимает всей грандиозности и серьезности этого дела, в чем я убедился
в продолжение своей почти сорокалетней деятельности. Кривлянье дирижера,
хорошо сшитый фрак, гипноз, так называемые исполнения наизусть заслоняют
перед ней подлинник качества музыканта. Надо понимать, кто настоящий дирижер,
а кто по недоразумению.
По существу дирижеру необходимы:
-ясность и убедительность творческих намерений;
- неутомимость в достижении цели;
-темперамент и хорошие организаторские способности;
-необычная собранность и целеустремленность;
-точность, экономичность времени и умение быть лаконичным;
-тонкий вкус, сознательный контроль над своими чувствами и чувство меры.
Но настоящее искусство начинается там, где не думают о нотах, пальцах,
клавишах, струнах - словом, о технологии. Дирижеру, помимо многого прочего,
необходимы талант и вдохновение, способные заразить и убедить людей.
Труд в искусстве - особый талант, с ним надо родиться. Не всякий талантливый
артист умеет трудиться, и далеко не всякому дано в жизни соединить упорный
труд с вдохновением. Как много званых, но мало избранных!"
Вот такой комплекс требований. И, надо сказать, Голованов принадлежал к таким избранным. И при всем том его творческая индивидуальность отличалась редкой самобытностью, что приносило ему немало тягот и разочарований на жизненном пути. „Художественная личность Голованова, - утверждает режиссер Б. А. Покровский, - была неповторима и ни на кого не похожа. Монументальность, объем, могучесть образов, их волевая определенность, свобода замысла и жесткие рамки его осуществления, высокий профессионализм и стопроцентная отдача в подготовке к исполнению сочинения, предельная напряженность творческой воли в процессе спектакля, отношение к нему как к самому главному жизненному событию, дня - вот черты его портрета".
По понятным профессиональным причинам Б. Покровский фокусирует внимание на опере. Однако как дирижерский метод, так и репертуарные пристрастия Голованова в одинаковой степени проецировались и на театр, и на концертную эстраду, между которыми он делил свое вдохновение. То первая, то вторая ипостась поочередно выдвигались в его артистической жизни на передний план. Он начинал свою дирижерскую карьеру в 1909 году „Литургией" Рахманинова, а спустя десятилетия познакомил советских слушателей с поздними сочинениями гениального композитора -Тремя русскими песнями, Третьей симфонией и Симфоническими танцами. Голованов работал с разными оркестрами. Но национальная классика всегда оставалась в центре его творческого внимания - Глинка, Бородин, Мусоргский, Римский-Корсаков, Чайковский, Лядов, Глазунов, Аренский, Скрябин, Рахманинов. Записи их музыки остались для нас великолепным памятником искусства Голованова. И сделаны они с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио. Именно Голованов воспитал, можно сказать, сконструировал этот блестящий коллектив. Говоря о высокой исполнительской технике и музыкальности Радиооркестра, Д. Шостакович подчеркивал в письме к Голованову: „Эти качества в нем развились за последнее время, как Вы пришли к руководству этим оркестром. За то, как Вы работали с этим оркестром, как Вы сумели поднять его на столь высокий уровень, я приношу Вам мою горячую благодарность".
Более пятнадцати лет работал Николай Семенович с БСО, а Большому театру отдано в общей сложности почти четверть века, причем в 1948 - 1953 годах он был его главным дирижером. И здесь вдохновение мастера прежде всего было отдано русской классике. Оперы Глинки, Римского-Корсакова, Бородина, Чайковского, и как вершины на этом пути - „Борис Годунов" и „Хованщина" Мусоргского. Многие современники вспоминают и другие постановки, в том числе, скажем, „Любовь к трем апельсинам" Сергея Прокофьева. Именно с отечественными шедеврами связана наиболее яркая реализация его театральных принципов. Как пишет дирижер Е. Акулов, „дарование Николая Семеновича по своей природной яркости и стремлению к резкому подчеркиванию света и теней, а главное, по мощному темпераменту, пронизывающему все его творчество, также было глубоко театральным. Самый стиль оперного звучания Николай Семенович представлял себе как своего рода фресковую живопись. Монументальность, масштабность, резкие звуковые контрасты, особенно в моменты перемены характера эпизодов, выпуклые линии мелодического рисунка, подчеркнутая нюансировка и отчетливая дикция у певцов, смелые переломы темпа, отсутствие полутеней -все крупно, ярко и определенно - таков был исполнительский стиль Голованова в опере".
Художественная палитра Голованова была, как видим, чрезвычайно разнообразна.
Корнями он был связан с классической традицией. В молодости учился в Синодальном
училище у В. С. Орлова и А. Д. Кастальского, еще в 1914 году окончил Московскую
консерваторию, где занимался по композиции у М. М. Ипполитова-Иванова
и С. Н. Василенко. А со временем он стал и горячим пропагандистом советской
музыки, отлично исполнял произведения Н. Мясковского, С. Прокофьева, Д.
Шостаковича, А.Хачатуряна, Т. Хренникова. Стоит упомянуть, что Николай
Семенович был и прекрасным пианистом-аккомпаниатором, часто выступал в
ансамбле со своей женой Антониной Васильевной Неждановой. И в любом качестве
он проявлял неукротимую музыкантскую волю, умел убедить в своей художественной
правоте партнеров, а главное - оставить в душе слушателей незабываемые
впечатления от встреч с высоким искусством.