Народные песни Орловской области

Песенный фольклор Орловской области

 

НАРОДНЫЕ ПЕСНИ ОРЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ

 

 

Орловская область граничит на западе с Брянской, на северо-западе с Калужской, на севере с Тульской, на востоке с Липецкой и на юге с Курской областями. Она расположена в лесной и лесостепной зонах Средне-Русской возвышенности и занимает центр Русской равнины. Это край истоков Многих рек: здесь берет начало Ока с большинством ее притоков, а также некоторые из притоков Десны и Дона.
Древнейшими обитателями Орловской земли были вятичи. Их первые города возникли в начале XI века и служили защитой от степных кочевников (печенегов, половцев). Город Орел был основан значительно позже, в XVI веке по указу Ивана Грозного, как один из укрепленных опорных пунктов прикрытия южной границы Руси от татарских набегов.

Около 150 лет, со второй половины XIV и до начала XVI веков край находился под владычеством литовцев. Частые военные столкновения между Москвой, Литвой и Польшей причиняли огромные страдания населению. Более спокойный период развития наступил лишь после окончательного перехода края под сильную руку Москвы, однако и позже, в XVII веке, он вновь неоднократно подвергался нападениям крымских татар.
В петровскую эпоху, в 1719 году, город Орел становится центром Орловской провинции, а с 1779 года — губернии. Границы бывшей Орловской губернии были шире границ современной Орловской области; они захватывали значительную часть нынешней Брянской области.

Орловская губерния, в числе других черноземных среднерусских губерний, служила хлебной житницей страны. Промышленность в ней была развита слабо, несмотря на наличие железной руды, богатых запасов строительных материалов (доломитов, известняков, мергеля) и других полезных ископаемых. Интенсивная разработка природных богатств Орловщины началась лишь в советский период.
 
XVIII век и особенно XIX — эпоха расцвета города Орла. Удобное местоположение невдалеке от Москвы, на реке Оке, делало его крупным торговым «перевалочным» центром: прибывшие с юга грузы отправлялись вниз по Оке. Город сохранял торговое значение до 90-х годов XIX века, когда проведенная из Москвы на юг железная дорога сильно подорвала его.
* * *

Орел и Орловская губерния — родина писателей И. С. Тургенева, Н. С. Лескова, Л. Н. Андреева, композиторов Василия и Виктора Калинниковых и артистки Г. Н. Федотовой, декабриста В. А. Якушкина, ученого и общественного деятеля Т. Н. Грановского, астронома и революционера П. К. Штернберга. В 40-х годах прошлого столетия Орловская губерния выдвигает также крупных деятелей в области русской фольклористики.

Родина замечательного русского писателя, великого знатока родного языка Ивана Сергеевича Тургенева, в своих рассказах так любовно описавшего искусство крестьянских певцов, не обманула ожиданий молодых собирателей в отношении песен. Уже первые шаги их «по тургеневским местам» показали, что и в настоящее время народное песенное творчество здесь богато и полнокровно. В селе Спасское-Лутовйново (Мценского района), на краю которого расположено имение И. С. Тургенева с его великолепным парком, по сей день сохранились и лиственная беседка — излюбленное место работы и отдыха писателя, и посаженный им «молодой дубок», ставший могучим ветвистым красавцем, и «тургеневская» аллея.
В исполнении Спасско-Лутовиновского колхозного хора студенты услышали множество классических народных песен. Окрестности тургеневского заповедника также оказались богаты песнями, и задуманный ими вначале маршрут (по тургеневским местам) естественно расширился: интересные записи, помимо Спасского-Лутовинова, села Льгова Хотынецкого района (также связанного с биографией писателя), были сделаны в окрестностях Лутовинова— деревнях Гущино, Меркулово, Булатово и других районах Орловской области — Володарском (д. Болбтово) и Новодеревёньковском (д. Крутиловка).

