Б. Дунаевский - Брат песни

 

С. В. РАХМАНИНОВ

 

 

Я предсказываю ему великую будущность», — П. И. Чайковский сказал это о молодом
пианисте и композиторе, только что окончившем консерваторию. Пророчество сбылось: Сергей Васильевич Рахманинов стал гордостью русской музыкальной культуры, выдающимся композитором и одним из лучших пианистов мира.
В серии «Жизнь замечательных людей» вышла не так давно книга Н. Бажанова о Рахманинове. Если ты, Виктор, не читал ее, обязательно прочти! В ней ты найдешь не только образ великого музыканта, но и Рахманинова-человека. Причем то, что мы узнаем о нем, вызывает еще большее уважение к его памяти.
Друзья, близко знавшие Рахманинова, называли его благородным рыцарем искусства. Они вкладывали в это двоякий смысл. Рахманинов был и исключительно требовательным к себе служителем искусства, создавшим замечательную музыку, и человеком редких душевных качеств, большого благородства.
Но знакомство с книгой Бажанова у тебя еще впереди. А я все-таки на Всякий случай расскажу тебе о Рахманинове.
Сергей Васильевич Рахманинов родился в 1863 году в имении Онег, недалеко от Новгорода. Природа этих мест чудесная: живописная река Волхов, красивейшие леса, луга, поля. Типично русская природа.
Заниматься музыкой Сережа начал с четырех лет — сначала с матерью, затем с учительницей музыки. Несмотря на очевидную музыкальную одаренность мальчика, его вместе с братом Владимиром должны были определить — как внуков отставного генерала Бутакова — в Пажеский корпус.
Но все сложилось иначе. Рахманиновым пришлось, продав именье, переехать в Петербург. Ученье в Пажеском корпусе стоило дорого, это оказалось не по средствам. Володю отдали в кадетский корпус, а Сережу — в консерваторию.

