Б. Дунаевский - Брат песни

НАШИ СОВРЕМЕННИКИ

Пишу тебе это заключительное письмо из Ленинграда — под сильным впечатлением только
что прослушанного концерта.
Исполнялся недавно написанный нашим выдающимся композитором Дмитрием Шостаковичем цикл романсов на стихи Александра Блока.
Знаешь, Виктор, этот концерт, в котором приняли участие лучшие наши мастера, глубоко потряс меня.
Успех нового вокального произведения был огромным и единодушным — цикл бисировался полностью.
Я смотрел на своих соседей, на других слушателей — взволнованность была общей. Люди расходились в радостном возбуждений. Мы были участниками большого художественного события. И главным героем этого события был наш современник — Дмитрий Дмитриевич Шастакович.
Вот я вижу его, выходящего на эстраду, раскланивающегося перед публикой, которая шквалом аплодисментов благодарит композитора за радость, доставленную его творчеством.
Пишу тебе обо всем этом и думаю: а ведь у нас с тобой немало таких современников — композитор, которые посвятили свою жизнь творчеству, зовут нас приобщиться к их музыке, создавая для этого произведения, подобные прослушанному мной циклу романсов.
Не стану сейчас подробно рассказывать тебе о нем. Но я решил, что этот вокальный концерт будет хорошим «камертоном» для письма-беседы о советских композиторах-романсистах.

В одном из писем я говорил тебе, что и в современном творчестве наших композиторов по-прежнему живы традиции русского классического романса, что классический романс - является неотъемлемой частью советской музыкальной культуры.
Сейчас это положение общепризнано и не нуждается в доказательствах. Но было время.
Да, было время, когда — вскоре после Октября — композиторская молодежь, полная жажды воплощения небывалой героики, отвергала «старое», стремясь строить новый мир во всем, включая, конечно, и музыку.
Я живо помню, как бурлили не только коридоры, но и классы Московской консерватории; как ожесточенно спорили студенты, яростно отрицая Бетховена, Моцарта, русских классиков; как, поддавшись разбушевавшейся стихии, молодые ниспровергатели классических традиций предлагали исполнять Бетховена на «инструменте», представлявшем собой. палку с большим пузырем на конце, с натянутой единственной струной!

Но были и другие бунтари, пытавшиеся подвести базу (в первую очередь идеологическую) под свои теоретические высказывания. В творческой практике эти революционно настроенные молодые музыканты непрестанно экспериментировали и, не считаясь с традиционными нормами и классическими правилами, стремились к созданию в музыке новых форм, новых звучаний, новых гармоний — конечно, на новые, советские темы.
Я вспоминаю «Проколл» — Производственный коллектив, объединявший в течение трех лет (с 1925 по 1928 год) студентов композиторского факультета Московской консерватории. Организация такого коллектива отвечала требованиям того времени. И сейчас мне кажется, что без «Проколла», без его руководителя — талантливого и страстного новатора Александра Александровича Давиденко и его единомышленников (Виктора Белого, Мариана Коваля, Бориса Шехтера) мы не имели бы именно в вокальном творчестве того подъема, которым отмечены 20-е годы нашего века.
Как жаль, что так рано (в тридцатипятилетнем возрасте) ушел от нас Александр Давиденко, большой творческий талант которого был без остатка-отдан делу "революционного переустройства всей нашей жизни!.
Однако я увлекся воспоминаниями. Впрочем, без них мне было»бы трудно писать письмо о наших современниках! К тому же мои экскурсы в прошлое коснулись пока только композиторской молодежи. А ведь рядом с молодыми были и те композиторы старшего поколения, которые, приняв Великую социалистическую революцию, не переставали заниматься творчеством во всех музыкальны*, жанрах, в том числе и вокальном.
Именно этой группе замечательных музыкантов принадлежит немалая заслугу в наведении «мостов» между дореволюционным и послеоктябрьским периодами.
Эти композиторы внесли большой вклад в создание русского классического романса, и кому же, как не им, предстояло вручить «эстафетную палочку» классиков молодому поколению музыкантов, рожденные Октябрем?
Но, скажем прямо, молодые композиторы не проявляли склонности к безоговорочному приему классической эстафеты. Стремясь ответить на требование нового времени созданием новых песен, молодые допускали ошибки, пренебрегая классическим наследием, недооценивая роль народной музыки. А ведь в 20-х годах еще звучали лучшие романсы композиторов, бывших ближайшими преемниками русских классиков, — Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова, Рейнгольда Морицевича Глиэра, Сергея Никифоровича Василенко, Николая Яковлевича Мясковского; Юрия Александровича Шапорина.
Но слишком глубоким было расхождение между учителями (почти все упомянутые мною композиторы были тогда профессорами консерватории) и их учениками. Первые продолжали классическую линию романса как жанра лирического, раскрывающего душевный мир и чувства человека. А вторые, проникаясь требованиями времени, стремились создавать произведения, отражающие в первую очередь героизм эпохи, картины гражданской войны и классовой борьбы. И это было явлением закономерным и оправданным. Тем паче что творчество молодых привело к созданию советской массовой песни и вместе с ней песни-романса Й романса. А в конце 20-х годов в вокальных произведениях Давиденко и Коваля появились романсы и на тему о любви.

