З.Я.Можейко - Песни Белорусского Полесья

 

 

З.Я.Можейко
Песни Белорусского Полесья
выпуск первый
Редакция белорусского текста М.Я. Гринблата
"Советский композитор", 1983г.
номер с5745к

содержание:

 

От составителя
 
Настоящий сборник в двух выпусках должен раскрыть в целом песенную культуру, сложившуюся в определенной социально-исторической и географической среде одной из наиболее ярких этнографических зон Белоруссии — Полесья ¹. Он явился результатом многолетнего изучения автором песенных традиций всех районов Полесья, как Гомельского, так и Брестского.
Экспедиционная работа, которая проводилась автором на Полесье с 1963 по 1979 год, охватила свыше 150 населенных пунктов, где было записано свыше 3000 образцов народных мелодий разных жанров и типов. Песни записывались в естественных условиях их бытования, чаще всего в соответствующие календарные даты и на семейно-обрядовых торжествах, от певцов разного пола и возраста. Особо песенные села, где традиционный фольклор живет в современном музыкальном быту активной, полнокровной жизнью, обследовались стационарно. Среди них —Тонеж, Букча, Глушкевичи, Озерщина, Красное Озеро (Гомельское Полесье); Клетная, Гольцы, Луги, Велемичи, Тышковичи (Брестское Полесье) ²

Песни, включенные в два выпуска сборника, составляют в целом три больших раздела: 1) песни земледельческого календаря и семейных обрядов, строго приуроченные к определенному времени и обстоятельствам; 2) песни, условно (не строго) приуроченные к определенному времени и обстоятельствам: «лесовые» (поются в лесу), «луговые» (поются в поле, когда пасут скот) и т. д.; 3) песни, исполняемые в любое время и при любых обстоятельствах (по народной терминологии, «абы-калi», то есть когда угодно).
Первый выпуск составляют песни первого раздела, то есть только те песни, строгая приуроченность которых находит свое соответствие в сложившемся жанре и устойчивом мелодическом типе.
Систематизируя материал по функционально-типологическому принципу, автор вместе с тем рассматривает и другие его стороны: определяет песенно-мелодические типы напевов, устанавливает их ареалы, раскрывает соотношение типологических групп напевов с жанрово-тематическими группами поэтических текстов.

Определяющим критерием в систематизации напевов данного сборника является песенно-мелодический тип. Хронологическая же последовательность календарных песен, а также определенный порядок следования песен внутри семейно-обрядового цикла сохранены здесь лишь в качестве канвы при внесении их в ту или иную типологическую группу. В календарном цикле наряду с жанрово специфическими песенно-мелодическими типами представлены и межжанровые типологические группы. Таковы в разделе колядных весенние «ранцевальные» песни, напевы весенне-троицко-купальские, напевы-приговоры, объединяющие группы весенних юрьевских, зажиночных и щедровных песен, типовые напевы, приуроченные к весенней прополке и осенним работам («як жнуць яравое», «як мнуць проса»). Центральный раздел семейно-обрядового цикла представлен песенно-мелодическими типами полесской свадьбы. Его предваряет группа напевов, которые в народе как песенный жанр не осмысливаются (колыбельные, плачи-причеты), и завершают родинные песни, непосредственно смыкающиеся с песнями второго выпуска, в частности с условно приурочиваемыми беседными.
Тот или иной песенно-мелодический тип напева устанавливался нами по совокупности признаков (ритмическая структура, мелострофа, ладово-мелодическая основа, интонационный комплекс), однако в первую очередь учитывались те из них, которые являются наиболее отличительными и стабильными для данной типологической группы напевов.
Теми же соображениями песенно-мелодической типологии напевов объясняется и группировка поэтических текстов. Тексты с различными сюжетами, прикрепленные к одному типовому напеву (и записанные в одном и том же либо в близлежащем населенном пункте), приводятся в сборнике под одним номером.

