Часть III
Фрагменты работ, посвященные музыке устной традиции разных народов
Б. Асафьев (книги)
Книги, ноты, литература о музыке
Концерт армяно-персидской музыки в Обществе камерной музыки при участии
А. Оганезашвили, Бала Меликяна, Г. Еганяна, А. Багманяна и Г. Шулаверци
оказался крайне интересным и глубоко поучительным. Перед нами воочию раскрылась
богатейшая и, несомненно, живая, полная сил музыкальная культура, в которой
есть еще чему развиваться и есть чем привлекать к себе. И в отношении
концертно-виртуозном и в отношении возвышенного музыкально-созерцательного
строя мышления, в области жанровой песни и танца и в области лирической
чисто инструментальной импровизации — все исполненное на этом концерте
свидетельствовало о несомненном творческом содержании и проникновенной
эмоциональной насыщенности музыки. Говорю о творческом содержании в том
смысле, что здесь — ив характере произведений, и в стиле исполнения —
чувствуется биение жизненного пульса и дыхания современного, понятного
нам, глубоко человечного строя жизнеощущений, а не одно только вековое
мастерство, сохранившееся путем передачи от поколения к поколению технических
приемов и навыков.
Так приятно и радостно было осязать в живом, чутком исполнении утонченнейшую
культуру звука. Игра на кеманче Оганезашвили именно по своей глубокой
артистичной природе, когда можно говорить о том, что исполнитель холит
и нежит каждое звучание,— вызывает в памяти образы таких великих европейских
утонченнейших художников звука, как Дебюсси и Скрябин. Я сравниваю не
личные особенности творчества и воспроизведения, а атмосферу артистизма
и утонченнейшего зву-коощущения, окутывавшую их.
Чему же учит и что дает нам армяно-персидская музыка устной традиции?
Прежде всего, богатейшую культуру мелоса, несомненно глубоко древнюю,
сложную и многоветвистую, но все еще цветущую. В этом прекрасном, как
персидские миниатюры и персидская поэзия, развитом мелосе слух находит
чарующие по своему изысканному рисунку орнаменты и обнаруживает удивительное
разнообразие приемов развертывания и продвижения основных инструментально-мелодических
узоров и попевок.
Культуре мелоса сопутствует столь же богатая и столь же утонченнейшая
культура ритма. Европейский слух попадает в лабиринт звуколиний и сказочно-причудливый
мир звукосоотно-шений и длительностей: в творчество ритмов. В сложной
игре их чувствуется безусловная закономерность, и вместе с тем так дорожишь
ощущениями постоянной новизны, неожиданности и разнообразия, в которые
вовлекает это искусство, столь на вид ограниченное средствами и столь
на деле интенсивно содержательное и многообразное.
Интонации и ритмы армяно-персидской культуры — не абстрактно формального
характера. Они тесно спаяны с материалом, характером и строем воспроизводящих
их инструментов. И если игра соло раскрывает перед нами интереснейшие
приемы завоевания внимания слушателей яркими, сочными и блестящими сопротивлениями
или глубоко проникновенной напевностью и благородством звучаний, то едва
ли не в большей мере завлекает изумительная культура ансамбля с происхождением
изысканнейших ритмов и интонаций ударных инструментов.
Показанное трио (кеманча, тар и дайра) является исключительно совершенным
и уравновешенным и вместе с тем выразительно напевным и красочным ансамблем,
в котором соприкасаются друг с другом три сферы интонаций.
Можно очень долго и много говорить о впечатлениях, вынесенных из концерта,
о котором идет речь. Это действительно редкий и в полном смысле показательный
концерт, потому что в нем действительно было что показать.