Б. Дунаевский - Брат песни

НЕЗАБВЕННЫЙ

История мирового искусства знает немало случаев, когда творчество художника оказывалось не подвластным времени. Проходили годы, десятилетия, десятилетия складывались в века, а щедрое наследство, оставленное поэтом, писателем, живописцем, композитором, продолжало жить.
Бывает и так, что с годами интерес к творчеству художника не только не уменьшается, а, наоборот, усиливается.
Все это в полной мере можно отнести к гениальному русскому композитору Петру Ильичу Чайковскому, с романсным творчеством которого тебе предстоит познакомиться.
Если, говоря о других композиторах, я осторожно спрашивал, знаком ли ты с их операми, то в отношении Чайковского я глубоко убежден: ты, конечно, слушал «Евгения Онегина» и «Пиковую даму», смотрел балеты «Лебединое озеро», «Щелкунчик». Не сомневаюсь и в том, что ты знаешь о проходящем в Москве каждые четыре года Международном конкурсе имени Чайковского. Может быть, ты даже слушал (в записи) блестящий фортепьянный концерт Чайковского.
Выходит, ты уже немного знаком с какой-то частью оперного, балетного, инструментального творчества композитора. Но Чайковский на протяжении двадцати восьми лет напряженного вдохновенного труда создал множество произведений во всех жанрах, начиная с симфонии (его Первая симфония — «Зимние грезы» — была сочинена в 1866 году).
Знаю, знаю, что ты бы мне сказал, если бы мы сейчас беседовали с тобой. Ты покачал бы головой и, улыбаясь, сказал бы с легким укором: «Но ведь я еще не созрел для восприятия симфонической музыки! Вот сейчас я знакомлюсь с романсами русских композиторов, а потом.».
Здесь бы я прервал тебя: «Я и не собираюсь форсировать событий. Тем более что в отношении романсного творчества Чайковского, — так я думаю, — дела у тебя обстоят ц§ очень-то хорошо. Поговорим поэтому подробно о романсах».