Названия песен даются по первой строке поэтического текста, с которым записан типовой напев. В примечаниях к записям песен в скобках приводятся местные жанровые определения этих песен в народной терминологии.
Музыкальные записи вошедших в сборник напевов изложены в общепринятой нотации, но интонационно и ритмически детализированной в целях более точной передачи характера живого их звучания (см. условные обозначения в нотациях звукозаписей).
В поэтических текстах песен сохранены все лексические, а отчасти и некоторые фонетические особенности локальных полесских говоров.
В конце сборника приложен словарь диалектных слов, составленный М. Я. Гринблатом. Принятая форма графического изложения нотаций, где взаимосвязи музыкально-ритмических периодов внутри мелостроф строго координированы, опирается на аналитический метод нотирования, разработанный профессором Е. В. Гиппиусом.

• Песенно-мелодические типы напевов календарно-земледельческого и семейно-обрядового циклов
• Условные обозначения
• Распространение основных типов календарных напевов белорусского Полесья
• КАЛЕНДАРНО-ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЙ. ЦИКЛ
  • Колядные, щедровные
  • Весенние, юрьевские, троицкие, русальные, хороводы
  • Весенние, купальские
  • Купальские, петровские
  • Жнивные, сенокосные, летняя толока, дожиночные
  • Осенние, прополочные, когда жнут ярное, мнут просо, идут в ягоды («журавiны»)
  • Обрядовые напев и приговоры (юрьевские, зажин очные, щедровные)
• СЕМЕЙНО-ОБРЯДОВЫИ ЦИКЛ
  • Колыбельные («калыханкi»), плачи-причеты («галашэннi»)
  • Свадебные («вяселле»)
  • Родинные
• Примечания к записям песен
• Словарь диалектных слов

Скачать ноты

Спасибо Анне за сборник!

1 Белорусское Полесье охватывает южную зону БССР и подразделяется на Полесье восточное (Гомельское; центр — Туровщина) и западное (Брестское; центр — Пинщина).
Музыкальный фольклор, песенные обряды и обычаи Полесья отмечены в работах таких видных ученых и собирателей, как К. Мошинский, О. Кольберг, Ф. Колесса, И. Сербов, А. Сержпутовский, В. Довнар-Запольский, М. Гринблат, 3. Эвальд, Г Ширма.

2 Народные певцы некоторых из этих сел привозились автором для выступлений на музыкально-этнографических концертах: в 1968, 1969, 1979 гг. — в Союзе писателей, Союзе композиторов и Доме искусств (Минск); в 1975, 1976, 1978 гг. — на отчетно-экспедиционных сессиях фольклорной комиссии Союза композиторов РСФСР и Всесоюзной комиссии музыкального народного творчества (Москва); в 1971 г. — на VII Международном музыкальном конгрессе (Москва). Песенные календарные обряды стационарно обследуемых сел зафиксированы в документальных кинолентах «Полесские колядки» и «Голоса веков» (ПТО, «Летопись», Беларусьфильм, 1972, 1979).

 

З.Я.Можейко
Песни Белорусского Полесья
выпуск второй
Редакция белорусского текста М.Я. Гринблата
"Советский композитор", 1984г.
номер с6697к

содержание:

 

НЕОБРЯДОВАЯ ПЕСЕННАЯ ЛИРИКА БЕЛОРУССКОГО ПОЛЕСЬЯ.
 