Давиденко написал, например, песню-романс «Мать», в котором тепло раскрыты образы, полные задушевной лирики, а Коваль — песню в жанре любовной лирики «Ой ты, синий вечер», проникнутую русским колоритом.
И все же молодые композиторы не могли сразу освободиться ни от некоторой скованности чувства, ни от увлечения поисками, как теперь говорят, «модерновых» звучаний и от вычурности гармонического рисунка.
Долго так не могло продолжаться ведь не только в музыке, но и в других видах искусства углубился процесс размежевания творческих направлений.
И как же мы обрадовались постановлению Центрального Комитета партии в апреле 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций», после чего были созданы творческие союзы композиторов, писателей, художников. Все получило нужное направление, все стало на свои места. Сказалось это и на судьбе вокального творчества советских композиторов.
С этого времени, пожалуй, можно считать, что эстафета классического романса была, наконец, принята молодыми советскими композиторами. Используя классические традиции, молодежь с успехом прокладывала новые пути в жанре романса.
Начиная с 30-х годов в романсном творчестве наших композиторов нашла яркое отражение и народная песенность. Развитию вокальной лирики способствовало и появление новой, советской поэзии и обращение советских композиторов к поэзии классической. Именно в 30-х годах наши романсисты пишут циклы романсов на пушкинские темы.
Так, Юрий Шапорин и Анатолий Александров — композиторы дооктябрьского поколения — создавали в то время пушкинские циклы. Их примеру последовали Мариан Коваль и начинавший тогда свою творческую жизнь в музыке Георгий Свиридов.
Об этом композиторе я хочу рассказать тебе подробней.

Георгий Васильевич Свиридов родился в декабре 1915 года в городе Фатеже Курской губернии. Мать композитора была учительницей. Отец был выходцем из крестьян, ставшим после получения образования почтово-телеграфным служащим. С установлением в 1917 году в Фатеже Советской власти он, вступив в Коммунистическую партию, стал заведующим отделом труда. В 1919 году Василия Григорьевича Свиридова убили деникинцы.
Детство и ранняя юность Георгия Свиридова связаны с деревенской природой, с народной жизнью, русской поэзией и народной песней.
Осенью 1932 года он поступил в Ленинградский первый музыкальный техникум, а в мае 1933 года после удачного композиторского дебюта (несколько фортепьянных пьес) был переведен на композиторское отделение техникума.
В эти же годы Свиридов начал сочинять песни и романсы.
В 1935 году двадцатилетний студент техникума закончил цикл из шести романсов на стихи Пушкина.
Ты знаешь, Виктор (как приятно писать это «ты знаешь»!), что у многих наших классиков первые вокальные сочинения были технически незрелыми и малоудачными.
Этого не случилось с нашим современником: уже первый пушкинский цикл принес молодому Свиридову большой, заслуженный успех и широкую популярность.
Объясняется это следующими обстоятельствами. Дарованию Свиридова была близка вокальная музыка. Его исканиям в вокальном жанре благоприятствовала обстановка середины 30-х годов, когда невиданный размах получила массовая песня, расцвет которой содействовал развитию романса. Вокальное творчество освободилось от недостатков, характерных для 20-х годов, когда сдержанность чувств и замкнутость приводили к отсутствию распевности. В середине 30-х годов яркое выражение приобрела песенность, которая и позволила широко раскрыть человеческие чувства и создать богатый мир художественных образов.

