Стоит ли рассказывать читателям о композиторе, сочинений которого, даже
имени которого они наверняка не слышали? Вопрос отнюдь не праздный, ведь
никакие слова не заменят знакомства с музыкой, а следовательно, неспособны
и убедить в чем-либо. И все же, думается, рассказать о шведском композиторе
Аллане Петтерссоне стоит, ибо, по убежденному мнению многих, он - незамеченный
классик, наследие которого имеет все основания претендовать на большее
внимание современного слушателя. Впрочем, Петтерссон - наш современник,
и время еще, к счастью, не вынесло окончательного вердикта и не погрузило
его имя на глубину своей кладовой.
Исследователи называют две причины „загадки Петтерссона": решительный
отказ композитора следовать модным течениям нашего столетия и его социальное
происхождение (он из бедной семьи кузнеца), долго не дававшее ему заговорить
в полный голос. Справедливости ради добавим к этому еще и сам тот факт,
что, как показывает история, музыканту из маленькой страны всегда труднее
пробиться к мировой известности. Во всяком случае сам композитор необычайно
тяжело переживал все препятствия, которые ему пришлось преодолевать на
жизненном пути, и это ожесточило его душу, наложило отпечаток на его искусство,
придало автобиографический оттенок музыке.
„Мой материал - моя собственная жизнь, благословенная и проклятая",
- признался он в конце пути.
А начинался этот путь в небольшом поселке Вестра Рид, в многодетной рабочей
семье, где Аллан был младшим сыном. Когда ему исполнился год, семья перебралась
в Стокгольм, точнее в рабочий пригород его. В ту пору (начало века) до
всеобщего процветания было еще далеко, и сыну кузнеца нечего было и помышлять
о профессии музыканта. Но Аллан, в котором рано проснулась тяга к музыке,
сумел подработать продажей рождественских открыток и купил себе простую
фабричную скрипку, на которой сам же выучился играть. И играл за деньги
где только можно - на политических митингах и на похоронах, в пивных и
парках, в фойе кинотеатров. Несколько раз он пытался поступить в консерваторию,
пока в 1930 году не добился своей цели.
Учеба длилась почти девять лет. Сначала он получил диплом скрипача, затем освоил профессию альтиста и, наконец, прошел курс теоретических дисциплин. Все это время молодой музыкант не упускал случая участвовать в студенческих ансамблях, особенно увлекаясь игрой на альте, а в 1935 году выступил и как солист, исполнив Концертную пьесу для альта с оркестром Дж. Энеску. В 1939 году выпускник консерватории получил место альтиста в оркестре Стокгольмского концертного общества (позже переименованного в филармонический), но одновременно его поощрили и стипендией имени Женни Линд, дававшей право совершенствоваться в Европе. Отложив вступление в должность, Петтерссон провел год в Париже, где многому научился, занимаясь у Мориса Вье, хотя начавшаяся война и помешала ему полноценно использовать эти месяцы.
Вернувшись в Швецию, Петтерссон начал сочинять музыку, преимущественно камерную. Среди ранних его работ выделяется цикл „Шесть песен" на стихи шведских и финских поэтов, выдержанный в духе позднего романтизма, окрашенного в отчетливо различимые национальные тона. В следующих опусах - цикле из 24-х романсов „Босые песни" и Фуге для гобоя, кларнета и фагота - облик музыканта постепенно очерчивается все рельефнее: ему не чужды и ирония, и улыбка, и безмятежная лирика, но основное в его музыке - эпичность, философские размышления. Это особенно ясно становится после появления новых камерных сочинений - цикла из семи сонат для двух скрипок, завершенного к 1962 году. Разнообразие мыслей и эмоций, напевность, напряженность движения, преимущественно суровый колорит характеризуют, в самом общем плане, все эти сочинения.
Работая в оркестре, Петтерссон многому научился, выступая под управлением
прославленных дирижеров, а попутно совершенствовался и в композиции у
ряда лучших шведских мастеров, в том числе К.-Б. Блумдаля. В 1950 году
он окончательно решает посвятить себя всецело композиции и уходит из оркестра
- сначала в отпуск, а потом и насовсем. Г од шведский музыкант проводит
в Париже, знакомится с новейшими течениями музыки, с их видными представителями
- А. Онеггером, Д. Мийо, а также авангардистом Р. Лейбовицем, посвятившим
его в секреты серийной техники. Ряд ее элементов он использует в своих
скрипичных сонатах, но в целом и язык, и общий настрой его сочинений не
слишком поворачивает „влево", тональное начало превалирует в его
музыке.
