С.Хентова - Рассказ о Лунной сонате

ОТ СЕРДЦА К СЕРДЦУ

Бетховен - ноты

Бетховен - книги

Лунная соната



Произведения композитора, творчество, биография, ноты

 

Исполнители - музыканты

1 2 3

 

 

У современников, слышавших исполнение «Лунной сонаты» двумя гениями фортепьянного искусства — Листом и Рубинштейном,— появлялось естественное желание сравнивать их трактовки. Правда, Лист во второй половине своей жизни публичных концертов не давал, однако, во-первых, у многих русских музыкантов сохранилось в памяти листовское исполнение 1842—1843 годов, во-вторых, однажды оба пианиста сыграли «Лунную сонату» почти одновременно и произошло своеобразное соревнование, о котором Рубинштейн, правда, не подозревал. Мы имеем в виду уже упоминавшееся 'выступление Рубинштейна в Лейпциге во втором Историческом концерте 3 марта 1886 года и исполнение Листом «Лунной» у себя, в Веймаре, в тот же день. Зилоти, сравнивший оба исполнения, безоговорочно отдал пальму первенства Листу: «Рубинштейн после листовcкой игры не существовал как пианист». Однако категорическое утверждение Зилоти вызвало критическое отношение современников, считавших, что Зилоти пристрастен к Рубинштейну. Как часто бывает, оценивая явления слишком близко, в упор, без исторической перспективы и не без влияния субъективного отношения к личностям, современники акцентировали как бы количественную сторону явлений — кто выше, кто лучше,— а не более важную и интересную — качественную сторону, специфику игры. Это хорошо подметил В. Стасов, писавший в связи с трактовкой «Лунной сонаты»: «Кто из них двух был выше, исполняя великую картину Бетховена? Лист или Рубинштейн? Я не знаю, оба были велики, оба несравненны и неподражаемы во веки веков, навсегда. Только одно вдохновение и страстное душевное творчество и значат что-нибудь в искусстве — у Бетховена, или у Листа и Рубинштейна. Все остальное — безделица и легковесный вздор.».

Лист начал исполнять «Лунную» в ранней молодости, Рубинштейн же включил ее в свой постоянный репертуар в 70-е годы, когда пианисту уже минуло сорок лет и художественные принципы его вполне сформировались. Поэтому и не было у Рубинштейна в интерпретации «Лунной» таких резких, решительных и принципиальных сдвигов, как у Листа.
 
Впервые «Лунная соната» стала систематически появляться в программах Рубинштейна в период его гастрольной поездки по Соединенным Штатам Америки (1872 г.).39 Поездка закончилась циклом концертов в Нью-Йорке, в которых Рубинштейн исполнил в исторической последовательности множество фортепьянных сочинений композиторов XVII—XIX веков. «Лунная соната» была включена в программу второго вечера Исторического цикла, посвященного сонатам Бетховена и состоявшегося 2 мая 1872 года. Рубинштейн играл в этот вечер шесть сонат: №№ 14, 17, 21, 23, 30, 32.
Спустя три года «Лунная соната» возобновляется в его репертуаре, на этот раз в концерте, составленном из сочинений разных стилей, но также расположенных в хронологическом порядке их возникновения.
С этого года Рубинштейн обычно включает «Лунную сонату» в программы двух типов: она звучит в сонатных вечерах как произведение, типичное для определенного периода творчества Бетховена, и в смешанных программах, как бы дающих сжатое представление об эволюции фортепьянной литературы.
Приведем пример такой программы (Рубинштейн с небольшими изменениями исполнял ее во многих городах в течение ряда лет): Гендель — Ария с вариациями, Сарабанда, Жига, Пассакалья. Ф.-Э. Бах — Рондо. И.-С. Бах — Жига. Моцарт — Рондо ля минор, Жига Соль мажор. Бетховен—-Соната № 14. Шопен — Соната си-бемоль минор, Баллада, мазурки, этюды. Мендельсон— Песни без слов. Шуман — Крейслериана. Шуберт — Лист — Баркарола, «Лесной царь». Фильд — Ноктюрн. Вебер — «Приглашение к танцу». Россини — Лист — «Прогулка в гондоле».

В 1875 году, к которому относится приведенная программа, Рубинштейн играл «Лунную сонату» особенно часто: в Лейпциге, Праге, Париже. В дальнейшем он чередовал бетховенские сонаты посезонно: то на один-два сезона «Лунная» исчезает, то появляется вновь. Пианист не играет ее в 1876—1877 годах, возобновляет в 1878 (в пражском концерте, в апреле), затем в 1881, 1882, 1883, 1885 годах и т. д.
Начав во второй половине жизни интенсивную концертную деятельность с программ, в которые входила «Лунная соната», Рубинштейн подвел итог своему творческому пути Историческими концертами, включавшими и это произведение, В Исторических концертах 1885— 1886 годов Рубинштейн играл «Лунную» во второй программе, посвященной исключительно сонатному творчеству Бетховена. Сонату слышали -в это время в исполнении Рубинштейна любители музыки многих русских и зарубежных городов: Петербурга, Москвы, Берлина, Праги, Лейпцига, Дрездена, Парижа, Брюсселя, Лондона.
В конце жизни, в 1888—1889 годах, Рубинштейн предпринимает еще одно (выдающееся по своей исторической значимости начинание: он дает цикл лекций-концертов фортепьянной музыки, составленный из 32 программ. На этот раз Рубинштейном были сыграны все тридцать две сонаты Бетховена. «Лунная соната» исполнялась на четырнадцатой лекции-концерте, посвященной Бетховену. В Петербурге эта лекция состоялась 16 декабря 1888 года.