Второй выпуск сборника «Песни Белорусского Полесья» продолжает издание полесского песенного фольклора в нашей записи 1963— 79 годов (первый выпуск был опубликован в 1983 г.) 1. Он включает необрядовые песни разных исторических периодов, различной тематики и стилей. Среди них образцы как условно приурочиваемые к определенному времени и обстоятельствам, так и неприуроченные, исполняемые в любое время (по определению белорусских певцов, «абы-кал1»). В целом эти песни представляют два историко-стилевых пласта. Первый наиболее древний охватывает песни лирической и повествовательной традиции, которые, как правило, условно приурочиваются к соответствующему времени и работам. Напевы этих песен находятся в едином стилевом русле с древними напевами календарно-земледельческого и семейно-обрядового песенного цикла (см. первый выпуск нашего сборника). Для них характерна та же тематическая емкость при небольшом звуковом диапазоне; они распеты в той же традиции совместного унисонно-гетерофонного либо одиночного пения. Много общего с календарно-земледельческим циклом обнаруживают и поэтические тексты необрядовых песен (отметим идентичность сюжетов в таких песнях как № 1 настоящего выпуска «Ой ты, селязён, а я вутонька» и колядная № 32, осенняя № 109 из первого; или № 2 «У нядзелю рано сше морэ играло» и жнивная № 88 из первого, выпуска).

Вместе с тем, образный строй и характер развития условно приурочиваемых необрядовых песен принципиально отличен от песен календарно-земледельческого и семейно-обрядового циклов. Если в этих последних доминирующим фактором выступает предельная обобщенность напева (доведенная до афористичности напева-формулы, объединяющей группы поэтических текстов различного содержания), то в необрядовых условно приурочиваемых песнях мы видим взаимодействие разнонаправленных тенденций: с одной стороны к стабилизации напева «под формульный», по мере его прикрепления к определенному времени (№ 1, 25, 30) с другой —к его индивидуализации, по мере его открепления и перехода в категорию «абы-калi».

Индивидуализация напева предполагает свободу мелодического и ритмического варьирования, особенно ярко проявляющуюся в песнях сольной традиции. В отличие от монолитной мелодической формулы песен календарно-земледельческих и семейно-обрядовых, для напевов необрядовых сольных песен характерна развитая мелострофа, порою с выделенным композиционно цепным запевом (№ 4, 15), хотя в их основе лежит преимущественно короткая двустиховая строфа. Мелодическая линия этих напевов отличается гибкостью, чему во многом способствует особая мелодическая акцентуация, связанная с затягиванием звука, введением в напев мелких орнаментальных групп и развитой внутрислоговой мелодией. В результате мелодические акценты то совпадают со стиховыми, то идут с ними как бы вразрез. Отсюда происходит известная асимметричность мелодико-ритмической структуры напева (короткие фразы-попевки и более крупные построения обладают различной временной протяженностью), а также характерные сдвиги опорных тонов (в пентахордовых ладах, например, захват верхнего секстового звука; в трихорде — появление побочных ладовых опор на квинтовом и квартовом звуках). Квинтовость напева (квинтовая ладовая структура, роль квинтовой интонации в процессе мелодического развития) раскрывается в необрядовых песнях благодаря интонационной гибкости музыкальной фразы, можно сказать, в новом качестве. Если в структуре колядных напевов квинтовость связана с выявлением интонации празднично-ритуального восклицания («праздничность интонации» по определению Ф. Рубцова), то в необрядовых песнях квинтовые интонации приобретают иной, более обобщающе-лирический смысл и характер (см. № 13, 17, 18).

Большую склонность к обобщенности проявляют необрядовые лирические напевы унисонно-гетерофонной традиции. Однако и здесь, в отличие от устойчивого соотношения выразительных средств в каждом типе календарных и семейно-обрядовых песен, эти средства по-разному соотносятся в каждом отдельно взятом образце, создавая индивидуально-неповторимый облик каждой лирической песни.
Из двух разновидностей гетерофонного пения, культивируемого на Белорусском Полесье (которые мы определяем как полиритмический тип монодии и как диафонию на бурдонной основе), для необрядовых лирических песен больше характерна вторая. Весьма характерно для этих песен и пение «з пералiвамi» (по определению народных певцов), то есть с продолжительным «расщеплением» мелодической линии голоса на терцию, кварту и квинту в отличие от секундово-терцовых и квартовых созвучий-«вспышек», эпизодически возникающих в ходе развития древних календарных напевов. Однако и эта, можно сказать, третья, более поздняя разновидность гетерофонного пения по существу не меняет одноголосной основы напева, так как определяющим фактором здесь продолжает оставаться стремление к унисону (см. № 12, 30, 35).
По характеру мелодики и манере пения напевы необрядовых условно приурочиваемых песен Полесья можно подразделить на два рода. В напевах первого из них доминирует собственно песенное начало. Приурочиваются они преимущественно к весенне-летнему периоду и определяются в народе как песни «лесавыя», «лугавыя», «палявыя» (исполняемые соответственно в лесу, лугах, полях), «за таварам» (тавар — домашние животные, которых пасут в поле) К
Основная тематика этих песен — семейно-бытовая и любовно-лирическая. Особенно выделяется мотив вековой тоски человека по родной стороне с противопоставлением родного края и чужбины:

