А.Скрябин - ноты для баяна

А.Скрябин

Ноты к произведениям композитора Александра Скрябина в переложении для баяна

 

 

Нотное издание pdf
А.Скрябин
Избранные произведения
выпуск 1
Прелюдии
переложение для баяна В.Иванова
"Музыка", 1972г.
номер 7206

содержание:

 

Прелюдия соч. 2, № 2
Прелюдия соч. 11, № 6
Прелюдия соч. 11, № 14
Прелюдия соц. 11, № 18
Прелюдия соч. 11, № 22
Прелюдия соч. 13, № 1
Прелюдия соч. 13, № 6
Прелюдия соч. 16, № 3
Прелюдия соч. 16, № 4
Прелюдия соч. 17, № 2
Прелюдия соч. 17, № 5
Прелюдия соч. 17, № 6
Прелюдия соч. 22, № 2
Прелюдия соч. 27, № 2
Прелюдия соч. 31, № 2
Прелюдия соч. 31, № 3
Прелюдия соч. 31, № 4
Прелюдия соч. 33, № 1
Прелюдия соч. 33, № 3
Прелюдия соч. 33, № 4
Прелюдия соч. 35, № 2
Прелюдия соч. 35, № 3
Прелюдия соч. 37, № 4
Прелюдия соч. 39, № 1
Прелюдия соч. 39, № 2
Прелюдия соч. 39, № 3
Прелюдия соч. 39, № 4
Прелюдия соч. 48, № 1
Прелюдия соч. 51, № 2
Прелюдия соч. 74, № 4

Ноты к прелюдиям Скачать ноты

 

Скрябин Александр Николаевич (1871—1915)

 

Несколько лет тому назад внимание ленинградцев привлекла необычная афиша: в новом Концертном зале должна была исполняться поэма Скрябина «Прометей» — для симфонического оркестра, солирующего фортепиано, хора и. света. Так задумал ее автор, включивший в партитуру световую строку, стремясь этим расширить возможности музыки.
Технические условия того времени (1910 год) не позволили полностью реализовать этот замысел, и лишь в наше время это удивительное сочинение было исполнено так, как мечтал Скрябин.
Зал погружен в полумрак. С первым же аккордом оркестра, зыбким и неопределенным, на громадном экране возникают волны света, меняющего окраску — от сумрачно-лиловой до яркой, как утренняя заря. Ничего похожего на разноцветное мелькание и мигание света в современных дискотеках и ничего конкретно-изобразительного — никаких звезд, облаков, северных сияний. Но с каждой новой музыкальной темой рождается и новая свето-цветовая волна. И присутствующие в зале уже не могут понять: видят ли они музыку или слышат игру света? В этой светомузыке — и неясные томления, и порывы вперед и ввысь, и снова растворение в туманной неопределенности. А под конец — ликующее звучание всего оркестра, хора и ослепительно яркий солнечный свет, заливающий весь экран и весь зал.
В «Поэме огня», как назвал ее автор, он не пересказывает сюжет античного мифа о Прометее, а передает самую суть его. Огонь, похищенный Прометеем у богов и отданный людям,— это символ горения творческой мысли человека, всегда устремленной в будущее. Слушатели нашего времени невольно связывают это сочинение с образами космических путешествий.
Скрябин верил в безграничную силу человеческого духа, человеческого разума. Весь путь композитора — это неуклонное устремление к «Прометею», все его основные сочинения — этапы на этом пути.

* * *
С самого раннего детства Саша Скрябин отличался от сверстников необыкновенной любовью к музыке. Ради нее он забывал игры, развлечения, прогулки. Все, что было им услышано, понравилось и запомнилось, он стремился сыграть на фортепиано, еще не зная нот. Воспитавшую его тетушку (рано умершей матери мальчик не помнил) даже пугала эта всепоглощающая любовь. Для того чтобы окружить Сашу обществом других мальчиков и сделать его хоть немного похожим на ровесников, его отдали учиться в кадетский корпус, хотя было ясно, что военная профессия не для него. Параллельно он занимался музыкой и еще до окончания корпуса поступил в Московскую консерваторию.
Скрябин учился в консерватории по двум специальностям — композиции и фортепиано. И если талант пианиста сразу был замечен и признан, то сочинения Скрябина были поняты и приняты далеко не всеми. Учитель Скрябина по композиции А. С. Аренский, музыкант очень тонкий и чуткий, все же не разглядел и не оценил таланта своего ученика.
Но скоро нашлись и ценители. Богатый лесопромышленник М. П. Беляев, страстный любитель русской музыки, не жалевший сил и средств для ее пропаганды, организовал концертную поездку Скрябина (только что окончившего консерваторию) по городам Германии, Франции, Бельгии, Голландии. Это было началом интенсивной концертной деятельности Скрябина, началом его славы.
Пианист он был особенный. Он не был таким феноменальным виртуозом, как его современники Сергей Рахманинов или Иосиф Гофман, этому препятствовала и его физическая хрупкость. И тем не менее он обладал редким даром захватывать и не отпускать внимание слушателей. И конечно, никто не мог соперничать с автором в исполнении его собственных сочинений. Никто не мог заставить слушателей почувствовать необыкновенную прозрачность музыкальной ткани, разнообразие ритмов, то спокойных и ласкающих, то тревожных и повелительных. Играя Скрябина, надо вслушаться и вжиться в каждый аккорд, мерцающий и переливающийся нежнейшими музыкальными красками. Всем этим в совершенстве владел сам композитор; его, как и Шопена, которого он очень любил, можно по справедливости назвать поэтом фортепиано.