Говорить о романсах Чайковского, которые он писал в течение всей своей жизни, значит говорить об одном из высших достижений русской вокальной лирики. Романсы Чайковского — это художественные поэмы, раскрывающие внутренний мир человека, отражающие жизнь во всей ее сложности. Мы встречаемся здесь с человеческим горем и радостью, с отчаянием и надеждой, с вечной жаждой счастья и упорной борьбой за право на полноценную жизнь.
Романсы Чайковского — лиричные, искренние, глубокие — столь же разнообразны и богаты по содержанию, как сама жизнь. Так бывает тогда, когда творчество художника вторгается в жизнь и жизнь проникает в творчество, делая его народным, демократичным, реалистическим.
Говоря о Чайковском, надо иметь в виду и высочайшее мастерство, которым в совершенстве владел композитор.
Это мастерство пришло не сразу, а явилось результатом напряженного труда. В отличие от своих предшественников, вынужденных учиться за границей, Чайковский прошел отличную русскую школу подготовки к композиторскому творчеству. Поздней осенью 1861 года он поступил в музыкальные классы при Петербургском отделении Русского музыкального общества и занялся серьезным изучением теории музыки, а в сентябре 1862 года был принят без экзаменов на второй курс Петербургской консерватории. К концу второго года занятий в консерватории у Чайковского созрело решение целиком посвятить себя музыке. Он бросил службу, сменив должность чиновника министерства юстиции на профессию музыканта.
С какой легкостью написал я эти слова! А ведь для принятия такого решения нужно было обладать большим мужеством. Ведь дело происходило в то время, когда положение музыканта в России было очень тяжелым: не было равенства отношений, на музыкантов в обществе смотрели свысока.
Окончив консерваторию в декабре 1865 года, Чайковский, награжденный Большой серебряной медалью, был одним из немногих русских композиторов, получивших профессиональное образование в специальном музыкальном учебном заведении.
Все многожанровое творчество Чайковского (в том числе конечно, и его романсы) связано неразрывными нитями с народной песней. Не будет преувеличением сказать, что русская народная песня была спутницей Чайковского с детства на протяжении всей жизни.
Да, да, когда речь заходит, в частности, о романсном творчестве Петра Ильича Чайковского, мы снова встречаемся со старшей сестрой романса — народной песней. Их родственную связь не нарушает время, так тесно сосуществуют они: народная песня и классический русский романс.
«Относительно русского элемента в моих сочинениях, — говорит в одном из писем Чайковский, — скажу Вам, что мне нередко случалось прямо приступать к сочинению, имев в виду разработку той или иной понравившейся мне народной песни. Что касается вообще русского элемента в моей музыке, то есть родственных с народной песнью приемов в мелодии и гармонии, то это происходит вследствие того, что. с детства, самого раннего, проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки, что я до страсти люблю русский элемент во всех его проявлениях, что, одним словом, я русский в полнейшем смысле этого слова».
В Москве Чайковский сблизился с драматургом А. Н. Островским — большим любителем и знатоком русской песни, часто встречался с актером Малого театра П. М. Садовским, который знал и превосходно исполнял народные песни.
Когда исполняют романсы Чайковского «Кабы знала я, кабы ведала» (на слова А. Толстого) и «Я ли в поле да не травушка была» (на слова И. Сурикова), без особого труда слышишь, как глубоко связано с народной песней музыкальное изображение горькой доли и сердечной драмы русской девушки.
Романс «Соловей» (переводное стихотворение Пушкина) написан на основе напева лирников (украинских певцов, аккомпанирующих себе на народных инструментах — лирах), мелодия песни «Пимпинелла» записана была Чайковским во Флоренции от уличного певца.
Было еще одно обстоятельство, помогавшее Чайковскому в его романсном творчестве: поющая и звучащая Москва.
Конец 60-х годов прошлого века характеризуется небывалым распространением в московском быту народной музыки, песни, бытового романса. (Очень соблазнительно высказать предположение, что именно в это певучее время появилась поговорка: ездить в Москву «за песнями».)
В то время, когда другие композиторы (особенно участники «Могучей кучки») считали невозможным использование «банальных» (с их точки зрения) интонаций бытовой музыки, Чайковский не пренебрегал этими интонациями, звучавшими у массы любителей музыки и находившими живой отклик у слушателей. Идя своим путем, драматизируя лирику романса, очищая бытовую музыку от налета банальности, Чайковский создавал столь доступные и понятные для слушателя романсы, отражая в них радости и горести людские.
Вместе с тем романс — этот лиричнейший из жанров, пишет музыковед Е. Орлова, превратился благодаря Чайковскому из скромного спутника домашнего музицирования в «классически завершенный жанр вокально-симфонической поэмы», сохранив при этом «всю прелесть задушевности, теплоты и непосредственности, присущей камерной лирике».
Чайковский написал больше ста романсов. Как разнообразны они по тематике, по настроению! Велико количество авторов, на чьи стихи композитор написал музыку: Фет, А. К- Толстой, Апухтин, Плещеев, Тютчев, Майков, Некрасов, Пушкин, Лермонтов, Полонский, Мей, Огарев, Ратгауз. Прибавим к этому романсы, написанные на собственные тексты («Так что же?», «Страшная минута»), на тексты французских поэтов, переводные стихотворения (Гейне, Гёте, Шевченко, Мицкевич), и перед нами предстанет не только впечатляющий списов фамилий поэтов, но, и это главное, мы почувствуем жадный и безграничный по своей глубине и широте интерес Чайковского к жизни во всем ее разнообразии.
Все романсное творчество Чайковского (кроме трех юношеских романсов) легко может быть прослежено в первую очередь хронологически. Мы и начнем с тобой разговор с его первых романсов, написанных в 1869 году.
Пожалуй, нелишне будет знать тебе, что в отличие от других композиторов XIX века Чайковский начинал свою творческую жизнь не с песен и романсов, а с более сложного жанра — симфоний. К концу 1869 года (время появления первых его романсов) Чайковский уже был известным композитором, автором симфонии «Зимние грезь!», симфонической поэмы «Фатум», двух опер — «Воевода» и «Ундина» — и ряда фортепьянных пьес.
К началу романсного творчества вплотную примыкает работа над увертюрой-фантазией «Ромео и Джульетта».
Таким образом, автор первых романсов 1869 года был уже зрелым мастером. И ничего нет удивительного в том, что известный музыкальный критик и друг Чайковского Г. А. Ларош высоко оценил первые романсы Чайковского, написав, что они «выдвигаются из ряда обыкновенных сочинений в этом роде., отличаясь. меткостью выражения и гармонической законченностью формы».
Уже в первых романсах Чайковского, сочиненных в 1869 году, сконцентрировалось то, что будет характерно для его романсного творчества: «ясность, мелодическая насыщенность, сочетание песенно-вокальной широты дыхания и речевой выразительности музыки. Фортепьяно и голос тематически неразрывны. Непосредственность лирических высказываний сочетается с взволнованно-страстной мыслью о жизни. Все подчинено внутренне-психологическому замыслу, ничего внешнего. Даже там, где текст стихотворения вызывает ассоциацию с образами природы (например, в романсе «Не верь, мой друг.», «Слеза дрожит»), этот образ сливается с воплощением эмоционального состояния человека, с взволнованным порывом его чувств, мысли».
Выписал я этот длинный отрывок из книги Елены Михайловны Орловой — и не раскаиваюсь. Хорошо было бы, если ты, прочувствовав, Запомнил эти слова. Тебе легче было бы воспринимать романсы Чайковского. Ты ведь будешь слушать все его романсы. Я настаиваю на этом! Только так ты убедишься в их замечательном тематическом разнообразии. Ты услышишь и произведения, полные яркого света, жизнеутверждающие и жизнелюбивые, и романсы, проникнутые трагизмом отчаяния и безысходной тоски.
«Жизнь, — писал Чайковский в одном из писем, — имеет только тогда прелесть, когда состоит из чередования радостей и горя, из борьбы добра со злом, из света и тени.»