Ох, выйду я на юлоньку молода,
Куды гляну — усё чужая сторона.
Соловейка, ты брацюшэчка ж родной,
А щi быу ты ды у маей стороне?

Калiнiца, малiнiца
Мiж падгор'я схiлiлась.
Я молода журылась,
Што й ад роду адбiлась.

В тематическую группу песен о журбе (тоске) нередко вплетаются балладные мотивы, а также мотивы прошедших молодых годов, которые догоняют на «вараны'х конях», останавливают «на высокiм мосце», «у зялёным жыце» и просят вернуться обратно, но которые никогда не возвращаются.
Как и календарные напевы весенне-летнего цикла, напевы этих песен ярко раскрывают культивируемую на Полесье традицию громкого протяжного пения на открытом воздухе, которое здесь определяется как пение «голаснае». Но в отличие от календарных напевов, где ритуальная основа держит певцов в определенных рамках, регламентируя допустимые границы варьирования, в этих песнях на первом плане — голос и импровизационное дарование певца.

Мелодическая широта этих песен достигается не столько за счет расширения их мелодического диапазона (который чаще не превышает квинты), сколько за счет своеобразного «мелодического разлива» по горизонтали (в особенности если мелодия начинается с так называемой вершины-источника, № 7, 8, 11, 12), благодаря необычайно широко протянутым на фермато ладово опорным звукам, завершающим мелодические фразы. Эта специфическая особенность полесского распева мелодий образно описана Ф. Колессой в очерке «Народная музика на Полiса»: «Только на Полесье встречал я завершение песен такою длительною ферматою, которая продолжается от трех и до пяти целых нот; создаётся впечатление, будто певец зачарованно вслушивается в звук собственного голоса среди полесской пущи, желая ее все же чем-то оживить. Эти ровные линии продолжительных фермат как-то дивно гармонируют с однотонностью полесского пейзажа».

Продолжение читайте в книге...

Скачать тексты

Спасибо Анне за сборник!

 

 

З.В. Эвальд
Песни Белорусского Полесья
Под редакцией Е.В.Гиппиуса
Составление и текстологическая подготовка к печати
3.Я. Можейко
Редакция белорусского текста М.Я. Гринблата
"Советский композитор", 1979г.
номер с4230к

содержание:

 

