Ежегодник - В мире музыки - 1991г.

Музыкальная литература



Книги, литература, нотные сборники

 

Сергей Рахманинов

„ПОСЛЕДНЯЯ ВСПЫШКА"

 

 

Слова, вынесенные в заголовок очерка о „Симфонических танцах" Рахманинова, принадлежат самому автору. В списке рахманиновских сочинений балеты, как известно, отсутствуют. Только в наше время появились хореографические представления на его музыку, в том числе балет, в основе которого Рапсодия на тему Паганини. Однако еще в 1915 году композитор начал работу над оригинальным балетом под названием „Скифы". Либретто его было написано К. Я. Голейзовским по эскизу балетмейстера А. А. Горского. Как свидетельствует первый из них, уже была готова значительная часть музыки. Но замысел до конца не осуществился. „Запасы" той поры и использовал композитор.
Над последним своим сочинением Рахманинов работал с колоссальным увлечением. Наталья Александровна, жена композитора, вспоминала: „Мы жили тогда на берегу моря, на даче недалеко от Нью-Йорка. В 8 часов утра Сергей Васильевич пил кофе, в 8 садился за сочинение. С 10 часов он играл два часа на фортепиано, готовясь к предстоящему концертному сезону. С 12 часов до часа опять работал над „Танцами". В час дня завтракал и ложился отдыхать, а затем с 3 часов дня с перерывом на обед работал над сочинением до 10 часов вечера. Он непременно хотел кончить „Танцы" к началу концертного сезона. Намерение свое Сергей Васильевич выполнил: все это время я мучилась, наблюдая за ним. Вечерами глаза его отказывались служить из-за этой работы, когда он своим мелким почерком писал партитуру. Да и после было много работы во время его поездок по концертам. На каждой большой станции, где мы останавливались, его ожидали корректурные оттиски „Симфонических танцев", и Сергей Васильевич немедленно садился за корректуру этих зеленых листков с белыми нотами. Как это утомляло его глаза. Корректировал он и до и после очередного концерта".
На протяжении долгих лет самые тесные творческие отношения связывали Рахманинова с Филадельфийским симфоническим оркестром и его руководителем Юджином Орманди. 21 августа 1940 года композитор пишет знаменитому дирижеру: „На прошлой неделе я закончил новую симфоническую пьесу, которую, естественно, хочу дать первому Вам и Вашему оркестру". Через неделю ему же: „Пожалуйста, приезжайте. Мне бы хотелось сыграть Вам мои „Симфонические танцы".
Как видим, в те дни Рахманинов допускает разные варианты относительно названия. Впрочем, он хотел быть еще более экономичным, но. „Сначала я думал назвать мое новое сочинение просто „Танцы", но побоялся, не подумала бы публика, что я написал танцевальную музыку для джаз-оркестра. Она решила бы, что Рахманинов не совсем в своем уме".

Казалось бы, жизнь выдающегося музыканта в эмиграции складывалась вполне счастливо. Напряженная гастрольная деятельность обеспечивала материальное благополучие. Его слава первого пианиста XX века облетела весь мир. Но расставание с родной землей все равно точило душу. Еще в 1930 году он говорил: „Гнет лег на мои плечи. Он тяжелее, чем что-либо другое, это чувство не было мне знакомо в молодости. У меня нет своей страны. Мне пришлось покинуть страну, где я родился, где я боролся и перенес все огорчения юности и где я, наконец, добился успеха". И еще через несколько лет: „После России мне как-то не сочиняется. Воздух здесь другой, что ли."
И эта любовь „к отеческим гробам, к родному пепелищу" не проходила с годами. Наоборот, на склоне лет она обострялась. И об этом можно судить не столько даже по высказываниям Рахманинова, известного своей сдержанностью, сколько по музыкальному содержанию двух его последних сочинений - Третьей симфонии и „Симфонических танцев".

Композитор не сопроводил „Симфонические танцы" литературной программой. Правда, поначалу он хотел озаглавить каждую из трех частей - „День", „Сумерки", „Полночь". Названия довольно абстрактные, если иметь в виду музыкальный эквивалент, но и от них Рахманинов отказался.
В танцевальной форме заключены сумрачные думы художника, его задушевная тоска, даже отчаяние. Глубокой грустью полны щемящие мелодии, близкие по духу к русской протяжной песне (первая часть). И вальсообразное движение второй части, при всех очаровательных просветах, не меняет общего колорита. Наконец, в третьей части вновь и вновь появляется настойчивый, устрашающий мотив „Dies irae". Тяжкая исповедь композитора.

Конечно, каждое талантливое произведение искусства источником своим имеет душу его создателя. Однако есть и особые, избранные страницы. К ним у Рахманинова относятся и „Симфонические танцы". Требовательный к себе композитор находил недостатки во многих своих сочинениях, делал порой новые редакции. А вот „Симфонические танцы" он любил до конца жизни. В них он, как можно заключить, подводил итоги, бросал взгляд с высоты сорокового года в прошлое. Вместе с Рахманиновым мы заглядываем в подвал памяти, если воспользоваться выражением Анны Ахматовой. Тут слова бессильны, послушайте эту музыку, и вы, может быть, найдете в композиторе своего единомышленника. Недаром он так хотел зафиксировать это сочинение на пластинке. Но и эта мечта не осуществилась. С. А. Сатина пишет: „Рекорды „Симфонических танцев" в исполнении Филадельфийского оркестра под управлением автора предполагалось сделать весной 1941 года по окончании сезона. Но, как и „Колокола", запись которых была обещана после фестиваля Рахманинова в 1939 году, „Симфонические танцы" не были записаны. Из-за невозможности найти весной 1940 года свободное время для перегруженного концертами оркестра и для компании „Виктор", а также и из-за каких-то недоразумений и трений между двумя ведомствами запись „Колоколов" была отложена. То же случилось и с „Симфоническими танцами". Сергей Васильевич был очень огорчен. Огорчение это еще больше усилилось, когда он узнал, что из-за осложнений между Союзом музыкантов и компанией „Виктор" и из-за войны записи пластинок вообще задержаны и прекращены на долгое время. От желания сделать записи и от обещания своего компания „Виктор" не отказывалась, но это было отложено на весну 1943 года. Смерть Рахманинова не дала возможности осуществить это горячее желание автора".

Стремление сделать запись на пластинку объяснялось еще и тем, что Рахманинов мечтал поскорее донести „Симфонические танцы" до русского слуха - музыкантов и любителей музыки. Впервые такое знакомство произошло, однако, в живом звучании -лебединая песнь гениального композитора была исполнена 25 ноября 1943 года в Большом зале Московской консерватории Радиооркестром под управление Николая Семеновича Голованова.