Составитель первого свода поэтических текстов русских народных песен П. В. Киреевский, хотя и не был уроженцем Орловской губернии (он родился в селе Долбино Белёвского уезда Тульской губернии), именно в период своей наиболее интенсивной собирательской деятельности проживал почти безвыездно, начиная с 1839 года, в унаследованном от тетки родовом имении «Киреевская слободка», в семи верстах от Орла1. Сюда стекались к нему материалы его многочисленных «песенных корреспондентов», отсюда он руководил песенными экскурсиями своих помощников-собирателей. По словам В. Ф. Миллера, биографа П. В. Киреевского; «он приучил к этому делу М. А. Стаховича и он же толкнул на этот путь в начале 40-х годов П. И. Якушкина, тогда студента-математика в Москве».
Энтузиаст-собиратель народных песен П. И. Якушкин родился в семье небогатого орловского помещика, в деревне Сабурово Малоархангельского уезда. Деятельность его как фольклориста знаменательна тем, что за песнями он пошел «в народ» и в непосредственном общении с народом изучал его песенные сокровища. Скитаясь по деревням и селам под видом бродячего горговца-«коробейника» с разным ходким товаром за плечами и неразлучной тетрадкой для записей, Якушкин терпел всяческие лишения, голодал, замерзал в зимние стужи, утопал в грязи в распутицу, не раз попадался как «подозрительная личность» в лапы царских жандармов. Неутомимый собиратель обошел много губерний. Естественно, что родная Орловская губерния была им обследована весьма тщательно, причем многие записи были им сделаны в родной деревне Сабурово Малоархангельского уезда и в соседних деревнях.

В песенном собрании Киреевского вклад, сделанный П. И. Якушкиным, составил значительную долю. Наибольшее количество интересующих нас орловских записей падает на Малоархангельский и Мценский уезды. Другая часть собранных Якушкиным песен была опубликована в качестве самостоятельного сборника, объединяющего так же, как собрание Киреевского, записи песен разных губерний1. В нем орловских песен помещено менее, нежели у Киреевского.
Как известно, Якушкин, посвятив свою собирательскую деятельность записям песенных текстов, в тоже время стремился запоминать также и песенные мелодии. Среди них были и орловские. Напевы некоторых орловских песен были записаны с голоса самого Якушкина, в том числе, например, знаменитая песня «Про татарский полон» в записи М. А. Балакирева, помещенная Н. А. Римским-Корсаковым в его сборнике «Сто русских народных песен» в трех вариантах; первый из этих вариантов (№ 8) — орловский2.
Орловские музыкальные записи среди других были опубликованы также в сборнике М. А. Стаховича «Собрание русских народных песен», вышедшем в четырех тетрадях в течение 1851 —-1854 годов3.
Известный в литературе своими рассказами из народной жизни (среди них драматическая сценка «Ночное»), участник кружка «молодой редакции «Москвитянина», М. А. Стахович — орловский помещик. В качестве предводителя дворянства Елецкого уезда он проявил себя защитником крестьянских интересов в эпоху начинающихся реформ. В предисловии к IV тетради своего сборника Стахович пишет, что записывал песни «в губерниях. Орловской, Тамбовской, Воронежской, Рязанской, именно в тех уездах, где протекает Дон и его первые притоки Меча и Сосна, с их системами Птанью, Пальною и пр. Это уезды: Елецкий, Лебедянский и смежные с ними. Говоря языком летописей и истории, это — Рязанская Украина, за которое начиналось поле; сторона имеющая много особого и характеристического в этнографическом отношении»1. Место записи каждой песни в сборнике Стаховича не указано. Студентам Московской консерватории удалось записать варианты некоторых песен сборника. Не исключено, что эти песни в свое время были записаны Стаховичем в орловских уездах. Следует также помнить, что распространение песен имеет подвижный характер, сходные родственные варианты- встречаются иногда в удаленных друг от друга местностях и не связаны с границами областей или, в прошлом, губерний. Общность. песенного стиля, как и сюжетов песен, возникает в результате исторически сложившейся общности экономической и общественной жизни, на что совершенно верно указывает и Стахович в цитированном выше предисловии. В течение последующего периода из среды уроженцев Орловского края не выдвинулось сколько-нибудь известных фольклористов.

В 1876—1877 годах вышел из печати сборник Н. А. Римского-Корсакова «Сто русских народных песен», охватывающий, помимо новых записей самого композитора, также лучшие песни, отобранные им из сборников, вышедших в предшествующее время. В этом замечательном сборнике, до сих пор не утратившем исторического и художественного значения, получили «вторую жизнь» многие песни из собрания Стаховича, например, «Про Добрыню» (№ 6), «Ой, Иван-то ты, Иван» (№ 32), «Голова ль моя, ты головушка» (№ 33), «Зеленое мое ты виноградье» (№ 57), «Как на зорьке, на зорюшке» (№ 82), «Не разливайся, мой тихий Дунай» (№ 83), «Ты заря ль моя, зорюшка» (№ 90), «Гулял Андрей-господин» (№ 95), «Уж и кто ж у нас большой, набольшой» (№ 98), «Как за речкою да за быстрою» (№ 100).
Среди новых материалов Римского-Корсакова оказалось также несколько орловских песен: «Как за речкою, да за Дарьею» (№ 8), «То не ястреб совыкался с перепелушкою» (№ 13), записанные с голоса Якушкина, и две, собранные С. В. Римской-Корсаковой,—«Звонили звоны» (№ 71) и «Как не пава свет по двору ходит» (№ 78) — обе из села Троицкого Малоархангельского уезда.
О высокой художественности всех этих песен свидетельствует, в частности, их последующая известность в музыкальной литературе и широкое использование в произведениях русских композиторов-классиков.
Сам Римский-Корсаков неоднократно указывал на «народные корни» своего творчества: его бабушка была крепостная крестьянка Орловской губернии Малоархангельского уезда и там, говорил он, «родились и мои хороводы».