От составителя

Собирание и изучение белорусского музыкального фольклора — одно из важнейших звеньев многогранной творческой деятельности Зинаиды Викторовны Эвальд.
В экспедициях 1932 и 1934 годов1 она тщательно обследовала два района Мозырского Полесья (Гомельская обл.)—Туровский и Петри-ковский2. Часть собранных ею материалов, а также предварительные результаты их аналитической обработки составили содержание сборника «Белорусские народные песни», включенного в музыкально-фольклорную серию «Песни народов СССР» под редакцией Е. В. Гиппиуса. Методологическая направленность этого типа издания, представляющего собой сборник песен и теоретических статей, объединенных общей тематикой4, не утратила актуального значения и в наши дни.
Песенное искусство Полесья да«о в предлагаемом сборнике многопланово. Собирательница достаточно полно знакомит нас со всем комплексом песенного репертуара и мелодических стилей, характеризующих народную музыкальную культуру Туровщшы 1930-х годов от древнейших весенних «гуканий» до современных песен гражданской войны; показывает своеобразную крестьянскую традицию народного пения, как одиночного, так и совместного унисонно-гетерофонного и многоголосного «с подводом». Сборник дает представление о некоторых мелодических типах календарно-земледельческих и семейно-обрядовых песен Полесья, (распространение которых выходит далеко за пределы Туровщины и Петриковщины), а также о наиболее характерных напевах неприуроченных лирических песен. Образцы всех перечисленных жанров записывались от наиболее одаренных полесских певцов и даны в точной транскрипции, соответствующей принципам аналитического йотирования.

Теоретическое обоснование исследовательского метода 3. В. Эвальд содержится в ее статье «Социальное переосмысление жнивных песен Белорусского Полесья» 5. Внимание исследовательницы сосредоточено здесь на белорусской народно-песенной классике — собственно жнивной трудовой песне. Анализируя напевы этих песен «в аспекте трансформации их интонационной семантики», 3. Эвальд раскрывает основополагающую роль интонации в изучении процессуальных явлений музыкального фольклора. Именно в интонации напева ищет она природу, смысл и сущность, «его общественную обусловленность и социальное оправдание». Интонация может разъединить однородные по мелодической структуре напевы (такие как полесская трудовая жнивная песня и белорусско-украинские напевы весенне-летнего цикла: веснянки, купальские и петровские песни) и, напротив, сблизить напевы, которые по формальным признакам могут быть отнесены к разным жанровым и структурным категориям (например, жнивная песня и плач-«голошение»).

Одна из центральных проблем статьи — проблема генезиса народно-песенного творчества, в свете которой прослеживается эволюция традиционных жанров белорусского фольклора. 3. Эвальд исходит прежде всего из общественной функции и социальной значимости песенного жанра. Это позволяет ей раскрыть на белорусском полесском материале понятие «напева-формулы», выдвинутое в 1920-х годах Е. В. Гиппиусом, в течение многих лет работавшего с 3. Эвальд в тесном творческом содружестве и постоянном соавторстве.
В отличие от неприуроченных лирических песен, основная функция которых собственно эстетическая, в напевах календарно-земледельческого и семейно-обрядового циклов на первый план выступает функция ритуальная. В этой связи Эвальд использует понятие «образ-интонация». «Подобно охотничьим рисункам в пещерах палеолита или рисункам современных бушменов», — пишет исследовательница — образ-интонация имеет «вполне определенную направленность не эстетического, а производственного порядка; для назначенной цели он должен быть максимально действенен». Отсюда афористичность и предельная ёмкость напева, где все выразительные средства (собственно мелодические, тембровые и интонационно-динамические) как бы сбиты в одном нерасчленяемом «мелодическом слитке», создавая своего рода стабильную «мелодическую формулу». Концентрируя внимание на одной из таких формул—напеве жнивных песен Белорусского Полесья, 3. Эвальд тщательно прослеживает территорию его распространения, ставя своей целью «с одной стороны, наметить объем семантики, связанной с данной формулой, с другой—уяснить специфику ее полесского осмысления». Вопросы территориального распространености тех или иных интонационных формул дают возможность, по мнению Эвалыл, подойти к проблеме образования местных интонационных систем, то есть «музыкальных диалектов».

