Длительный и острый кризис внутри класса крепостников, обострение противоречий между господствующими классами общества и народом, вызвавшее крестьянское восстание под предводительством И. И. Болотникова (1606—1607), создали условия для согласованных действий против Российского государства16 польских магнатов и шведского короля совместно с крымскими и ногайскими ордами.
Тяжелое внутреннее положение страны грозило превратиться в катастрофу для всего Российского государства. Острая социальная и национальная борьба явилась основной причиной возникновения исторических песен начала XVII в., она же служила их содержанием, обусловила идейные и художественные особенности. Песня об убийстве царевича Дмитрия (№ 20) довольно близко воспроизводит обстановку того времени. Причина всех зол, постигших государство, объясняется в ней тем, что в народ вселилось «лукавство великое», которое и привело к гибели царя, а следовательно, и к беспорядкам в государстве. С понятием «лукавство», по-видимому, связывается обман, хитрость и коварство власть имущих. В отличие от письменных памятников и некоторых устных творений того времени, говоривших о божественной силе, будто бы наказавшей русское население, сотворив так называемую «смутную» эпоху, песня дает свою оригинальную трактовку событиям.
Вероятно, она была особенно популярна в период царствования Бориса Годунова,
когда классовые противоречия вызвали крестьянскую войну. Достоинство песни
заключается в том, что основное внимание в ней обращено на социальную
обстановку в стране (что было, как следует понимать смысл песни, причиной
всех последующих событий). Она ориентируется не на воспроизведение событий,
а на воссоздание психологического настроения современников. Характерна
в ней бессюжетность, отсутствие эпического повествования в раскрытии темы
и глубокий лиризм в зарисовке настроения.
Высокие качества данной песни особенно очевидны при ее сравнении с другой,
записанной в Среднем Поволжье (№ 21). Идейное содержание этого произведения
невысокое: в нем утверждается идея божьего наказания, обрушившегося на
государство в образе «незаправского» (т. е. ненастоящего) царя, незаконно
восшедшего на русский престол.
Разная социальная острота песен отражает многообразие восприятия действительности
современниками той эпохи. В непосредственной связи с предыдущими песнями
стоят песни-плачи Ксении Борисовны Годуновой (№ 22, 22а). Сопоставление
их содержания с историческими фактами показывает, что устные произведения
создавались и в процессе происходивших событий, раскрывая отношение различных
социальных групп к этим событиям. Плачи возникли весной 1605 г. перед
вступлением Лжедмитрия I в Москву. Во время их записи (1619—1620) Ксения
была еще жива. Эти произведения исследователи характеризуют как лиро-эпические
исторические песни. Здесь форма плача сливается с формой исторической
песни: лирическое причитание сохраняет эпический стих и историческую основу.
События начала XVII в. нашли яркое отражение в эпических произведениях
о самозванцах. Эпические произведения о Гришке Отрепьеве разнообразны
по своему жанру. Однако о них чаще всего можно говорить как об исторических
песнях, возникших на эпической основе традиционных былин. Песни разоблачают
экспансию польских магнатов, их стремление возвести своего единомышленника
на русский престол, показывают силы, способные отстоять независимость
Родины. Характерной в этом отношении является песня из сборника Кирши
Данилова (№ 23). В ней. говорится о том, что Гришка Отрепьев, будучи на
московском престоле, женится «на злой еретице, безбожнице» Маринке Юрьевой,
нарушая все русские обычаи. Во всеуслышание Гришка заявляет, что самыми
дорогими гостями у него будут пан Юрий с паньей. Эти слова оказались для
него роковыми:
А втапоры стрельцы догадалися,
За то-то слово спохватилися
и разоблачили его как иностранного ставленника. Стрельцы выведены здесь
как сила положительная, спасающая государство. Они взбунтовали всю Москву
против Гришки-расстриги и уничтожили его.
