В 1942 году, в самый разгар второй мировой войны, на экраны кинотеатров
стран - участниц антигитлеровской коалиции вышел советский документальный
фильм „Разгром немцев под Москвой". Картина эта воспринималась как
оптимистический призыв к борьбе, вселяла веру в реальность победы. А музыкальный
лейтмотив фильма - торжественные фанфарные звучания, всего несколько тактов,
- усиливал это ощущение, оставался со зрителями, выходившими из кинотеатров
на затемненные улицы.
Фанфары эти были сочинены Артуром Блиссом, тогда еще вовсе неизвестным
в нашей стране композитором, который, однако, уже пользовался на родине
значительной популярностью и как автор нескольких крупных сочинений, и
благодаря своим новаторским работам в кино. Он принадлежал ко второму
поколению национальной композиторской школы, получил широкое образование
сначала в Кембриджском университете, где занимался под руководством Чарлза
Вуда, потом в Королевском музыкальном колледже в Лондоне, где его учителями
были корифеи - Чарлз Стенфорд, Ральф Воан-Уильямс, Густав Холст. Значительный
след в биографии музыканта оставили гастроли в Лондоне Дягилевского балета,
навсегда привившие ему интерес к русской культуре.
Таланту Артура Блисса довелось раскрыться не сразу. Несколько лет он
провел на фронтах первой мировой войны: был дважды ранен, попал под газовую
атаку, был не раз отмечен за храбрость; на войне погиб его брат. Несмотря
ни на что, он оставался в строю до конца битвы, а затем, демобилизовавшись,
продолжил занятия музыкой самостоятельно. К 1921 году он уже стал профессором
Королевского музыкального колледжа, но вскоре оставил педагогическую деятельность.
Творчество поглощало его всецело, и первые же сочинения показали и оригинальность
таланта композитора, и его созвучность времени. Пожалуй, больше чем кто-либо
из его британских коллег, он экспериментирует, бунтует против „застоявшихся"
штампов и правил, шокирует публику своими эскападами. Почти скандальную
известность приносят Блиссу вокальноинструментальные сочинения первых
послевоенных лет; ария „Мадам Ной" для сопрано и камерного ансамбля,"Баллада
о четырех временах года", „Шумное сборище" для сопрано и десяти
инструментов, „Рапсодия", „Жанровые картинки", Концерт для фортепиано,
ударных и тенора, наконец, квартет для флейты и струнных „Разговоры".
Острый гротеск, пародия, дадаистские приемы использования бессмысленных
слов - все это раздражало часть аудитории, но имело несомненный успех
у молодежи.
Постепенно, однако, дерзость эксперимента сменяется значительностью замыслов.
Это ощутимо уже в „Цветной симфонии" (1922), написанной по заказу
для фестиваля в Глостере. Здесь в основе лежат цветовые ассоциации музыки,
но на первый план выходят интересные полифонические находки, красочность
оркестровой палитры, законченность формы. О ее программе композитор писал
так: „Совершенно случайно мне попалась на глаза геральдическая книга,
где я прочитал о символических значениях, которые имеют те или иные краски.
Под влиянием этого я написал симфонию, каждая часть которой соответствует
геральдическому значению пурпурного, красного, синего и зеленого цветов,
и соответственно названы и части симфонии".
Несколько лет композитор прожил в Америке, где познакомился с дирижерами
Л. Стоковским и П. Монте, увлекся кинематографом. По возвращении он вошел
в круг выдающихся музыкантов Европы - сблизился с Элгаром и Воан-Уильямсом,
Онеггером и Стравинским, начал сотрудничать с писателями Д. Пристли и
Г. Уэллсом. В этот период рождаются сочинения иного плана - светлые, преимущественно
пасторальные, такие, как Интродукция и аллегро для оркестра, Квинтет для
гобоя и струнных, Серенада для баритона с оркестром, цикл „Лежат гирлянды
белых флоксов" на стихи английских поэтов. „Трудно найти другого
современного композитора, - отмечал исследователь английской музыки Дж.