В Петербурге Сережа проучился недолго. По совету его двоюродного брата Александра Зилоти — замечательного пианиста — было решено перевести мальчика в Московскую консерваторию, к известному преподавателю Н. С. Звереву.
Это был строгий и требовательный педагог, заботившийся и о том, чтобы развить вкус, расширить кругозор своих учеников. В доме его бывали музыканты, художники, актеры. Зверев часто ходил вместе с мальчиками в театры и на концерты.
После двухлетних занятий пятнадцатилетний Сережа Рахманинов перешел на старшее отделение консерватории. Он отлично выдержал экзамен, на котором присутствовал П. И. Чайковский. Юноша исполнил несколько своих пьес и получил высший балл: пять с плюсом. Восхищенный прекрасной игрой Рахманинрва, Чайковский окружил выставленную комиссией пятерку еще тремя плюсами.
Рахманинов продолжал усиленно заниматься в консерватории (теперь в классе Зилоти) и часто выступал как пианист, захватывая слушателей тонкой, проникновенной игрой.
В 1891 году Зилоти внезапно ушел из консерватории. Не желая переходить к другим профессорам, Рахманинов добился разрешения сдать экзамены досрочно. Для разучивания сложной программы у него оставалось всего двадцать дней. Но он блестяще исполнил всю экзаменационную программу и получил диплом пианиста на год раньше срока.
Окончив консерваторию по классу фортепьяно, молодой музыкант начинает заниматься композицией и создает несколько произведений для фортепьяно и оркестра, а также и романсы. Он выступает и с концертами, которые проходят с большим успехом.
Незадолго до экзаменов по классу композиции Рахманинову и двум его товарищам была объявлена тема экзаменационного сочинения: одноактная опера на сюжет пушкинских «Цыган».
Девятнадцатилетний композитор Рахманинов увлеченно работал над оперой — она была написана за семнадцать дней. Причем Рахманинов успел оркестровать ее и даже переписать и переплести. Это было уже совсем поразительно — обычно выпускники не заканчивали своих сочинений в срок и, уж во всяком случае, не успевали их оркестровать.
Опера «Алеко» вызвала большой интерес в музыкальных кругах. Ведь автор ее уже зарекомендовал себя как великолепный пианист и автор Первого концерта для фортепьяно, хорошо встреченного публикой.
После исполнения оперы экзаменационная комиссия присудила ей высшую оценку, а Художественный совет консерватории — Большую золотую медаль.
И экзаменаторы и друзья поздравляли Рахманинова с блестящим окончанием консерватории и с высокой наградой, полученной им, — ведь до этого медаль присуждалась лишь дважды.
В Малом зале Московской консерватории, в одном из фойе ты мог видеть мраморную доску, на которую занесены лучшие выпускники консерватории — медалисты. Среди них и фамилия Рахманинова.
Ободренный успехом своих первых сочинений, Рахманинов увлеченно отдался творчеству.
Но его требовательность к себе была так высока, что творчество в эти годы не принесло ему желаемого удовлетворения. И когда известный меценат С. И, Мамонтов пригласил его на должность дирижера в свой оперный театр, Рахманинов согласился, сознавая, что необходимо отвлечься на некоторое время от композиции.
Работа в театре дала Рахманинову очень многое: он досконально изучил оркестр, что очень пригодилось ему в дальнейшем. В эти же годы Рахманинов познакомился с замечательными мастерами — в театре пели такие великолепные артисты, как Забела-Врубель, Секар-Рожанский. Здесь началась и дружба Рахманинова с Шаляпиным, которая продолжалась на протяжении всей их жизни.
Но Рахманинова настолько поглощала мысль о композиторской деятельности, что в конце концов он оставил работу в театре.
В 1899 году он получил приглашение на гастрольную поездку в Англию. Там он выступил с концертами, дирижируя своими произведениями. Вернувшись с гастролей, Рахманинов усиленно занялся композицией.
Он создает новые произведения, много ездит в качестве пианиста и дирижера по России и но Европе.
Осенью 1909 года Рахманинов был приглашен в Америку. Там в разных городах с большим успехом прошли концерты, в которых Рахманинов выступал и как солист и как дирижер.
Вернувшись в Россию, Рахманинов интенсивно работал над новыми сочинениями, и особенно увлеченно — над симфонической поэмой «Колокола». Это было одно из его любимых произведений. Продолжая свою концертную деятельность в годы, когда шла империалистическая война, Рахманинов отчислял сборы на благотворительные цели и на нужды армии.
Февральскую революцию 1917 года Рахманинов воспринял с радостью. Отдавая в пользу армии сбор с очередного своего концерта, он писал: «Свой гонорар от первого выступления в стране, отныне свободной, на нужды армии свободной, при сем прилагает свободный художник С. Рахманинов».
Но Рахманинов не смог глубоко разобраться в сложной политической обстановке того времени. Он опасался, что революционный переворот нарушит творческую жизнь русских художников. Последний концерт его на родной земле состоялся в марте 1917 года в Большом театре. Вскоре композитор уехал на гастроли в Швецию и в Россию больше не вернулся.
После гастролей в Скандинавии Рахманинов переехал в Америку. Там он получил предложение выступить с концертами в различных городах страны.
Живя вдали от родины, Рахманинов пользовался каждой возможностью повидаться со своими соотечественниками. Во время гастролей Художественного театра в Америке Рахманинов не пропустил ни одного спектакля. Станиславский, Лужский и многие -другие артисты бывали у него в гостях. Часто бывал у него Шаляпин. Рахманинов постоянно следил за новинками советской литературы, интересовался музыкальной жизнью в Советском Союзе.
Сам он в эти годы сочиняет очень мало — заканчивает Четвертый концерт для фортепьяно (задуманный еще в России) и «Три русские песни» — для хора с оркестром.
В беседе с американским журналистом в 1934 году Рахманинов сделал знаменательное признание: «Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись Родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, традиций и родной почвы, не остается желания творить, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия нетревожимых воспоминаний».
И действительно, в течение целого десятилетия он написал всего лишь два произведения. Позже он создал Третью симфонию, пронизанную русскими мелодиями. После исполнения ее в Советском Союзе газета «Правда» (26 июля 1943 года) писала: «Это лирическая поэма о России, проникнутая горячей любовью к Родине, овеянная романтикой юношеских воспоминаний, умудренная опытом и мастерством зрелого художника».
В 1940 году он закончил свое последнее произведение для оркестра — «Симфонические танцы», которое считал лучшим из того, что было им создано.
Известие о нападении фашистской Германии на Советский Союз потрясло Рахманинова. Он с тревогой следил за ходом военных действий. Стремясь помочь Родине, он дал несколько концертов, все сборы с них пересылая в фонд Красной Армии. В письмах он говорил: «Это единственный путь, каким я могу выразить мое сочувствие страданиям народа моей Родной земли за последние несколько месяцев».
Напряженная концертная деятельность подорвала здоровье Рахманинова. И хоть он продолжал работать, здоровье его все ухудшалось. Наконец наступил день, когда врачи установили, что положение крайне тяжелое и ничем уже невозможно помочь. Не дожив всего нескольких дней до своего семидесятилетия, Рахманинов скончался 28 марта 1943 года в Лос-Анджелесе. И в последний час его мысли, его боль были — о России.