В начале XVII в. на юге государства (Северская «украйна», Дикое поле,
Дон, понизовье Волги, Лик) росло возмущение беглого населения против правительства.
Все песни, записанные на территории, население которой в «смутное» время
поддерживало правительство, изображают казаков как преступников и воров,
едущих с Дона за «легкой» наживой (№ 24). Видимо, существовали песни,
в которых Гришка Отрепьев выступал в роли руководителя «воровских» казаков.
Известен один вариант такой песни, в которой говорится, что с Дону едут
разбойники, а среди них Гришка с Маринкой, по-видимому, занимающие место
предводителей (№ 25).
Против польско-католического вторжения на территорию Российского государства
в «смутное» время успешно выступил молодой воевода Михаил Васильевич Скопин-Шуйский.
Он сумел сплотить вокруг себя действенные силы русских войск, одержал
ряд побед и вселил в народ- уверенность в скором освобождении всей территории
страны. В произведениях о нем выражены народные представления о полководце
и государственном деятеле; имя Скопина в народе связывалось даже с окончательным
освобождением Москвы от врагов, хотя это произошло после его смерти.
Известно, что еще при жизни М В. Скопина-Шуйского народ пел ему величальные
песни, называл его отцом и спасителем государства. Любовь простого народа
к Скопину-Шуйскому, его успехи в борьбе с иноземцами вызвали у бояр страх
и ненависть к нему. Как свидетельствуют современники, Скопин-Шуйский был
отравлен боярами на пиру у князя Воротынского18. Внезапная смерть полководца
была ударом для Российского государства. С одной стороны, польская и шведская
интервенция, с другой стороны — борьба за власть в среде «княжат» -бояр
привели к полному разложению и развалу всей государственной системы.
Это обстоятельство послужило причиной новых воспоминаний о Скопине и сожалений
по поводу его смерти, сделало бывшего военачальника фигурой еще более
популярной и вызвало мощный прилив поэтических произведений, посвященных
ему.
Песня «Михайло Скопин» (№ 26) из сборника Кирши Данилова реалистически
точно воспроизводит деятельность Скопина. Как обыкновенный воевода он
едет в Новгород, чтобы собрать там войско, просит помощи у шведского короля,
т. е. совершает такие дела, какие и должен делать военачальник, а не богатырь.
В песне дан исторически конкретный, а не эпический образ. И на роковом
пиру «кума его крестовая» поднесла.ему обыкновенный «стакан меду сладкого»,
а не чару в полтора ведра, как в былинах.
В песне иногда используются былинные приемы (так называемые «общие места»,
например, похвальба на пиру). Резкое противопоставление двух понятий о
смысле жизни выявляется в речах пирующих. Бояре похваляются своим богатством,
Скопин же говорит о своих заслугах перед государством, перед народом,
упрекая бояр:
«А вы глупой народ, неразумные!
А все вы похваляетесь безделицей:
Я Скопин, Михаила Васильевич,
Могу, князь, похвалитися,
Что очистил царство Московское
И велико государство Российское;
Еще ли мне славу поют довеку,
От старого до малого,
От малого до веку моего».
И после такой необычной для присутствующих речи сразу «боярам за беду стало», они
Поддернули зелья лютого,
Подсыпали в стакан в меды сладкие.
и отравили Скопина.
Былинный прием похвальбы Скопина на пиру в данном случае не является характеристикой
исторического прототипа. Он использован, чтобы показать причину зависти
бояр, вызвавшей ненависть к Скопину, и тем самым обрисовать создавшуюся
в определенный момент политическую ситуацию.
Несколько иное поэтическое освещение получила острая социально-политическая
обстановка в связи со смертью Скопина в песне, записанной в 1619— 1620
гг. (№ 28). Тревожное начало песни настраивало слушателя на восприятие
неожиданных и серьезных происшествий. Плачут «гости Москвичи» о том, что
не стало «воеводы Васильевича князя Михаила». Потеря эта настолько тяжела,
что ее ничем возместить нельзя.