Вот один из ранних романсов Чайковского: лирическая миниатюра «Забыть так скоро» (на слова А. Апухтина). Тема поэтического текста — жалоба, упрек по адресу любимого человека, который «так скоро» все забыл. Послушай, как звучит эта тема в музыке: жалоба конкретизируется затем воспоминаниями, «как полная луна на нас глядела из окна, как колыхалась тихо штора.», и тут же снова жалоба, повторенная трижды («забыть так скоро!»), переходящая в упрек, страстно звучащий в быстром темпе, устремленный к кульминации на словах «помнишь ты», которые звучат с надеждой, что любимый человек вспомнит и мечты и клятвы, вспомнит все, что было «в ночную пасмурную пору». А в конце — крик души на фортиссимо: «Забыть так скоро!» и безнадежный вздох отчаяния («боже мой!.»), заканчивающий романс перед широким фортепьянным финалом в миноре.
Я рассказал тебе так подробно об этом лирико-драматическом романсе потому, что музыковеды единодушно называют его симфонией в миниатюре. И вообще многие романсы Чайковского с полным основанием именуются «вокально-симфоническими поэмами» в связи с тем, что им присущ своеобразный симфонизм.
Я ни на минуту не забываю, что для тебя, как и для других любителей музыки, близкое знакомство с романсным творчеством русских композиторов может быть как бы трамплином для приобщения к сложным музыкальным формам, в первую очередь — симфонии. Я убежден, что, прослушав и (главное) прочувствовав романсы Чайковского, ты значительно приблизишься к пониманию симфонической музыки.
Однако вернемся к разговору о тематическом разнообразии романсов Чайковского.
В минуты тяжелой тоски он создавал романсы, полные драматизма и мрачных предчувствий: «На нивы желтые», «Песнь цыганки», «Ночи безумные», «Корольки». Кстати, замечателен этот романс-баллада — грустная повесть о том, как жених привозит своей возлюбленной нитку корольков, в то время как девушки уже нет в живых.
Но наряду с трагическими романсами Чайковский писал романсы, прославляющие солнце, любовь, счастье. Непременно послушай «То было раннею весной» — настоящий гимн природе и любви («О жизнь! О лес! О солнца свет! О юность! О надежды!.»). И в этом романсе есть слезы, но это слезы радости, от которых легко становится на душе и особенно ярко воспринимаются и солнце, и свет, и «свежий дух березы». А рядом очаровательный, как бы акварелью написанный вальс-признание «Средь шумного бала» (слова А. К- Толстого) и тут же флорентийская песенка «Пимпииелла» (я уже говорил тебе о ней), полная молодого задора.
А вот на широком дыхании композитор славит родную- могучую природу в романсе «Благословляю вас, леса!» (слова тоже А. К- Толстого).
Правда, среди романсов этого периода — сравнительного покоя, удовлетворенности жизнью и творчеством, смены впечатлений в путешествиях — у Чайковского есть и грустные романсы: «На землю сумрак пал», «Усни, печальный друг» и др. Но не они определяют настроение того, что создано в светлый период жизни композитора.

