ЖАНР ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕСНИ В XIX ВЕКЕ
В период Отечественной войны 1812 г., когда над страной нависла угроза
подчинения чужеземным завоевателям, в военно-политическую жизнь государства
активно вовлекаются широкие крестьянские массы, в связи с чем происходит
дальнейшее развитие устного поэтического творчества. В отличие от песен
о предшествующих войнах в песнях об Отечественной войне 1812 г. более
отчетливо проявляется историзм народного мировоззрения. В них звучит мысль
об освободительном характере войны для России, ставится вопрос о социальных
силах, обеспечивающих победу. Это показывает, что Отечественная война
1812 г. сыграла большую роль в формировании национального самосознания
русского народа.
В песнях говорилось о кровопролитных сражениях, о неисчислимых бедствиях,
которые принесла война:
Разорена путь-дороженька
От Можайска до Москвы. (№ 108)
Реалистично изображается наступление неисчислимого вражеского войска:
Не пыль во поле пылит,
Не дубровушка шумит:
Француз с армией валит.
Он валит-таки валит,
Сам подваливает. (№ 98)
Русские генералы говорят врагу:
Не бывать тебе, злодею,
В нашей каменной Москве. (№ 98)
Народ понимал решающее значение битвы под Москвой. Напряженность ожидания
предстоящего сражения, отпор наступающему неприятелю устная поэзия запечатлела
в песнях о Бородино (№ 99) (известно около двадцати вариантов). По своим
поэтическим приемам они очень близки к ранее созданным песням, описывающим
жестокие битвы67.
После тяжелых и кровопролитных боев русским пришлось оставить Москву.
С болью и негодованием говорится в песнях о разорении Москвы неприятелем.
Когда «вор-француз» «стрелял, палил в каменну славну Москву», то «потрясалася
мать-сырая земля» (№ 101). А когда он взрывал кремлевские стены, то «мать-сыра
земля расступилася».
Разорение Москвы народ связывает с образом Наполеона. Действия французов
в оккупированном городе в песнях обрисованы такими же красками, как и
варварские поступки монголо-татарских завоевателей. Так, например, девушка,
взятая в плен французом
(№ 102), во многом напоминает изображенную в ранних исторических песнях
русскую женщину, томящуюся в плену. Но даже в тяжелые дни потерь и отступления
народ твердо верил в будущую победу
Не хвались-ка, вор француз,
Своим славным Парижом!
Как у нас ли во России
Есть получше Парижа —
Есть получше, пославнее, —
Распрекрасна жизнь-Москва. (№ 108)
Так выражена кульминация сюжета. Москва и Париж перерастают как бы в
символы стран и народов, столкнувшихся друг с другом в 1812 г.
Борьба за Москву заняла центральное место в народном творчестве. Песни
запечатлели такие крупные события, как бои под Смоленском (№ 109), изгнание
французов из России, переправу их через Березину, поход за Вислу (№ ПО),
битву под Лейпцигом, взятие Парижа (№ 111, 111а) и др. Как со стороны
формы (использование военной лексики, музыкально-ритмического склада —
появление мелодий, близких к строевым маршам и т.п.), так и по разработке
образов любимых полководцев песни об Отечественной
войне тесно связаны с военно-историческими песнями XVIII в. Однако
через всю поэзию Отечественной войны более отчетливо проходит мысль о
том, что Россию спас от нашествия наполеоновских полчищ народ. В изображении
же представителей господствующих классов подчеркивается растерянность
и трусость:
Господа-то все наши дворяне
Они перьпужались, не знают, как быть,
Перьпужались да все разбежались. (№ 100)
Любимыми народными героями Отечественной войны 1812 г. были Кутузов и Платов. В песнях это два разных характера. Кутузов — руководитель народной войны, опытный, умный, рассудительный и храбрый полководец; он разгадывал все планы неприятеля — «знал все вывертки французски». Кутузов уверен в победе народа и хорошо знает пути к ней, поэтому при получении грозного письма от французского короля, требовавшего сдаться без боя, он успокаивает русского царя
А мы встретим злодея середй пути,
Середи пути, на своей земли
А мы столики поставим ему — пушки медныя
А мы скатерти ему постелим — вольны пули,
На закусочку поставим — каленых картеч;
Угощать его будут — канонерушки,
Провожать его будут —всё козачушки. (93)
Здесь использован художественный прием из песни о Петре I, в которой
на угрозы неприятеля отвечал сам царь. Теперь этот прием подчеркивал положительные
качества народного полководца.