Симен, - который с такой любовью изображал бы мир аркадий и буколики,
тишину лесов, нарушаемую лишь изредка звуками пастушьей свирели".
В тридцатые годы Блисс создает несколько крупных концертных партитур,
окончательно утверждающих его авторитет как одного из крупнейших мастеров
английской музыки. В эту пору он постепенно отходит от безмятежности прошлых
лет, его музыка звучит драматично, трепетно, тревожно. Особенно рельефно
эти черты проявились в вокально-оркестровой симфонии „Утро героев",
посвященной памяти павших в годы войны; не случайно много позже критики
констатировали заметное воздействие этого сочинения на „Военный реквием"
Б. Бриттена. Большой успех выпадает на долю „Музыки для струнных",
выдержанной в духе, близком к неоклассицизму, и особенно Фортепианного
концерта, написанного для Всемирной выставки в Нью-Йорке и впервые прозвучавшего
там в 1939 году. Параллельно шла и работа в области музыки к звуковому
кино; важнейшей вехой в ней стала музыка к фильму „Грядущее", созданному
в содружестве с Г. Уэллсом.
Однако, пожалуй, ярче всего талант Блисса проявился в музыкальном театре.
„Мне всегда было легче, - признавался он, -писать программную музыку,
меня стимулирует слово, театральный сюжет, красочность декораций или содружество
с большим актером." Первая из значительных удач композитора в этой
сфере - балет „Шахматы", поставленный в 1937 году в парижском Театре
Елисейских полей хореографом К. Ламбером. Замысел его необычен: действие
разворачивается на сцене, превращенной в шахматную доску, игру ведут соперники,
олицетворяющие любовь и смерть. По ходу действия выступают различные фигуры,
наделенные шахматной символикой, но несущие вполне жизненные функции.
Красочность и динамичность музыки, напряженность действия определили долгую
специфическую жизнь балета; сюита же из него и поныне звучит в концертах.
Начало второй мировой войны застало композитора в США, он читал курс лекций
в Калифорнийском университете. Вернувшись на родину, Блисс развил активную
общественную деятельность, стал музыкальным руководителем Би-би-си, писал
музыку, в которой слышались отзвуки полыхавших битв: будь то фильмы „Завоевание
воздуха" (1940) и „Совсем как в бою" (1945), Первый струнный
квартет или драматический балет „Чудо в Горбалсе". К моменту окончания
войны композитор был в расцвете творческих сил. Об этом убедительно свидетельствуют
сочинения, написанные им в послевоенные годы: опера „Олимпийцы" на
либретто Д. Пристли, поставленная в театре „Ковент-Гарден" в 1949
году, сцена „Колдунья" для контральто и оркестра, „Приветственная
песнь" для сопрано, баритона, хора и оркестра, многочисленные камерные
ансамбли. В 1953 году композитор был удостоен звания „ Мастер музыки ее
величества королевы", которое носили некогда Пёрселл и Гендель. „Последние
двадцать лет своей жизни композитор плодотворно трудился во многих жанрах,
- отмечает Д. Симен. - Блисс любил риск, эксперимент. Будучи уже в преклонном
возрасте, он использовал в своих сочинениях новейшие средства музыкального
языка и формы, в то же время никогда, даже в молодые годы, считаясь дерзким
модернистом, не прибегал к атональной системе. Искренней, темпераментной
натуре композитора были чужды иррациональность, болезненность эмоций.
Блисс был здоровой личностью, он твердо знал, чего хочет, и умел добиваться
желаемого. Структура его произведений всегда логична, язык лишен искусственности".
В этих достоинствах музыки английского мастера советские слушатели могли
убедиться уже в конце сороковых годов. А во второй половине пятидесятых
они познакомились и с самим музыкантом, дважды побывавшим в СССР, - сначала
в качестве дирижера, а затем - члена жюри Первого Международного конкурса
имени П. И. Чайковского. Многим запомнился тогда этот обаятельный, стройный
и элегантный человек - настоящий джентльмен, запомнилась и его яркая,
темпераментная музыка.