В начале пути в творчестве Скрябина преобладали малые формы фортепианной музыки: этюды, прелюдии, мазурки — как у Шопена. Но в дальнейшем его привлекают формы более сложные, полнее и многограннее отражающие мир,— соната, симфония.
В зрелый период Скрябин ставил себе не только музыкальные задачи. Он хотел быть не только композитором, но и поэтом, и философом, хотел охватить мыслью весь мир: природу, человеческое общество, мир человеческой души. Композитор остро ощущал противоречия своего времени и страстно жаждал перемен, верил в их неизбежность. Все надежды Скрябин возлагал на искусство. Не случайно его Первая симфония заканчивается торжественным хоровым гимном:

Придите, все народы мира,
Искусству славу воспоем.

Третья симфония, или «Божественная поэма», показавшаяся современникам «смелой до сумасшествия», тоже славит искусство, хотя и без слов. Две первые части — «Борьба» и «Наслаждение» — ведут к финалу, которому Скрябин дал необычное название: «Божественная игра». Слово «игра» означает здесь радость свободного, ничем не скованного творчества, вольный полет фантазии.
И названия, которые Скрябин давал своим сочинениям, и более подробные литературные программы имеют несколько абстрактный, отвлеченный характер. Этого никак нельзя сказать о музыке — горячей, взволнованной, порывистой. В ней отражены не только мысли и переживания самого композитора, но и события окружающей жизни. Современники вспоминали, что «Поэме экстаза», работу над которой Скрябин начал в год первой русской революции (1905), он хотел предпослать эпиграф из русской революционной песни — «Рабочей Марсельезы». Намерение это не было осуществлено, но смысл эпиграфа как бы вошел в самую музыку, пронизанную интонациями зовов и кличей.

И не случайно такая большая роль отведена здесь солирующей трубе, исполняющей музыкальные темы воли и самоутверждения, как их называл автор.
«Божественная поэма» и «Поэма экстаза» — вершина творчества Скрябина и главные вехи на пути к ярчайшему выражению его новаторства — «Прометею». По своему музыкальному стилю «Прометей» настолько вырывался из своего времени, что идти дальше, казалось, уже невозможно.
Но Скрябин задумал невозможное. Его вера в силу искусства, в частности музыки, была безгранична. Если элементарное, но ритмически повторяемое физическое усилие может расшатать любую преграду, если воля одного музыканта овладевает толпой, заполняющей огромный зал, то, значит, музыка обладает мощнейшей психической и даже физической силой. Значит, гениальное, сверхгениальное произведение, включающее все искусства: музыку, слово, пластическое движение, живопись, архитектуру,— может объединить весь мир и даже пересоздать его. И тогда начнется новый этап истории человечества, царство вечной гармонии, красоты, радости.
Кто же должен сделать это? Конечно, он сам, Скрябин, автор «Поэмы экстаза» и «Прометея». И Скрябин начинает работать над «Мистерией», рисовавшейся композитору в чертах фантастических, неопределенных и неосуществимых.
От старинных, средневековых мистерий — наивных народно-театральных представлений на религиозные сюжеты — новая «Мистерия» заимствовала только название и общий принцип всенародного участия. «Мистерия» Скрябина должна была быть грандиозным музыкально-театральным действием, в которое вовлекаются все, без разделения на участников и зрителей. Оно должно было происходить в Индии, на родине древних философских учений, на берегу озера, в храме и вблизи храма, специально построенного для «Мистерии». Начнется «Мистерия», и тогда — в лучах, звонах, гимнах — возникнет новое человечество, новая, преображенная земля. Так мечтал Скрябин и верил, что все это возможно. Но грандиозность планов иногда устрашала его самого, и тогда он ставил себе задачу скромнее: создать «Предварительное действие», которое должно подготовить слушателей к «Мистерии».
Друзья композитора с тревогой задавали себе вопрос: что будет с ним, когда он поймет, что эта грандиозная задача невыполнима? Судьба уберегла Скрябина от разочарования в его мечте, но поступила с ним жестоко. Случайная царапина послужила причиной общего заражения крови, которое в несколько дней свело сорокапятилетнего композитора в могилу.
Шел второй год первой мировой войны. Гибель людей на фронте была повседневной реальностью. Но даже в годину народного бедствия смерть Скрябина была воспринята как нечто исключительное, как общенациональное горе.

А несколько лет спустя, уже в советское время, нарком просвещения А. В. Луначарский назвал Скрябина «пророком, провозвестником, который стоит у двери настоящей мистерии, к которой вся история человечества была только вступлением. Он учит не бояться страданий, не бояться смерти, но верить в победную жизнь духа». Этой верой проникнуто все творчество Скрябина, и потому оно живо для нас и сегодня.
Основные сочинения. Для оркестра: 3 симфонии (1900, 1901, 1904), «Поэма экстаза» (1907), «Прометей» («Поэма огня», 1910), Концерт для фортепиано с оркестром (1897). Для фортепиано: 10 сонат (1892 — 1913), поэмы, мазурки, вальсы, этюды, экспромты и др.

В.Васина-Гроссман Книга о музыке и великих музыкантах