Кутузов —ум и сердце русского войска, оплот русской воинской славы. В
песнях он организатор победы русского народа над полчищами Наполеона.
К солдатам он обращается как к «деточкам», тесно с ними связан и знает
их нужды и настроение; во время боя он подбадривает солдат:
Вы стреляйте же, мои деточки, не робейте,
Вы своего свинцю-пороху не жалейте,
Вы своего же французика побеждайте. (№ 95)
И солдаты безгранично верят своему генералу, надеются на него, называют
его отцом родным?о.
Прозорливым полководцем, верящим в окончательную победу над французами,
выведен Кутузов и в разговоре с пленным майором:
Я до города до Парижа
Скоро доберуся.
Да и всею, вот бы, своей славушкой
Вот сам [с солдатами] поделюся! (№ 104)
В зарисовке Кутузова сохраняется некоторая преемственность традиции песен
XVIII в. Этот образ сливается с образом любимого народом полководца Суворова,
являясь его развитием в художественном мышлении народа.
В другом аспекте представлен Платов. О нем записано много песен среди
казаков. Особенно интересна и популярна песня о том, как Платов побывал
«в гостях» у французов и беседовал с недогадливым Наполеоном (№ 105).
В основе песни лежит художественный вымысел, но он использован для оценки
реальных событий7'. Мужество и оптимизм—характерные черты Платова. Во
многих песнях Платов и Кутузов выступают совместно, и атаман всегда является
помощником фельдмаршала. Платов — ловкий и отважный разведчик, партизан,
бесстрашный, удалой донской атаман. Будучи в любую минуту готовым к подвигу,
он своим примером воодушевляет казачьи полки72, на боевом коне гордо разъезжает
на виду у неприятеля, побеждает французов, — все это поэтические черты
казацкой удали. Он показан властным командиром? грозных и гибких боевых
соединений, хорошим организатором казачьих масс (№ 97). Песни подчеркивают
демократичность Платова. Солдаты говорят:
От своих чистых сердец
Совьем Платову венец. (№ 94)
Отечественная война 1812 г. оказала заметное влияние на все русское народное творчество, в том числе, и на солдатскую и казачью бытовую лирическую песню, а также на весь песенный репертуар русской армии?. Характерной особенностью поэтической формы исторических песен об Отечественной войне 1812 г. является использование отдельных формул, строк и даже целых эпизодов из военно-исторических песен о прошлых войнах?6. Обогащение песен об Отечественной войне шло по линии употребления уже готовых поэтических форм и даже готовых произведений (о допросе пленного майора, о письме раненого Лопухина и ряд других). Устное творчество не создало монументальных исторических песен с новыми сюжетами, в которых могли бы отразиться значительные ситуации Отечественной войны 1812 г. Песни отличаются схематизмом и шаблонностью в изображении батальных сцен, недостаточной мотивированностью переходов. Это объясняется тем, что народное сознание уже не укладывалось в выработанные традицией художественные рамки жанра.
Исторические песни об Отечественной войне 1812 г. в большой степени испытали
влияние и литературной поэзии (№ 94), в этот цикл широким потоком вошли
песни литературного происхождения (например, «Что двенадцатого года поседелые
орлы»", «Пойдем, братцы, за границу»78? сатирические песни о Наполеоне:
«Шут на острове родился» «За горами, за долами»). Многообразное использование
литературы в жанре исторической песни свидетельствует о том, что народная
мысль настойчиво искала новых форм поэтического выражения. И литература
шла навстречу устному народному творчеству.
Как уже отмечалось, Отечественная война 1812 г. сыграла большую роль в
формировании национального сознания и в развитии русского народного поэтического
творчества. Русский народ, освободивший не только Россию, но и всю Европу
от порабощения Наполеона, по-прежнему оставался в крепостной "зависимости.
Ненависть его к крепостному строю усиливалась. Эту остроту классовых противоречий
народ поэтически выразил в песне-плаче о восстании Семеновского полка,
в песнях об Аракчееве и о декабристах.
