Б. Асафьев (книги)
Литература о композиторах, музыке, ноты
Регер Макс — замечательный по силе и по размаху
творческого воображения немецкий композитор, мастер полифонического стиля
новой формации, автор многих вязких и грузных, вследствие гармонической
насыщенности и (иногда) ритмической вялости, но все же мощных ансамблей
и одновременно простодушный до детской наивности лирик-поэт «дневников»
и задушевных песен. Композитор, которому больше удивляются, чем подчиняются,
которого скорее почитают, чем по-настоящему любят и ценят, у нас же просто
мало знают. Регер — неожиданный всплеск давней чисто немецкой культуры,
мастер, свободно ассимилировавший на переломе XIX и XX веков великие традиции
органного искусства и заветы вождей концертно-камерного стиля, по не чуждавшийся,
как я уже сказал, ни интимной лирики, ни индивидуальной трактовки самых
разнообразных настроений, состояний, глубоко внутренних переживаний и
чувств различной степени напряжения. Чудовищная полифоническая техника
и свободное преодоление любых конструктивно сложных проблем формы позволяли
Регеру с легкостью созидать поражающие своей плотностью и звуко-материальной
сочностью произведения: сплетая сложную ткань, он не манерничает, а искренно
и простодушно радуется росту ее, как зодчий радуется воздвигаемому на
его глазах зданию. Сочинение музыки было для него непрестанной и непрерывной
жизненной потребностью и необходимостью, а отнюдь не только художественным
искусом и преодолением все новых и новых трудностей. За свою сравнительно
короткую жизнь Регер написал колоссально много музыки, совсем не безличной
и не безразличной. Это какой-то стихийный напор творческих сил и одержимость
музыкой. В его творчестве зато еще многое продолжает оставаться непонятным,
и оно представляется скорее отражением романтическим чувством насыщенного
мироощущения, чем процессом роста мировоззрения и миропонимания через
музыкальное строительство. Пестрое чередование необычайно насыщенных звукокомплексов
— вот первое впечатление от регеровской музыки, и потом, лишь мало-помалу
восприятие начинает разбирать в этой плотно стиснутой бурлящей массе отдельные
составляющие ее элементы.
Регер часто возвращался к форме вариаций, нагромождая один за другим пласты,
содержащие в себе преобразованный тематический материал, обвитый со всех
сторон новыми ростками и побегами. Словно бы и движения нет, а только
лишь видоизменения на одном месте вращающегося звукокомплекса. Таковы
вариации на тему Гиллера для оркестра, органные вариации, фортепианные
вариации и фуга на тему Баха и на тему Бетховена (для двух фортепиано.).
Вариации и фуга для оркестра на тему Моцарта, взятую из фортепианной A-dur'ной
сонаты последнего и в пей точно так же предназначенную для вариаций, Регер
сочинил в 1914 году в период выздоровления после тяжелой болезни. Это
одно из привлекательнейших и красивейших сочинении его: ряд инструментальных
метаморфоз темы Моцарта — одна другой интереснее и по колориту, и по ритмическим
комбинациям, и по узорчатости. Причем в большинстве случаев и довольно
неожиданно для манеры Регера ткань остается прозрачной и ясной.
Всех вариаций — восемь, если не считать заключительной блестяще развитой
и дельно построенной фуги. В сущности говоря, данный тип вариаций Регера
примыкает к типу, созданному Брамсом в его поразительно развернутых вариациях
на тему Генделя.
Тема Моцарта изложена Регером просто и незатейливо: гобой, кларнеты и
фагот чередуются со струнными. Первая вариация: красиво, прозрачно орнаментованная
(струнные и арфа) музыка — тема сперва проводится гобоем и кларнетом;
движение спокойно грациозное. Вторая вариация: движение стало более беспокойным,
тональность изменилась (F-dur), сохранился ритм темы, но рисунок слегка
преобразовался. Преобладает сочная звучность струнных, окрашенная гобоем.
Кончается вариация на сильном замедлении. Третья вариация: более оживленная,
со скерцозными романтическими оттенками; тема заметно изменилась (кларнеты,
потом струнные), новый размер и лад (минор) это тоже подчеркивают. Четвертая
вариация: движение живое и быстрое, четко ритмованное (дактили), лад минорный,
но уже не a-moll, a e-moll. Пятая вариация идет в еще более стремительном
движении характера тарантеллы, но с прерывающими его замедлениями; лад
минорный (a-moll), тема очень изменилась. Шестая вариация: мажорная, возрождает
облик темы (струнные), сопровождаемой фигурациями гобоев, флейт и кларнетов;
движение стало сдержанным. Седьмая вариация (F-dur): тема вполне восстановлена
и проходит сперва у виолончелей, потом у валторн и снова у'виолончелей;
но зато она «обросла» украшениями и параллельно движущимися подголосками;
движение первоначальное: грациозно сдержанное. Восьмая вариация сложная
и симфонически развернутая. Тема раздроблена и рассеяна, расширена и обвита
орнаментами; движение медленное, полное лирического пафоса; звучность
насыщенная. К этой вариации примыкает заключительная фуга, как я уже сказал,
мастерски скомпонованная. Надо сказать, что помимо брамсовских влияний
в некоторых вариационных эпизодах чувствуются мендельсоновские интонации.
Они не выгодны для Регера и часто затеняют и туманят его концепции. Иное
дело влияние Шумана, но здесь его почти не заметно.