В творчестве Рахманинова, в том числе, конечно, и в его романсном наследий, явственно ощутим национальный характер. Народная песенная основа особенно отчетливо видна в таких произведениях Рахманинова, как романсы «Уж ты нива моя», «Полюбила я на печаль свою». (Как видишь, Виктор, мы опять обнаруживаем ту живую связь между народной песней и романсом, о которой говорили в самых первых наших беседах.)
Интересно мнение Рахманинова о значении мелодической основы в произведениях композиторов, чьи традиции он продолжал и развивал в своем творчестве. Вот одно из его высказываний:
«Большие композиторы всегда и прежде всего обращали внимание на мелодию, как на ведущее начало в музыке. Мелодия — это. главная основа всей музыки, поскольку совершенная мелодия подразумевает и вызывает к жизни свое гармоническое оформление. Мелодическая изобретательность в высшем смысле этого слова — главная жизненная цель композитора. Если он не способен создавать мелодии, имеющие право на длительное существование, то у него мало шансов на успешное овладение композиторским мастерством».
Рахманинов обращал внимание на то, что «между музыкой многих величайших европейских мастеров и народной музыкой их родных стран существует тесная и близкая связь». «Не то чтобы композиторы эти брали народные темы и пересаживали их в свои сочинения (хотя и это нередко случается во многих произведениях); но они так проникались духом мелодий, свойственных их родному народу, что все их сочинения получали облик столь же отличный и характерный для данной народности, как вкус национального вина или фруктов».
Черты, присущие народной музыке, — напевность, гибкость, богатство оттенков, богатство музыкальных форм — были характерны, как ты уже знаешь, для классического русского романса, и Рахманинов достойным образом продолжил и развил их в своем романсном творчестве,
Я уже называл тебе романсы Рахманинова, особенно близкие русской народной песне, пленяющие своей задушевностью и простотой.
Из лирических романсов Рахманинова едва ли не самый замечательный — романс на слова Фета «В молчаньи ночи тайной». Его можно поставить в ряду с такими романсами Чайковского, как «День ли царит» или «Забыть так скоро».
Уже первые аккорды фортепьяно подчеркивают чуть таинственную и тревожную обстановку, в которой вот-вот прозвучит взволнованный, страстный монолог:

О, долго буду я в молчаньи ночи тайной
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать.

Взволнованную мелодию монолога великолепно подчеркивают исполненные драматизма аккорды фортепьянного аккомпанемента, достигая кульминации на словах:

Заветным именем будить ночную тьму…

- Интонация этой фразы — страстный всплеск чувства, в ней и тревога ожидания и любовь. Эта музыкальная фраза обрывается на высоком звуке. А затем она повторяется уже с иной интонацией — тихо, безнадежно, словно человек не чает услышать ответ на свое признанье.
И еще один романс, в котором мы слышим драматическую исповедь. Это романс «Как мне больно». Он построен на оригинальном контрасте: слова говорят о жажде покоя, отдыха от жизненных бурь («Хоть бы старость пришла поскорей, хоть бы иней в кудрях заблестел!.»), а в музыке — волненье, порыв. И там, где человек поет «хоть бы песнь не рвалась из души», и мелодия и фортепьянное сопровожденье предельно эмоциональны. Этот контраст подчеркивает неиссякаемую жажду жизни с ее тревогами, болью, радостью.
Очень хороши романсы Рахманинова, навеянные картинами бесконечно любимой им русской природы. Это так называемые «пейзажные романсы». Они удивительно проникновенны и вызывают в памяти пейзажи Левитана или Федора Васильева, проникнутые чуть грустным, задумчивым настроением.
Вот, например, романс «Островок». Его нежная мелодия создает ощущение тонкой акварельной зарисовки. Романсы этого же цикла — «Утро», «У моего окна», «Ночь печальна», «Здесь хорошо», «Сирень».
О двух последних романсах мне хотелось бы рассказать тебе подробнее. Это замечательные образцы лирики Рахманинова.
Первая же фраза романса «Здесь хорошо» сразу создает определенное настроение. Вслед за словами «Взгляни, вдали огнем горит река. белеют облака» возникает картина тихого закатного вечера, когда в природе разлита тишина, и все же нас не покидает какое-то неясное, тревожащее чувство. И оно появляется в музыке романса на словах: «Здесь нет людей. здесь тишина. Цветы, да старая сосна.», затем после паузы: «Да ты, мечта моя».