В сборник «100 русских народных песен» должны были войти также записи, сделанные С. И. Танеевым во время пребывания композитора у своих друзей Масловых в деревне Селище Орловской губернии. Об этом Танеев писал в письме к родителям от 6 декабря 1876 года2.
В 1889 году вышел из печати сборник Н. М. Лопатина и В.П. Прокунина «Русские народные лирические песни», в котором песни даны в группах вариантов. В сборник вошли также шесть (включая варианты) орловских песен. Пять из них записаны Н. М. Лопатиным в селах Елецкого уезда. Это превосходные образцы сольных мужских распевов широко распространенных высокохудожественных песен «Горы Воробьевские», «Степь Моздокская» и «Не вечерняя заря спотухала». Шестая песня, записанная В. П. Прокуниным, также Елецкого уезда — «Я поеду во Китай-город гуляти» — по существу хороводная песня.
Студентам Московской государственной консерватории В. Блоку и Н. Садикову во время второй поездки зимой 1957 года удалось записать два ценных варианта песни «Горы» в хоровом женском распеве. Общераспространенная солдатская песня «Поле чистое, турецкое», записанная ими в первую поездку во Мценском районе, родственна варианту сборника Лопатина и Прокунина3,
В известном своде поэтических текстов народных песен П. В. Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, сказках, легендах и т. п.»4 вновь появляются песни, записанные в б. Орловской губернии: в первом томе имеется 12 песен из уездов Волховского, Дмитровского, Елецкого, Малоархангельского и Мценского; во втором около 70 номеров свадебных песен и причитаний. Студентам Московской консерватории удалось записать несколько вариантов песен из собрания Шейка. В Орловскую губернию направляла экспедиции также и Петербургская Песенная комиссия Русского географического общества. В 1899 году здесь записывали песни И. В. Некрасов и Ф. М. Истомин. Из этих записей опубликовано три песни из деревни Михайловка Елецкого уезда.

Первые фонографические записи орловских песен были сделаны тогда еще начинающим собирателем А. М. Листопадовым в Москве летом 1904 года от молодой орловской крестьянки, приехавшей в город на заработки. Из семи песен, записанных от нее, Листопадов опубликовал четыре (в Трудах МЭК)1.
Листопадов высоко оценил искусство орловской песенницы-крестьянки. «Песни ее, очень интересные и ценные, — пишет он,— подтверждают высказываемое немногими собирателями мнение, что не на одних окраинах нужно искать чистых, неиспорченных образцов старинного народного творчества, что народ хранит еще их во всей неприкосновенности и в центральных губерниях». С этим высказыванием собирателя можно согласиться и в настоящее время. Вспомним, сколько замечательных образцов старинных песен было записано в центральных областях РСФСР советскими собирателями полвека спустя! Поэтому приходится усомниться в сказанном Листопадову орловской певицей: «этих песен девки наши теперь почти уж не играют». Если бы действительно это было так, то студентам Московской консерватории не удалось бы записать столько замечательных по «древней чистоте звукорядов» свадебных и других песен, напетых им, вероятно, дочерьми и внучками листопадовской певицы.