Песня-сатира об Аракчееве (№ 114) насчитывает
около сорока вариантов, записанных в годы
XIX и XX столетий в более чем двадцати губерниях России. Одним из первых
записал ее А. С. Пушкин (№ 114а). Хотя песни об Аракчееве и составлены
из поэтического материала XVII—XVIII вв. о народных притеснителях (Б.
А. Репнине, А. Д. Меншикове, В. В. Долгоруком, М. П. Гагарине и др.),
в них отражается мировоззрение крестьянства XIX в. Аракчеев не только
представляет собой историческое лицо, но и олицетворяет образ «злодея-барина»,
«дворянина», притесняющего народ. В отдельных вариантах Аракчеев показан
угнетателем и обирателем всей России (№ 114а). Благодаря художественному
приему контраста в песнях воссоздавалась потрясающая картина жестокой
несправедливости: с одной стороны разоренная до нищеты и ограбленная временщиком
Россия, а с другой —роскошный, поражающий своим убранством дворец Аракчеева
с мраморными стенами. Песня отмечает невыносимую жизнь в военных поселениях,
тяжесть дорожной повинности. Ни в одном варианте песни царь не наказывает
Аракчеева за его вероломство. Однако сам народ разоблачает этого временщика
(«все Ракчеева бранят», — говорится в песнях). Многие песни об Аракчееве
создают яркую картину установленного в армии жестокого порядка, получившего
название аракчеевщины, истязания людей в солдатских поселениях.
В октябре 1820 г. произошло одно из крупнейших волнений в армии — восстание
в Семеновском полку, жестоко подавленное и нашедшее яркое отражение в
песне (№115), известной в десяти вариантах. Подчеркивая свои права на
«волю», на освобождение от крепостного рабства, солдаты напоминают о своей
роли в освобождении родины от нашествия Наполеона:
Мы горячу кровь проливали,
И французов в полон брали,
И каменну Москву отбивали!
Песня, таким образом, показывает трагедию народа, осознавшего свою силу
и роль в борьбе с иноземным захватчиком, гордого своим освободительным
подвигом и вынужденного вернуться под кнут и розги крепостников.
Однако он не видел еще путей и способов борьбы за социальное освобождение.
Создатели песен отразили незрелость крестьянской идеологии, они взывают
то к идеализированному прошлому, то к помощи бога. В песнях они обращаются
с жалобой к Ивану Грозному, Алексею Михайловичу, Петру I и к «матушке
Катеринушке», используя традиционную форму плача-обращения к умершему
царю. Эта традиционная поэтическая форма использовалась в песне не случайно:
солдаты, жалуясь на порядки в стране, тем самым высказывали протест существующему
строю Александра I, изображавшегося в официальной литературе благодетелем
не только России, но и всей Европы.
Восстание Семеновского полка перекликалось с крестьянскими движениями
на Дону 1818—1820 гг. и с бунтом военных поселенцев в Чугуеве в 1819 г.
Дальнейший рост освободительного движения находит отражение в поэтическом
творчестве о восстании декабристов. Последние разыскания показали широкое
тайное распространение песен о декабрьском восстании. Во многих песнях
восстание связывается с заседанием Государственного Совета поздним вечером
13 декабря 1825 г. На нем Николай объявил о своем вступлении на престол,
не дождавшись официального отречения Константина, которому, как старшему
из сыновей, Александр I завещал престол. Константин отказался приехать
в Петербург. Отречение должен был подтвердить брат Михаил, который опоздал
на заседание Совета, прибыл в Петербург 14 декабря и активно включился
в подавление восстанияво. В песне-плаче солдата (или царицы) при гробе
царя с горечью рассказывается, что господа решили выбрать из своей среды
нового правителя:
Придумали, братцы, бояришка думу крепкую:
«Кому, братцы, из нас да государем быть.» (№ 116)
Песни не выражали цели и задачи декабрьского восстания, так как народу
они не были известны. Это объясняется тем, что декабристы, как указывал
В. И. Ленин, были «страшно далеки. от народа»81.
Как видим, рост революционного движения находил отражение в исторических
песнях. В отдельных произведениях создавались новые сюжетные ситуации.
Но такие случаи были редким явлением. В основном оставались традиционные
формы создания образов. Усложнение социальной жизни требовало отражения
ее новыми художественными приемами и средствами. Жанр исторических песен
все меньше удовлетворял этим требованиям.