Мелодия этих слов так выразительна, так задушевна, она словно вырывается из сердца, как вздох о той единственной, к которой устремлены все помыслы, все чувства.
Невозможно слушать без волнения этот прекрасный романс! Я слышал его много раз и всегда был захвачен его грустным очарованием.
.Настроение покоя, душевной ясности рождает чудесный лирический романс Рахманинова «Сирень».

Поутру, на заре, по росистой траве
Я пойду свежим утром дышать;
И в душистую тень, где теснится сирень,
Я пойду свое счастье искать.

Мелодия этой части — простая и плавная — постепенно становится все более взволнованной, обретая наибольшую силу чувства на словах:

В жизни счастье одно
Мне найти суждено,
И то счастье в сирени живет.

Этот лирический монолог, как и вся атмосфера романса, вызывает в памяти картину Врубеля «Сирень».
Помнишь? Эти дымчатые, будто приглушенные лиловые краски, узкое прекрасное лицо, задумчивый взгляд фиолетовых глаз. Видишь, Виктор, я опять невольно вспоминаю живопись, рассказывая тебе о музыке. И это естественно — в искусстве нередко встречаются образы, созданные в разных жанрах, но вызы-' вающие сходные ассоциации, как бы поддерживающие друг друга.
Интересны и самобытны восточные романсы Рахманинова. Лучший из них «Не пой, красавица» (на слова Пушкина). Музыка этого романса, близкая песням Кавказа, драматичная и элегически окрашенная, представляет собой одно из совершенных воплощений образов пушкинского стихотворения.
И наконец, едва ли не самый известный и наиболее часто исполняемый романс Рахманинова — «Весенние воды» (на стихи Тютчева). На фоне «бурлящих» аккордов фортепьянного вступления льется — радостно, звучно, победно! — чудесная звенящая мелодия. Ее бурный ритм и аккорды фортепьяно создают образ стремительного, искрящегося потока, возвещающего о победном шествии Весны.

Весна идет! Весна идет!
Мы — молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!.

И снова ликующие возгласы:

«Весна идет! Весна идет!» Радость словно затопила все вокруг.Несколько тише, умиротвореннее звучат слова:

И ясных теплых майских дней
Веселый светлый хоровод.

И снова приподнято, звонко:

...Толпится весело за ней!

Этот искрометный романс Рахманинова — подлинный гимн Жизни, Солнцу, Счастью.

Заканчивая свой, конечно, далеко не исчерпывающий рассказ о романсах Рахманинова, хочу сказать несколько слов об одном цикле, тема которого, как ты,' наверное, помнишь, привлекала многих композиторов. Это тема творчества, тема призвания художника. Ей посвящены романсы «Муза», «Арион», «Ты знал его», «Музыка».
Наиболее значителен — по своей гражданственной патетике — романс «Арион» (на слова Пушкина), прославляющий мужественного певца, поющего гимны свободе.
Романс на слова Тютчева «Ты знал его» рисует образ вдохновенного поэта, отдавшегося творческому порыву.
Волнующее состояние какой-то неясной приподнятости, предвещающее приближение вдохновенья, передано в романсе «Музыка» в легких, переливчатых, то возникающих, то словно расплывающихся музыкальных образах.
И наконец, еще одно произведение Рахманинова, примыкающее к романсам, — его «Вокализ», завоевавший огромную популярность и у исполнителей и у слушателей.
Мелодия «Вокализа» начинается просто и спокойно, но постепенно обогащается интонациями, свойственными русской песне, окрашивается разнообразными оттенками, то нарастает, то замирает. Развитие этой мелодии так оригинально, так свежо, что слушатель оказывается захвачен ею и — я не боюсь этого слова! — заворожен удивительной созвучностью вокальной партии и подголосков фортепьяно.
Непременно послушай где-нибудь «Вокализ»! Это настоящий праздник Мелодии, которую — помнишь? — Рахманинов считал основой музыкального творчества.
.Рассказ о романсах Рахманинова мог бы составить содержание отдельной книги — так самобытно и значительно романсное наследие этого талантливейшего композитора.
В сложной и многообразной музыке Рахманинова раскрываются высокие раздумья и чувства, раскрывается перед нами прекрасная, тонкая, благородная душа замечательного художника и человека, каким был Сергей Васильевич Рахманинов.