Вплоть до начала пятидесятых годов Петтерссон ограничивает себя лишь камерной
музыкой; высшим его достижением тут стал Концерт для скрипки и струнного
квартета, впервые прозвучавший в 1951 году. Он так же, как и Концерт для
струнного оркестра, написанный тогда же, стал как бы прелюдией к созданию
крупных оркестровых произведений, которым почти всецело посвятил себя
Петтерссон позднее. Первая его симфония осталась в рукописи, но Вторая,
написанная по заказу Шведского радио, была публично исполнена в 1954 году
и принесла ему определенную известность. Вскоре его имя узнают и за границами
Швеции - Г. Шерхен включает в одну из своих программ его Струнный концерт.
Будущее представляется ему радужным, но именно в этот момент появляются
признаки болезни - ревматического артрита, которая с каждым годом приносит
ему все больше страданий.
Но мучительные боли, постепенная потеря способности самостоятельно передвигаться
не могут сломить могучий дух музыканта. - Он работает с возрастающей интенсивностью,
создавая в следующее десятилетие три большие симфонии и еще два концерта
для струнных. Пятая симфония (1962) - последняя партитура, которую он
сам переписал начисто; позднее руки уже не слушались композитора, и ему
приходилось прибегать к помощи переписчиков. К началу семидесятых годов
Аллан Петтерссон -признанный классик шведской музыки, ее гордость. Каждая
премьера его сочинений, каждое их исполнение - событие, которое восторженно
встречается публикой, и куда менее радушно, но все же высоко оценивается
критикой. Он удостаивается всех существующих в стране премий и званий,
присужденных деятелям искусства, его избирают членом Королевской академии
музыки и Филармонического оркестра, где он когда-то работал и где к нему
относились как к „трудному", некоммуникабельному члену коллектива.
В 1968 году, когда впервые звучит в Стокгольме его Седьмая симфония, публика
встречает автора стоя и провожает неслыханной овацией. „Такое случается
нечасто, - комментировал критик. - Воскресным вечером мы испытали ощущение,
что перед нами предстал действительно великий шведский композитор и он
был принят аудиторией достойно этому званию".
То был последний концерт, на котором смог присутствовать Аллан Петтерссон. Вскоре он был помещен в больницу и врачи сочли его состояние безнадежным. Но крепкий организм победил смерть, и спустя девять месяцев он вернулся в свою скромную квартиру, причем вернулся с готовыми эскизами еще двух грандиозных по масштабам симфоний - Десятой и Одиннадцатой. Завершив их, композитор успел еще написать пять новых симфоний, а также ораторию „Vox humana" на стихи латиноамериканских поэтов и Второй концерт для скрипки с оркестром. В те, последние годы его жизни музыка, написанная мастером, оценивалась уже повсеместно как национальное достояние. Телевидение засняло тогда (1973-1978 годы) большой биографический фильм о нем „Голос человечества", а правительство подарило больному музыканту комфортабельную виллу в южной части столицы. Здесь и прошли последние пять лет его жизни. Швеция хотела, мечтала найти своего классика, музыканта, равного по масштабу Григу, Нильсену, Сибелиусу, и она увидела его в Аллане Петтерссоне.
Увы, его приход оказался несколько запоздалым: слишком уж бурным было течение музыкальной жизни во второй половине XX века. И все же фигура этого музыканта достойна стоять на пьедестале. Его наследие монументально и значительно. Это прежде всего 16 симфоний, внушительных по размаху и глубине мысли. Лишь две из них - Десятая и Одиннадцатая - сравнительно коротки, чуть больше 25 минут; остальные - гигантские музыкальные фрески, длящиеся от сорока минут до часа и более (Девятая и Тринадцатая). Они разнообразны и по характеру, и по составу исполнителей-. Десятая - „Смерть на площади" - предназначена для смешанного хора и оркестра и написана на революционные стихи Пабло Неруды; Шестнадцатая - по форме концерт для альт-саксофона с оркестром. Большинство симфоний одночастны, захватывают непрерывно льющимся потоком музыки; лишь Третья и Восьмая выдержаны в привычной сонатной форме. Но при всех различиях и именно благодаря им, в симфониях Аллана Петтерссона предстает перед нами словно бы вся Швеция - ее история, ее природа, быт ее людей, и над всем этим - глубокие раздумья страдающего и не сдающегося человека, ее достойного сына.
Наследие Аллана Петтерссона и по сей день мало известно за пределами его родины. Однако интерес к нему есть: несколько произведений композитора записаны на пластинки такими выдающимися дирижерами, как С. Комиссиона, А. Дорати, О. Каму, а в Западной Германии даже создано Общество почитателей А. Петтерссона. В нашей стране первым познакомил слушателей с оркестровой музыкой шведского мастера Владимир Федосеев.