По-другому это известие воспринимали аристократы:
А сьезжалися князи-бояря супротиво к ним,
Мьстисловской князь, Воротынской,
и межу собою они слово говорили;
а говорили слово, усмсхнулися:
«Высоко сокол поднялся
и о сыру матеру землю ушибся!»
Из дальнейшего содержания песни выясняется, что смерть Скопина была тяжелой
потерей для Российского государства. Шведские немцы, воевавшие под командой
Скопина, теперь выступили против русских, взяли Новгород «и многой мир-народ
погубили».
Песня отражает национально-освободительную борьбу народа с интервентами
в неразрывной связи с социальной борьбой внутри государства. С исключительным
мастерством и беспредельной симпатией она воспроизводит чувства и переживания
большой социальной группы, поддерживавшей Скопина в трудные для государства
годы. Из ярких, образных намеков вырисовывается убедительная картина расстановки
общественных сил, жестокая классовая и национальная борьба далекого прошлого.
Устные поэтические произведения о Скопине создавались в самых разнообразных
жанрах во всех социальных группах того времени. Если на Севере, в области
широкого распространения эпоса, встречаются былины о Скопине, то записанные,
например, в Поволжье варианты этого же сюжета являются историческими песнями.
Независимо от жанровой принадлежности произведения о Скопине, бытовавшие
среди населения северной и центральной частей Российского государства,
сохранили к моменту записи положительную оценку его деятельности. В них
народ выразил поддержку государственной власти. Та же идея проводилась
в песне о Василии Шуйском (№ 29) и в ряде других исторических песен, создававшихся
в процессе происходящих событий и отражавших острую социальную борьбу.
Подвиг Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского явился поворотным пунктом в
событиях начала
XVII в. Их успешная деятельность по организации народного ополчения, победа
этого ополчения над иностранной интервенцией создали условия для перехода
к восстановлению мира в государстве. Глубокий патриотизм и беззаветный
героизм народа воспевает песня о Кузьме Минине и князе Пожарском (№ 30).
В первой и второй частях ее показано, что именно простые люди под руководством
Минина и Пожарского победили захватчиков. В последней заключительной части
песни говорится, что плоды героических усилий народа оказались в руках
князей и бояр.
Таково идейное разнообразие исторических песен, возникших в начале XVII
в. среди населения Севера и центральной части Российского государства.
По-другому осмысляла события «смуты» та часть населения, которая находилась
«в бегах» на юге государства и являлась основной движущей силой крестьянского
восстания под руководством Болотникова. В произведениях, записанных среди
казачества, Скопин получил отрицательную оценку, видимо, потому, что он
участвовал в борьбе против Болотникова. Не были среди казачества записаны
и песни о Гришке Отрепьеве. Такие произведения не могли бытовать среди
населения, боровшегося за него как за «царя Димитрия». Естественно, не
могли казаки распевать песни об
убийстве Дмитрия, которого они считали живым. Поэтому можно принять предположение
о том, что в песнях о гневе Грозного на сына факт подмены приговоренного
к смерти появился под влиянием лозунга за «царя Димитрия». Исторические
песни создавались в процессе классовой борьбы и служили идеологическим
оружием этой борьбы. Естественно, что уже бытовавшие песни осмыслялись
и применялись в соответствии с событиями времени.
Исторические песни, возникшие на основе общественно-исторических событий
начала XVII в., характеризуются тем, что в сравнении с предшествующими
они острее отображают социальную борьбу. Этому способствовало и использование
более разнообразных художественных приемов: например, отмечены были традиции
лирического причитания в произведениях с исторической тематикой (две песни
—плач Ксении Годуновой, песня о Скопине), применяется различного вида
сатира (в зарисовке образов Отрепьева и Маринки в песне о попе Емеле и
др.). Все это давало возможность реалистичнее отразить жизненные явления,
сделать более глубокие обобщения в устных произведениях.