народная музыка, произведения чешских и словацких композиторов
Одна из достопримечательностей Праги — величественное здание Национального театра, на фронтоне которого красуется гордая надпись: «Народ — себе». Под этим лозунгом проводился сбор средств для постройки театра. В 1881 году театр был открыт, но вскоре уничтожен пожаром.
И снова народ собирал деньги — кто сколько мог. И снова открыли театр, в названии которого — Национальный — отражена его история и его сущность.
Почему же чешский народ с таким энтузиазмом отнесся к строительству театра?
Для этого надо заглянуть в историю его культуры, которая может служить примером того, как неотрывно искусство от жизни, как активно оно в ней участвует.
Чехи — музыкальный народ, издавна они отличались любовью к музыке.
Многим песням, сложенным еще в средние века, была суждена долгая жизнь. Знаменем национальной независимости стали песня XI века «Святой Вацлав, воевода земли чешской» и гуситские гимны, вдохновлявшие чехов на борьбу с тевтонскими рыцарями.
Как и крестьянская война в Германии (но на целое столетие раньше — в XV веке), борьба гуситов - сторонников Яна Гуса — шла в форме религиозной войны против католицизма, но по существу — за справедливое устройство общества, за равенство людей.
Гуситы верили, что так заповедано самим богом, и называли себя божьими воинами. Их гимн «Кто вы, божьи воины?» можно прямо сравнить с тем лютеровским хоралом, который Энгельс назвал «Марсельезой XVI столетия».
Много музыкальных памятников оставила эпоха Возрождения. В Праге расцвела рыцарская лирика, в Пражском университете, основанном в 1348 году, был учрежден факультет свободных искусств, где работали и музыканты, собиравшие и изучавшие народные песни. Но много обещавший расцвет сменился «эпохой тьмы», как назвали ее чешские историки.
В 1620 году Чехия утратила самостоятельность и стала частью империи Габсбургов. Это была подлинная тьма: даже чешский язык был запрещен и обучение в школах велось на немецком.
В XVII и XVIII веках многие видные чешские музыканты были вынуждены работать вне родины — в Вене, Париже, позднее в Петербурге. В знаменитом Мангеймском оркестре ведущее положение занимали чехи Я. Стамиц, Ф. Рихтер.
Музыканты, оставшиеся на родине, всеми силами старались сохранить и развить традиции национального искусства. В последние десятилетия XVIII века они включаются в движение будителей, стремившихся к просвещению народа и пробуждению его национального самосознания. За родной язык, национальную литературу, национальную музыку надо было упорно бороться, и каждая удача находила широкий отклик. Необыкновенный успех имела песня Ф. Шкроупа, прозвучавшая в пьесе одного из будителей. Это была одна из первых драм, шедших в театре на чешском, а не на немецком языке. Песня эта — «Где моя родина?» — позже стала чешским национальным гимном. Ее процитировала Марина Цветаева в гневном поэтическом отклике на оккупацию Чехословакии фашистами в 1939 году (в стихотворении «Барабан»):
По богемским городам —
Или то не барабан?
(Горы ропщут? Камни шепчут?)
А в сердцах смиренных чешских
Гне-ва Гром: —
Где Мой Дом?
Движение будителей привело к возрождению чешской национальной культуры и музыки.
В Праге был создан чешский оперный театр, сначала так называемый «Временный» (1862 год; в нем, в частности, ставились оперы Глинки), а затем и Национальный, история которого была рассказана в начале этой статьи.
XIX век в истории чешской музыки отмечен творчеством двух крупнейших композиторов: Бедржиха Сметаны (1824—1884) и Антонина Дворжака (1841 — 1904). Сметану не случайно называют чешским Глинкой, в ею творчестве заложены основы всей последующей национальной композиторской школы.
Он создал и величественные историко-героические оперы (« Бранденбуржцы в Чехии», «Далибор», «Либуше»), и прелестную бытовую комическую оперу из крестьянской жизни «Проданная невеста», мелодии которой пронизаны неиссякаемым оптимизмом и юмором.