Итак, первые вокальные опыты двадцатилетнего композитора привели к созданию шести романсов на стихи Пушкина: «Роняет лес багряный свой убор», «Зимняя дорога», «К няне», «Зимний вечер», «Предчувствие» и «Подъезжая под Ижоры».
.Грустен осенний лес. Тосклив его наряд. Печальна его песня. Проникновенные звуки минорной мелодии рисуют одиночество ссыльного поэта в его пустынной келье. Дважды повторяет композитор одну и ту же мелодию. Но из-за смены ритмов музыка романса звучит патетически и разнообразно. Это проявляется с особенной силой в тех местах, которые пронизаны любовью к друзьям, желанием забыть горькие минуты.
Романс-раздумье благодаря глубокому проникновению в пушкинский текст и найденному, интонационному отображению его настроения необычайно удался композитору.
На смену осеннему лесу приходит «Зимняя дорога». Уже в быстром фортепьянном вступлении мы ощущаем бескрайнюю вьюжную дорогу и мчащуюся по ней тройку с однозвучным колокольчиком.
Глушь и снег. Навстречу мне Только версты полосаты Попадаются одне.
И вдруг смена темпа, ритма. Меняется и характер мелодии. Появляется новый образ, нереальный, рожденный мечтой. Образ Нины, далекой подруги, с которою и полночь «не разлучит». Но мечта исчезает, ямщик смолкнул, а однозвучный колокольчик вновь сопровождает вьюжный бег быстрой тройки.
Третий романс цикла — «К няне» (у Пушкина стихотворение называется «Няне») —так ясен, музыка здесь с такой точностью следует за стихами, что при первом же слушании чувствуется сердечная задушевность, с которой поэт обращается к Арине Родионовне.
А фортепьянный аккомпанемент то изображает жужжание веретена, то сопровождает теплую, полную глубокого чувства мелодию.

Следующий романс — «Зимний вечер» — продолжает тему, посвященную няне. Но в нем звучат завывания бури, изображаемые басами в фортепьянном сопровождении. Тем ярче контраст среднего эпизода, где звучит спокойная певучая музыка:
Спой мне песню, как синица Тихо за морем жила; Спой мне песню, как девица За водой по утру шла.
После возвращения к буре, сопровождающей вокальную мелодию до конца текста, Свиридов в верхнем регистре на громком звучании пишет два такта, в очень медленном темпе повторяя слова; «Выпьем с горя; где же кружка?» Затем идет небольшой фортепьянный отыгрыш, и очень Медленно и неожиданно очень тихо — вполголоса — романс заканчивается на словах «Сердцу будет веселей». Заканчивается на неустойчивом звуке, на неопределенно звучащем аккомпанементе — так, будто композитор не уверен в том, что сердцу поэта будет веселей.
Впрочем, ответ — правда, робкий — появляется в следующем романсе — «Предчувствие».
Бурной жизнью утомленный, Равнодушно бури жду: Может быть, еще спасенный, Снова пристань я найду.
Нет полной уверенности в близком наступлении радости и света. Но предчувствие перемен к лучшему все же зреет глубоко внутри. И музыка этого романса не так контрастна, как в предыдущих романсах цикла. Сравнительно спокойная, но по-прежнему минорная мелодия характеризует душевное состояние поэта. Даже кульминация, эта звучащая вершина произведения, в «Предчувствии» дана композитором на тихом звучании. И только отдельные короткие мажорные «всплески» говорят о надежде на будущую -радость, которая может прийти.
И она приходит! Предчувствие не обмануло. Сколько жизнерадостности несет в себе романс «Подъезжая под Ижоры»!
Вместо однозвучного, тоскливого колокольчика звучат заливистые, веселые бубенцы. Вместо грустного минора в стремительном темпе наконец-то звучит, разливается жизнелюбивый мажор.
Удивительный романс!.
На нем в 1935 году молодой Свиридов закончил свой пушкинский цикл. Но немного позже композитор написал еще один романс на стихи Пушкина — «Ворон к ворону летит» и включил его в цикл. Стихотворение это много раз было положено на музыку, что не смутило композитора. Он по-своему прочел стихи, по-своему сместил главные акценты, в результате чего героем романса стал убитый богатырь. Романс получил новое и своеобразное звучание.
Таким образом в пушкинском цикле оказалось семь романсов.
Я подробно рассказал о них потому, что уже в этих ранних вокальных произведениях обнаружились те главные черты творчества Георгия Свиридова, которые он успешно развивает и совершенствует до сих пор, добившись высокого мастерства.
Романсное творчество Свиридова широко и разнообразно. Рекомендую тебе познакомиться с его циклами на тексты Исаакяна («Страна отцов»), Бернса и особенно с циклом песен на стихи Есенина («У меня отец крестьянин»).
Творчество Свиридова глубоко народно, теснейшим образом связано с народной русской песенностью и вместе с тем ярко современно.