Характерным для его творчества в эти годы (1878—1880) является романс «День ли царит» (текст А. Апухтина).
После короткого, спокойного фортепьянного вступления (затишье перед бурей!) на тебя буквально низвергается звуковой шквал, музыкальный шторм, не дающий передышки. «День ли царит, тишина ли ночная, в снах ли бессвязных, в житейской борьбе.» Да какое это имеет значение! Главное — то, что жизнь-наполняет одна дума: «Все о тебе! все о тебе! Все, все, все, все о тебе!.»
Теперь, когда это сказано, можно чуть-чуть перевести дыхание. Но для того только, чтобы тут же с новой силой признаться, что «сердце воспрянуло, снова любя.», и «все, что в душе дорогого, святого, все от тебя, все от тебя, все, все от тебя!.» А затем, перейдя к финалу, достичь предельного напряжения в заключительных словах: «Помыслы, чувства и песни, и силы — все для тебя! Все для тебя!» и завершить кульминацию на предельно громком звучании человеческого голоса: «Все, все, все, все для тебя?»
Кажется, вот-вот разорвется сердце и наступит конец. Но нет, от счастья не умирают. Замолкли слова, но торжествующий гимн любви на этом не кончается. Чайковский пишет мощный, жизнеутверждающий музыкальный финал для фортепьяно, которое должно звучать, как оркестр. И снова мы слышим основную музыкальную тему: радостную, ликующую, побеждающую.

Петр Ильич очень любил детей, и дети платили ему взаимностью. Будь то заботы о младших братьях-близнецах, будь то любовь к племяннику и племянницам или добрые отношения с крестьянскими ребятишками в Каменке — всюду и всегда Петр Ильич был настоящим другом детей.
«Я давно уже подумываю о том, что не мешало бы содействовать по мере сил обогащению детской музыкальной литературы, которая очень небогата», — писал он в 1878 году.
А в 1883 году в Каменке Чайковский преподнес своим маленьким друзьям целый сборник детских песен.
Необычайно богата, ярка и разнообразна их тематика. Тут и бытовая зарисовка («Бабушка и внучка»), рядом грустная повесть о доле бедняка («Птичка»), и, конечно, колыбельная («Колыбельная в бурю»). Тут и песня-басня, порицающая хвастовство и зазнайство («Кукушка»), и шутливая сказочка («Мой Лизочек»). Но большинство детских песен
Чайковского посвящено природе («Весна», «Мой садик», «Цветок», «Зима», еще одна «Весна», «Весенняя песня», «Осень»).
Весь детский цикл пронизан большой добротой, щедрым сердечным теплом и глубоким гуманизмом автора.
Вот, например, «Зимний вечер», рисующий счастливый домашний очаг, где дети могут послушать интересный рассказ матери, попеть, развлечься веселой пляской. Но песня напоминает и о бедных сиротах, у которых нет никого. «Если приведется встретить вам таких, вы, как братьев, детки, приголубьте их.»
Значение детского цикла Чайковского трудно переоценить еще и потому, что все эти песни написаны без малейшего подлаживания «под детей», с полной мерой требовательности к себе и уважения к адресату. Когда я слушаю детские песни Чайковского, на память приходят слова А. М. Горького, сказанные на I съезде писателей: «Для детей надо писать так же, как и для взрослых, только лучше».