Трудно переоценить значение всех этих исполнений для формирования вкусов публики и понимания «Лунной сонаты» во второй половине XIX века. Рубинштейн принимает «эстафету» из рук Листа и вносит в исполнение свойственное русскому пианизму обостренное «чувство правды живой интонации» (Асафьев). Углубляясь во внутреннее содержание музыки сонаты, он раскрывает ее как шекспировскую драму сильных и суровых страстей. Происходит своеобразное возрождение духа бетховенского пианизма, осуществление тех пианистических идеалов, о которых мечтал Бетховен. Интуиция гения позволяет Рубинштейну полностью проникнуться ощущением авторства исполняемого произведения. «Сам Бетховен сидит за роялем. Иллюзия полнейшая. И дело не только во внешнем сходстве, но и в психологическом единстве. То, что чувствует, сочиняя, один — радость или страдание, чувствует, исполняя, другой, — к тому же с такой интенсивностью, которая придает воспроизведению характер произвольно возникающего процесса рождения музыки».
Резко протестует Рубинштейн против лирически смягченной трактовки сонаты и связанного с ней образного определения Релыптаба. «Лунный свет, — говорит он, — предполагает лирическую мечтательность, а не драматизм! Лунный свет вызывает мажорное настроение, а в сонате царит минор. Если первая часть производит подобное впечатление, то это слишком ничтожно для того, чтобы называть из-за этого так всю сонату. Она мрачного характера с самого начала до конца».41 Диктуя общие пояснения к Историческим концертам, Рубинштейн также подчеркивает, что сонаты Бетховена «представляются полными драмами, трагедиями и тетралогиями, которые, конечно, требуют драматической правдивости, реализма и жизненности от исполнителя».

В свете этих требований Рубинштейн искал и отдельные наиболее убедительные элементы трактовки, характер темпов, меру педали, динамики. Одно время Рубинштейн играл I часть очень медленно, гораздо медленней распространенного метрономного обозначения всех существовавших редакций. Он допускал также заметные ритмические отклонения и густую педализацию. В 80-е годы он пришел к убеждению, что темп I части должен быть достаточно подвижным, а трактовка — строже и сдержанней. Финал Рубинштейн играл в очень быстром темпе. В молодости он не всегда считался с указаниями Бетховена: так, первые два такта финала и все аналогичные такты он исполнял с педалью и с большим нарастанием звучности к аккордам; в зрелом возрасте Рубинштейн играл эти места в точном соответствии с авторскими ремарками, то есть арпеджио без педали и без нарастания звучности, партию левой руки — очень острым стаккато; в начальной фразе акцентировался, как и предписывал Бетховен, только первый аккорд, второй был чуть слышен. В памяти А. Б. Гольденвейзера сохранилась «скупая, почти беспедальная звучность триольного фона, какие-то не фортепьяно - певучие ноты мелодического голоса, неудержимый страстный поток финала с его аккордами, на которые Рубинштейн как бы обрушивался всякий раз».

Лист после весьма бурной молодости пришел в конце жизни к сосредоточенному, уравновешенному пианизму с некоторыми элементами, предвосхищавшими будущие открытия импрессионистов. Игра Рубинштейна, наоборот, становилась все более напряженной, драматической и страстной. И это ощущалось в «Лунной». В. Стасов, красочно описавший трактовку Листа, запечатлел одно из последних исполнений Рубинштейном «Лунной сонаты», 26 декабря 1889 года, в доме поэта Я. П. Полонского.
«.Еще раньше, покуда Рубинштейн сидел еще у фортепьяно и тихо перебирал клавиши, как бы раздумывая, что еще сыграть, я быстро подошел к нему через всю залу и сказал ему, у самого уха: «Антон Григорьевич, Антон Григорьевич! А просить можно? По-прежнему! По-старинному!». Он улыбнулся и, продолжая брать тихие аккорды, сказал: «Ну, а что вы хотите? Коли могу, сыграю. Говорите». Я сказал: «Cis-moll'ную сонату Бетховена. Я во все 40 лет, что вас знаю, всего раз ее у вас слышал — помните, в ваших «Исторических концертах», во втором из них, три года назад, в 86 году».— «Да, да,— сказал он,— я редко эту играю. Даже не знаю, вспомню ли теперь.»

Музыкант - Рубинштейн
Антон Рубинштейн

Вся зала замерла, наступила секунда молчания, Рубинштейн будто собирался, раздумывал— ни один из присутствующих не дышал даже, словно все разом умерли и никого нет в комнате. И тут понеслись вдруг тихие, важные звуки, точно из каких-то незримых душевных глубин, издалека, издалека. Одни были печальные, полные бесконечной грусти, другие задумчивые, теснящиеся воспоминания, предчувствия страшных ожиданий. Что тут играл Рубинштейн, то с собою унес в гроб и могилу, и никто, может быть, никогда уже не услышит этих тонов души, этих потрясающих звуков — надо, чтобы снова родился такой несравненный человек, как Рубинштейн, и принес с собою еще раз новые откровения».

1 2 3