Было бы с моей стороны ошибкой, если бы я ограничил это свое письмо только рассказом о романсах Георгия Свиридова. Их много — современных нам композиторов-романсистов, «хороших и разных». В их произведениях отражены и всенародные события и маленькие бытовые сцены. Героями этих произведений являются борцы революции, патриоты-воины, созидатели гигантских строек и рядовые армии труда. Музыка характеризует их то в мужественных и суровых звучаниях, то глубоко задумчиво, то простодушно. Но звучит она всегда эмоционально, всегда обнажая чувства, всегда волнуя, стремясь проникнуть в сердце слушателя.
Впрочем, ты ведь знаешь, что это и является основной сущностью романса — вокального произведения, раскрывающего переживания, чувства и мысли человека, его внутренний мир. Наши современники крепко хранят творческие связи с традициями народной песни и русской классической музыки (Глинка, Даргомыжский, Мусоргский, Бородин, Чайковский).
Но вот что интересно: следуя традициям, советские композиторы не занимаются цитированием фольклора, не копируют классиков, а, переосмысливая и то и другое, обогащают интонации новыми ритмами и новой гармонией.
Не стану составлять для тебя никаких «рекомендательных» списков. Чем шире ты познакомишься с романсным творчеством советских композиторов, тем лучше. Кстати, мне помнится, ты как-то сказал, что заметил за собой новую привычку: проходя по улице, вглядываться в афишные стенды. Надеюсь, теперь ты не пропустишь концерта, в котором будут исполняться романсы наших композиторов.
И все же некоторую программу-минимум я хочу тебе наметить.

Проследи, пожалуйста, за объявлением концертов с романсами Зары Левиной, Мариана Коваля, Николая Ракова, Юрия Шапорина, Анатолия Александрова, Дмитрия Шостаковича. Кстати, Виктор, не вздумай пропустить возможность послушать романсы Шостаковича под тем предлогом, что они, мол, «сложно написаны» и «трудны» для восприятия!
Симфоническая и камерная инструментальная музыка Шостаковича действительно сложна. Но совсем иначе обстоит дело с его вокальными произведениями. Я ведь слышал, как ты напевал его песню «О встречном». Знаешь ты и другую его песню — «Родина слышит», которую пел в своем космическом полете Юрий Гагарин.
Сложности в романсной музыке Шостаковича бояться нечего. В этом ты легко убедишься, прослушав некоторые романсы нашего выдающегося современника.
В 1956 году Шостакович написал на стихи Евгения Долматовского «Пять романсов» — для баса и фортепьяно.
В этом цикле отражены пять дней из жизни любящих друг друга юноши и девушки: «День встречи», «День признаний», «День обид», «День радости» и «День воспоминаний». Это пять вдохновенных новелл о любви, проникнутых нежностью и кристальной чистотой.
«День встречи» посвящен впервые проснувшемуся чувству/Послушай, как звучат прерывистые звуки мелодии, как робки интонации юной любви. Все светло, легко, радостно.
В форме вальса написан «День признаний». В этом эпизоде Шостакович отдает дань классической традиции русского романса. Вальсообразное движение позволяет подчеркнуть непринужденность лирического высказывания.
«День обид» отмечен интересным единством вокальной и фортепьянной партий. Прислушайся, как в аккомпанементе звучат на одной ноте шесть триолей, и тут же на той же ноте вступает голос со словами сомнения в возможности длительной любви: «шепчутся, шепчутся.» И снова повторяются в музыке триоли, а затем в вокальной партии опять — «шепчутся, шепчутся: «Эта любовь не протянет и месяца.»
Музыка с изумительной точностью следует здесь за стихами, создавая слитный, единый образ.
«День радости» — торжествующий гимн всепобеждающей любви-. Этот романс полон вдохновения, подъема, эмоциональной насыщенности. Слушая этот романс, ты, пожалуй, вспомнишь «День ли царит» Чайковского. Что ж, эта аналогия уместна: обоим романсам присущ высокий эмоциональный порыв, оба прославляют любовь, оба проникнуты жизнеутверждающим настроением.
Заключает цикл романсов Шостаковича «День воспоминаний»., Ты увидишь (услышишь!), как просто Строит вокальную мелодию своих романсов Дмитрий Шостакович. Обрати внимание на повторяющийся музыкальный рефрен в фортепьянном сопровождении. А в заключение композитор повторяет тему, увеличивая длительность нот на словах: «Весной запели соловьи о верности, о дружбе, о любви», достойно завершая лирический цикл «Пяти дней».