Сметане принадлежит большой цикл симфонических поэм «Моя родина», самой популярной из них стала «Влтава».
В качестве лейтмотива в этих поэмах проходит мелодия одного из гуситских гимнов: память о борьбе чешского народа и символ его исторической славы.
В творчестве Дворжака круг жанров чешской музыки значительно расширяется. Не только оперы и программные симфонические произведения, но и симфонии и камерные ансамбли вошли в сферу его внимания. Особую популярность получили его «Славянские танцы», занявшие такое же место в чешской музыке, как мазурки Шопена в польской и рапсодии Листа в венгерской. Горячая любовь к искусству родного народа не исключала у Дворжака интереса к другим культурам.
Путешествие в Америку вдохновило его на создание симфонии «Из Нового Света», где он (гораздо раньше, чем это сделали американские композиторы) использовал характерные мелодические элементы негритянских спиричуэл и песен североамериканских индейцев.
В конце XIX века на сцену выходит новое поколение композиторов — младших современников Дворжака (3. Фибих, И. Фёрстер, И. Сук, В. Новак), продолживших традиции Сметаны и Дворжака. Ярким новатором был Л. Яначек (1854—1928), автор многих опер, в том числе на русские сюжеты: «Катя Кабанова» (по «Грозе» Островского), «Из Мертвого дома» (по Достоевскому). Яначек (так же как у нас Мусоргский) питал особый интерес к речевым интонациям, он называл их окошечками в сердце. Он делал нотные записи самых разных интонаций: от выступлений политических деятелей до выкриков уличных торговцев, записывал и народные песни. Все это он внимательно изучал и претворял в своих операх. Особенной психологической правдивостью и тонкостью интонационных характеристик отличается опера «Ее падчерица».
С 1918 года, с образования независимого чехословацкого государства, начинается новый период истории чешской и словацкой музыки. Словацкая культура к этому времени не достигла еще такой зрелости, как чешская, поскольку она испытывала еще более тяжелый гнет под властью Габсбургов. Для нее все еще было впереди — и широкое музыкальное просвещение, и формирование собственной национальной творческой школы.
Крупные композиторы (Э. Сухонь, Я. Циккер) выдвинулись уже в послевоенный период.
В период же между двумя войнами в музыкальной жизни Чехословакии сталкивались противоречивые тенденции.
Буржуазное руководство страны поддерживало ориентацию на Запад, в противовес этому прогрессивные музыкальные деятели отстаивали демократическую культуру и стремились укрепить связи с Советским Союзом, имеющие глубокие исторические корни. В годы фашистской оккупации творческая работа чехословацких музыкантов шла в тяжелейших условиях. И все же они пытались передать в музыке дух не смирившегося перед фашизмом народа, обращаясь и к историческим воспоминаниям, а иногда — вопреки цензуре и репрессиям — и к живой современности. Так, например, Э. Шульгоф в 1941 году написал «Симфонию свободы». В 1943 г. Б. Мартину, живший тогда в США, создал симфонический «Памятник Лидице» (чешской деревне, полностью уничтоженной фашистами), который стал свидетельством духовной связи композитора с его страдающей родиной.
Послевоенные годы, а особенно 50— 60-е,— волна нового подъема, сказавшегося, в частности, в увлечении фольклором и национальной стариной — волна, поднявшаяся снизу, от многочисленных непрофессиональных любителей музыки. Активизируется и профессиональное музыкальное искусство. Создаются кантаты и программные симфонические произведения, отражающие исторические судьбы Чехословакии или посвященные актуальным темам современности («Труба славы» Я. Сейдела, «Строя родину, укрепишь мир» В. Добиаша). Каждый год на фестивалях в Чехословакии появляются новые имена композиторов и исполнителей, поддерживающих ее славу как одной из музыкальнейших стран Европы.