Шли годы. Чайковский, выработавший постепенно свою систему творческой работы, трудился много и успешно. Интересны его высказывания о вдохновении и труде, которые приводит в своих мемуарах известный живописец и искусствовед И. Э. Грабарь: «Вдохновения нельзя ожидать. Да и одного его недостаточно — нужен прежде всего труд, труд и труд.
Советую Вам, юноша, запомнить на всю жизнь: вдохновение рождается только из труда и во' время труда».
И после детского цикла Чайковский непрерывно пишет новые серии романсов. Все они характерны поисками (и нахождением) новых форм, все свидетельствуют о достижении автором необычайно высокого мастерства.
Я убежден, что тебе понравятся такие романсы, как «На нивы желтые», «Песнь цыганки», «Я тебе ничего не скажу.».
Если внимательно прислушаться к романсам Чайковского конца 80-х годов, в них можно обнаружить преобладающее настроение грусти, печального раздумья, а подчас и подлинную трагедийность.
В ряде романсов этого времени встречается образ ночи, распростершей над землей свои мрачные крылья. Наступает 1893 год — год создания цикла романсов на тексты поэта Д. Ратгауза. Случилось так, что он послал в письме Чайковскому свои произведения. Тематика стихов — мрачная и печальная — оказалась созвучной настроению композитора. В результате был написан этот (последний в жизни Чайковского) цикл романсов: «Мы сидели с тобой», «Ночь», «В эту лунную ночь», «Закатилось солнце», «Средь мрачных дней», «Снова, как прежде, один.» Тексты этих романсов полностью поглощены музыкой, ее глубиной, содержательностью, интонационной выразительностью.
Цикл романсов 1893 года — при всем трагизме звучания — несет в себе и мечты о счастье, о радости жизни.
Так, в третьем, четвертом, пятом романсах — после безысходного отчаяния первых — неожиданный взрыв, страстная тяга к свету, к счастью: «.В этот миг благодатный свиданья, о мой друг, я не в силах любви превозмочь, удержать я не в силах признанья!» Или: «Я вновь с тобой! — моя печаль умчалась в пасмурную даль. И страстно вновь хочу я жить (эти слова в музыке звучат фортиссимо), тобой дышать, тебя любить.»
Но уходит радость, меркнет свет, снова наступает глубокая, нескончаемая ночь. Мрак поглощает все.
Этот цикл стал как бы лебединой песнью в романсном творчестве Чайковского. В октябре 1893 года в Петербурге Петр Ильич Чайковский заболел холерой и в ночь с 24 на 25 октября скончался на 54-м году жизни.
«Похороны были торжественные, — рассказывала певица А. В. Панаева-Карцова, родственница Чайковского. — Когда вынесли гроб из собора на Казанскую улицу, толпы народа, стоявшие вдоль улицы, по мере движения колесницы следовали за ней, что представляло грандиозную картину. Поравнявшись со зданием Публичной библиотеки, я вдруг услыхала: «Вот незабвенного везут». Голос звучал сверху. Я подняла голову и увидала в амбразуре глухого углового окна стоящих на подоконнике нескольких простых рабочих.»

Больше ста лет прошло с того времени, когда Чайковский начал свой творческий путь. А музыка гениального русского композитора продолжает широко
Звучать. Еще больше, чем раньше, радует она и волнует людей, проникая в их сердца и души.
Пройдут годы, десятилетия, настанет новый век, а музыка Чайковского будет жить вечно.
Время не властно над ней.

Посылаю тебе, Виктор, это письмо, пережив и перечувствовав заново романсное творчество любимого композитора.
Когда я слушаю музыку Чайковского, мне всегда кажется, что я слышу и его самого, говорящего: «Я пишу по внутреннему, непоборимому желанию. Я говорю на музыкальном языке, потому что мне всегда есть, что сказать. Все мои писания. исходят непосредственно из моей души».
Как мне хочется, чтобы и ты, слушая романсы Чайковского, вспоминал эти его слова.