Все четыре орловские песни, в особенности две первые — свадебная «Сббрница» и «Маслина» (масленичная), широко известны в музыковедении в качестве примеров древнего склада песен. Третья песня — «Подуй, непогодушка» — вариант «Веселой бе-седушки» с ее классической музыкально-ритмической формой; четвертая — покосная «Сады» — дана Листопадовым в двухголосной записи (по всей вероятности, он в данном случае заставлял певицу, как это делают некоторые собиратели еще и сейчас, исполнять сначала один подголосок, затем другой). Удвоения, встречающиеся в песнях «Маслина» и «Подуй, непогодушка», фиксируют последовательное варьированье напева других строф.
В послереволюционное время, насколько нам известно, музыкально-фольклорных публикаций орловских песен не появлялось, за исключением четырех тетрадей обработок русских народных песен С. А. Кондратьева. В них впервые напечатано 20 напевов песен Волховского р-на Орловской области, записанных композитором с голоса его жены, М. И. Клягиной-Коидратьевой, которая усвоила их в 1913—1917 гг. (12 песен составляют содержание первой тетради, 7 помещены во второй и 1 — в третьей).
Естественно, что С. А. Кондратьев, делая песенные обработки, стремился приспособить подчас очень длинные тексты к условиям концертного исполнения и сокращал их, отбрасывая повторы и припевы. В частности, оказались лишенными своего характерного припева и песни «алелёшные». Одноголосное изложение напевов песен, поющихся хором, в исполнении хороших певцов имеет не оспоримую ценность. К таковым следует отнести и М. И. Клягину-Кондратьеву, сумевшую передать многие особенности местного песенного стиля.

 

 

Подводя итог этому краткому, не претендующему на исчерпывающую полноту обзору записей текстов и напевов орловских песен, заметим, что сборник песен Орловской области, собранных студентами Московской консерватории, во-первых, является первой крупной советской публикацией орловских песен и, во-вторых, первым сборником, где орловские песни даны в их многоголосном местном распеве.

Сборник имеет два раздела: первый — «Песни, приуроченные к игровым действам и пляскам» и второй — «Песни неприуроченные, исполняемые при любых обстоятельствах».
Первый раздел объединяет в себе песни таночные, алелёшные и шуточно-плясовые, величальные, сиротские и различные другие свадебные песни.
«Таночными» называются в Орловской области песни хороводные, исполнение которых сопровождается круговым (или иным) движением участников, и разыгрыванием сюжета песни.
«Алелёшными» называют скорые хороводные (танбчные) песни, исполняемые с припляской и имеющие припев «али яли ли», «ивой яли али» и т. п., распространяемый на всю вторую половину песенной строфы. Подобные припевы характерны также и для большинства величальных свадебных песен; однако в народной терминологии оба эти жанра не смешиваются.

Во второй раздел вошли песни, исполнение которых не связано с, какими-либо трудовыми, хореографическими, обрядовыми действами или пляской; они исполняются в любое время и при любых обстоятельствах. Песни эти, в других местностях называемые «протяжными», «проголосными», «голосовыми», в Орловской области не имеют какого-либо обобщающего определения и называются «прохожими», «покосными», «прялишными», «карагодными», в зависимости от того, когда их исполняют в данной местности в большинстве случаев: летом, идя на работу или же возвращаясь домой («прохожие»); во время покоса («покбсные»); на беседах, посиделках за прялками («прялишные»). Таково же и название «карагбдные» песни: оно означает, что эти песни исполняются «у стояк», «усем карагодом», т. е. группой гуляющих, для исполнения песни остановившихся где-нибудь на деревенской улице. В данном случае мы видим пример употребления термина «карагод» в самом широком значении, т. е. того, с какого, например, В. И. Даль начинает разъяснение слова «хоровод», как собрание сельской молодежи на вольном воздухе, гуляние с песнями и плясками. Определения «прохожие», «покосные» и др. варьируются и ни одно из них не может быть принято в качестве обобщающего названия для жанра в целом, поскольку все они не подразумевают никаких устойчивых стилевых закономерностей1. Поэтому в примечаниях к этим песням не обозначена их местная жанровая категория.
Песни Орловской области относятся к одному из верхнеокских стилей, до сих пор мало изученных, с ярко выявленными чертами большой древности. Это относится не только к обрядовым, но и к песням, с обрядовостью не связанным. В стилевом отношении наиболее близки к орловским песни Брянской области. В этом убеждают, между прочим, напевы, опубликованные в книжке Л. В. Кулаковского «Искусство села Дорожева». Многие черты роднят орловские песни также с курскими3 и калужскими4.
Что касается отдельных песенных жанров, то в настоящее время в Орловской области бытуют, с одной стороны, все разновидности песен неприуроченных (по местной терминологии — прохожих, покосных, карагодных и др.), с другой стороны, — песни свадебные и величальные, танбчные, алелёшные, плясовые и шуточные, а также всевозможные виды припевок и страданий.

