Творчество Николая Андреевича Римского-Корсакова—одна из самых славных страниц истории русской музыки. Его бессмертные произведения, составляющие эпоху в развитии искусства, живут полнокровной жизнью на сценах и концертных эстрадах всего мира, они стали достоянием всего человечества. Жизнь и творчество этого композитора были и остаются немеркнущим образцом беззаветной преданности искусству, верного служения ему. Вот почему каждая деталь жизни, каждая подробность, связанная с творчеством этого художника, и сегодня представляет интерес для музыкантов и любителей музыки. Об этих деталях, из которых складывались трудовые будни композитора, и пишет в своих воспоминаниях об отце В. Н. Римский-Корсаков.
«Свой рабочий день Николай Андреевич обычно начинал довольно рано. Встав в 8 часов утра и окончив свой кофе, Николай Андреевич направлялся в рабочий кабинет. По дороге, проходя мимо рояля (в кабинете у него рояля никогда не было), он на секунду задерживался, брал ноту «ля» или аккорд в нужной ему тональности. Это была обязательная проверка своего «внутреннего слуха». Николай Андреевич обладал абсолютным слухом, никогда не ошибался в определении или представлении тональности, но тем не менее считал необходимой такую ежедневную проверку. Я припоминаю слова отца о том, что для его слуха затруднительно только определение сложного состава звука церковных колоколов. Это не помешало ему, однако, изображать звон колоколов средствами оркестра и без помощи самих колоколов (вспомним, например, увертюру «Светлый праздник»).
Николай Андреевич до мельчайших подробностей представлял себе тембры как отдельных инструментов, так и их комбинаций и звучность оркестра в целом. Он очень заботился об удобстве исполнения оркестровых партий в своих сочинениях. До тонкости изучив свойства всех оркестровых инструментов, как струнных, так и духовых (почти на всех он выучился играть), он не стеснялся советоваться с артистами оркестра, не стеснялся даже меня, тогда ученика консерватории, спрашивать, удобно или неудобно то или иное место в скрипичной партии.
Трудоспособность отца была поистине поразительной. В Кронштадте во время подготовки к одному из концертов соединенных военно-морских оркестров («хоров», как тогда говорилось), Николай Андреевич в один день провел три оркестровые репетиции по два с половиной—три часа каждая, а в промежутках между репетициями оркестровал номера программы и собственноручно расписывал партии.
Какую бы работу ни начинал Николай Андреевич, она всегда у него «спорилась», была хорошо организована. Благодаря этому он успевал много сделать без всякой суеты и спешки. Умение установить порядок своего рабочего дня сказывалось у него решительно во всем. И в деле всестороннего овладения техникой композиции у отца, видимо, был определенный, хотя и не зафиксированный на бумаге, план занятий. Есть основание утверждать, что в этих занятиях у него был товарищ-руководитель— не кто иной, как П. И. Чайковский. Уже один факт присылки отцом своих фуг Петру Ильичу для просмотра красноречиво говорит в пользу этого утверждения. Определяя взаимоотношения Петра Ильича и Николая Андреевича в этот период, можно квалифицировать их, как отношения старшего товарища к младшему. В дальнейшем они сменяются отношением двух равных, взаимно уважающих друг друга и глубоко симпатизирующих друг другу зрелых мастеров музыкального искусства. Я приведу здесь один маленький эпизод из истории взаимоотношений П. И. Чайковского и Н. А. Римского-Корсакова. Дело происходило в начале 80-х годов. Отцу почему-то не удавалась начатая им обработка «Ночи на Лысой горе» Мусоргского. Не ладилась, в частности, оркестровка. Случилось, что в это время Чайковский зашел к Николаю Андреевичу, который и сказал ему о своих затруднениях с «Ночью». Чайковский тут же написал несколько тактов, которые так и вошли в партитуру в редакции Чайковского. Случай, характерный для замечательной техники Чайковского и в своем роде исключительный для Николая Андреевича, которому вообще оркестровка давалась довольно легко».
Этот небольшой фрагмент можно дополнить воспоминаниями композитора М. Ф. Гнесина—одного из тех, кто принял эстафету русской музыки из рук ее классиков и передал современным советским мастерам. «Поразительной чертой Римского-Корсакова,— подчеркивал он,—была достойная восхищения самодисциплина. Сам неуклонно побеждая в себе нервную утомляемость, он трудился поистине самоотверженно. Чувство ответственности за выполняемую работу было характерным его качеством, и он стремился привить его ученикам. Говоря современным языком, он брал на себя ответственность не только «за свой участок»: видя, что какое-нибудь рядом возникающее ценное начинание остается невоплощенным в жизнь, он страдал, гневался и, в конце концов, прилагал собственную энергию и собственный труд к тому, чтобы не погибли и эти «чужие» творческие начинания. Эта достойная подражания черта сочеталась в нем с редкой скромностью: он не гнался ни за какими знаками отличия и часто умерял пыл своих почитателей в прославлении его заслуг. Можно сказать без всякого преувеличения, что вся жизнь Н. А. Римского-Корсакова, заполненная кипучим трудом, была истинным подвигом служения нашей великой отчизне».
Прочтите: Кунин И. Н. А. Римский-Корсаков., М., 1979.
Календарь В мире музыки 1984г.
Скачать ноты