Мне хотелось бы, пусть коротко, рассказать тебе и о новом цикле романсов Шостаковича на стихи Блока, законченном в 1967 году.
Блок — поэт необычайно глубокой музыкальности — привлекал еще при жизни своей внимание русских композиторов. Но особенно много вокальных произведений на его стихи написано нашими современниками. К поэзии Блока обратился и Дмитрий Шостакович, создав цикл из семи романсов.
Цикл этот построен необычно: все романсы написаны для высокого женского голоса (сопрано), но каждый имеет свое особенное инструментальное сопровождение: «Песня Офелии» идет в сопровождении виолончели, «Гамаюн, птица вещая» сопровождается фортепьяно, «Мы были вместе» звучит со скрипкой (в точном соответствии со стихами: «Ночь волновалась, скрипка пела»), «Город спит» идет под аккомпанемент виолончели и фортепьяно, «Буря» сопровождается скрипкой и фортепьяно, в романсе «Тайные звуки» голосу аккомпанируют скрипка и виолончель, и, наконец, романс «Музыка» написан для голоса в сопровождении всех трех инструментов: скрипки, виолончели и фортепьяно.
Не могу сейчас подробно анализировать «блоковский» цикл — для этого нужно не один раз прослушать все эти романсы. Скажу только (может быть, повторяясь), что я был потрясен глубокой искренностью музыки Шостаковича.
Слушая этот цикл романсов, я невольно сравнивал Шостаковича, творца инструментальной (камерной и симфонической) музыки, где он прокладывает новые, нелегкие пути, и Шостаковича, автора вокальной лирической музыки, где он часто использует интонации, подслушанные в гуще жизни, или, талантливо трансформируя фольклорные мелодии, идет в своем творчестве навстречу чувствам народной аудитории, создавая музыку, доступную восприятию, захватывающую сердца и души слушателей.
Конечно, и в романсном творчестве Шостаковича (и других композиторов — наших современников) есть элементы сложности, но эта сложность — благодаря высокому мастерству авторов — превращается в ясную простоту. Это делает их музыкальные произведения доходчивыми и доступными для восприятия, даже если слушатели недостаточно еще подготовлены.

Кончаю свое письмо, которое начал писать под большим впечатлением от цикла романсов Шостаковича на стихи Блока,
Этим письмом как будто завершается изобретенный нами с тобой очно-заочный «лекторий», посвященный русским романсам. Пора ставить точку и писать слово «конец».
А мне, признаться, не хочется делать ни того, ни другого! Ведь приобщение к прекрасному в музыке не имеет границ. Сегодня ты познакомился с жанром романса, завтра ждут тебя оратория, кантата, опера, камерная инструментальная музыка и, наконец, симфония. Узнав хоть немного романсное творчество- ты непременно захочешь проникнуть в тайны более сложных музыкальных жанров.
От всего сердца желаю тебе удачи!