Календарные песни, по-видимому, повсеместно уже не поются, но сохраняются в памяти старшего поколения. В некоторых районах, например во Мценском, Волховском, колядки давно вытеснены пением рождественского церковного тропаря (Христос рождается, славите). В Волховском районе колядки бытовали в 1913— 1917 гг. 1 В 1960 году составителю удалось записать в д. Гущино Мценского района подблюдную песню, по стилю примыкающую к собранным И. В. Некрасовым в Рязанской губернии. Однако для того, чтобы выявить эту песню, понадобились настойчивые расспросы и напоминания, потому что певица едва помнила подблюдные гадания, в которых она участвовала в дни своей юности.
Постоянное передвижение населения, интенсивное общение между жителями разных местностей создают в большинстве случаев весьма пеструю картину музыкального фольклора каждой местности. Среди орловских песен в стилистическом отношении наиболее разнообразны неприуроченные песни. Это вполне естественно, потому что в их распространении участвует мужское население, в поисках заработка постоянно переходящее с мести на место. В раздел неприуроченных песен нашего сборника вошло наибольшее количество общерусских песен. Однако в большинстве своем и они имеют печать местного стиля, проявляющегося как в особенностях их хорового распева, так и в мелодике.
Для хоровой партитуры орловских песен характерна прежде всего большая сжатость амбитуса, предельно тесное расположение голосов. Звуковой объем напева (в хоровом распеве) редко выходит за пределы октавы, гораздо чаще это — минорное или мажорное шестизвучие или же квинта, иногда даже с пропуском одной ступени (обычная высота — верхние звуки малой октавы и ре 2-й). Такая строгая, ограниченность звукового объема не создает, однако, впечатления монотонности, "бедности, так как в то же время все голоса хорового многоголосного напева живут чрезвычайно интенсивной, ритмически и интонационно самостоятельной жизнью. Переплетения голосов, синкопы, так называемые неприготовленные задержания, богатая интервалика, особые приемы форшлагирования и исполнения концовок, как бы распускающихся своеобразным «букетом» глиссандирующих скольжений, рассыпающихся в разные стороны, — все это создает впечатление динамичности, активности и жизненной силы.
Подвижность, изменчивость как хоровой части песни, так и сольных запевов являются следствием того, что песенная мелодия мыслится народными певцами, не в одном, а в нескольких вариантах, свободно избираемых при каждом исполнении и сочетаемых в совместном пении с вариантами напева других участников пения.

В подобном песенном стиле напев по существу представляет собой не откристаллизованную устойчиво закрепленную последовательность попевок и интонаций (в одноголосном или многоголосном исполнении), а свободное движение по опорным комплексам: устоям и опеваюшнм их неустойчивым звукам.
В то время, как в других местностях (в частности, на севере) варьирование развивается наиболее богато в песнях протяжных, в Орловской области оно проявляется во всех песенных жанрах. Наоборот, значительная часть неприкрепленных песен отличается стабильностью фактуры, поскольку примыкает к стилю украинско-белорусского пограннчья с его упорядоченным голосоведением.
Перейдем к краткой характеристике музыкальных особенностей напевов различных песенных жанров по порядку их расположения в нашем сборнике.
Таночные песни — один из основных песенных жанров Орловской области. Среди них встречаются песни с широко распространенными напевами, подобно песням «Из-за лесику» или «Вдоль по морю», но большинство их исполняется на местные напевы. И в тех, и в других с большой яркостью проявляются черты местного песенного стиля.

Таночные песни исполняются в медленном и среднем темпе, что не лишает их внутренней динамичности, насыщенности энергией. В большинстве песен границы между строфами, как это свойственно всем южнорусским стилям, резко очерчены общей паузой, обычно короткой и: в ритме напева К Во многих-песнях окончание строфы имеет подчеркнуто отрывистый характер. В исполнении так же оттеняется и вступление хора, несмотря на то, что оно не всегда совпадает с началом стиха. Время вступления хора на протяжении исполнения одной песни может варьироваться, начинаясь несколько раньше или позже.
Сольный запев, которым в таночных песнях начинается каждая строфа, включает обычно наиболее выразительные интонации основной мелодии и поется либо одним из нижних, либо одним из верхних голосов. В отдельных песнях, как, например, в песне «У ворот сосна раскачалася> (№ I), сольный запев значительно более развит и усложнен, нежели хоровая часть песни. Песня №6 «Я у матушки один родился» имеет сольный запев лишь в начальной строфе. По этому признаку она сближается со скорыми таночными — «алелёшными» песнями.

 

Продолжение читайте в книге