Дальнейшее развитие теоретических и методологических принципов 3. Эвальд намечено в статье «Заметки о песенных стилях Белорусского Полесья», дошедшей до нас в черновых набросках. В ^центре «внимания автора — по-прежнему вопросы семантики формульных напевов и их интонационной трансформации. Ценность данной статьи и в том, что здесь впервые ставится проблема белорусского народного многоголосия, которая раскрывается 3. Эвальд, с одной стороны, <в системе всех песенных стилей Белорусского Полесья, с другой, — в системе собственно многоголосных культур других народов.
Строгая документальность факта, где «гармония поверяется алгеброй», всегда подчинена в работах 3. Эвальд «цели высшего порядка» — раскрытию смыслового содержания анализируемого явления. Народное песнетворчество предстает в ее исследовании в единстве и динамике, как непрерывный процесс, в котором песня — живой, постоянно обновляющийся организм. Творчески развивая на фольклорном материале основные принципы асафьевской теории интонации, Эвальд своими работами заложила прочный фундамент комплексного и системного изучения песенного народного творчества. Многие из выдвинутых ею проблем остро актуальны и еще ждут своих исследователей.

Судьба творческого наследия 3. В. Эвальд, касающегося исследования народного мелоса Полесья, сложилась не вполне благоприятно. И ее основополагающая для понимания музыкального языка календарных и семейно-обрядовых песен статья «Социальное переосмысление жнивных песен Белорусского Полесья» (опубликованная в 1934 г. в специальном журнале) и сборник «Белорусские народные песни» (вышедший в 1941 г. тиражам всего лишь 750 экз.) давно стали библиографической редкостью. Значительная часть белорусских полесских материалов 3. В. Эвальд оставалась неопубликованной.

Подготавливая к изданию настоящий сборник 3. В. Эвальд, мы видели свою задачу прежде всего в том, чтобы свести воедино посвященные песенному искусству Белорусского Полесья ее разрозненные работы, ценность которых для белорусского этномузыковедения бесспорна.
Данный сборник включает: очерк Е. В. Гиппиуса о творческом «пути 3. В. Эвальд;
статью 3. Эвальд «Социальное переосмысление жмивных песен Белорусского Полесья» и тезисные наброски впервые публикуемой ее статьи «Заметки о песенных стилях Белорусского Полесья»;
неопубликованные полесские песни в записи 3. В. Эвальд (черновые ее нотировки выверены нами по фонограммам Фонограмархива Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР в Ленинграде; поэтические тексты песен— по фонограммам и черновым полевым блокнотам 3. Эвальд);
записи песен, опубликованные 3. Эвальд в сборнике «Белорусские народные песни»: ее собственные (или осуществленные совместно с Е. В. Гиппиусом), а также несколько записей, сделанных на Полесье Ф. А. Рубцовым и М. Я. Гринблатом и отобранных ею для названного сборника; шесть полесских песен в записи 3. Эвальд, Ф. Рубцова и М. Гринблата из редактированного 3. Эвальд сборника «Песнi беларускага народа» (Мiнск, 1940)

В приложении публикуется уникальная запись наигрыша на дуде (музыкальном инструменте уже не встречающемся в современном сельском быту), сделанная 3. Эвальд и Е. Гиппиусом от белорусского дударя из Витебской области.
Песни в сборнике распределены в соответствии с систематизацией, намеченной 3. В. Эвальд в «Заметках о песенных стилях Белорусского Полесья», по историко-стилевому и функциональному принципу:
традиционные типовые напевы с групповым прикреплением текстов календарного, семейно-обрядового циклов и примыкающие к ним древние напевы баллад и семейно-бытовых лирических песен (№ 1—37);
необрядовые лирические песни более позднего исторического пласта как в многоголосных вариантах, так и в одноголосных, если таковые имеются (№ 38—63);
песни плясового и частушечного характера, а также трансформировавшиеся в 'крестьянской среде песни неместного (литературного) происхождения, например солдатские или современные песни гражданской войны (№ 64—80).
3. Можейко

• 3. В. Эвальд. Социальное переосмысление жнивных песен Белорусского Полесья
• 3. В. Эвальд. Заметки о песенных стилях Белорусского Полесья
• Список опубликованных работ 3. В. Эвальд
• Условные обозначения
• Записи песен
  

Скачать тексты

Спасибо Анне за сборник!