А. Курцман - Марк Фрадкин

М.Фрадкин

Песни военных лет



Жизнь, творчество, биография композитора Марка Фрадкина

 

 

Фронтовые песни

 

 

— Фронтовые песни. Мы знали, как нужны они были, как фронтовики ждали их от нас,— вспоминает Марк Григорьевич.— Ждали, чтобы в перерывах между боями, вместе с песней, вновь вспомнить дом, любимых товарищей, погибших в боях за Родину, родных, которые сейчас
 
были далеко. А песня вместе с солдатским письмом-треугольником могла сблизить тех, кто был в тылу, с теми, кто дрался на фронте. И песен ждали, чтобы идти с ними в бой. Понятно, как счастливы были композиторы и поэты, когда к их новым песням приходило признание воинов, когда хотя бы одна действующая часть считала их песню своей. А армейские газеты изыскивали способы, чтобы быстро публиковать новые песни, полюбившиеся на фронтах. И они появлялись короткой вокальной строчкой, окруженные сообщениями о ходе боев и рассказами о героизме наших людей
Во время Великой Отечественной войны композитором было создано множество песен. Некоторые из них просты и рисуют лишь какой-то один образ. Музыка их — броская, легко запоминающаяся, плакатная, основанная на интонациях солдатских походных песен и маршей. И хотя порой композитор, создавая мелодию, не мог удержаться от соблазна «забежать» в соседнюю с главной тональность, чаще всего тема голоса двигалась по звукам гаммы или трезвучия основной тональности, «захватывая» в затакте волевой квартовый скачок. К таким песням относятся, например, «На фронт уезжает казак молодой» на стихи А. Софронова. «Запевай, пташечка залетная» и «У стен Сталинграда» — обе на стихи самого композитора.
Известный исследователь советской песни А. Сохор писал о песне «Запевай, пташечка», что она примечательна размашистой, мажорной мелодией с открытыми секстовыми и октавными ходами, четким, моторным ритмом, квартовыми «раскачиваниями» (пример 1).

Были среди сочинений композитора и вальсовые песни, лирические, мечтательные по характеру. Фрадкин рассказывает об истории создания одной из них:
— В части, которой командовал известный летчик генерал Сандалов, и где мне довелось пробыть довольно долго, я написал несколько песен. Я помню, на одной встрече летчики сказали мне: «Хорошо, что ты написал марш бомбардировщиков полка. Это нам нужно. Но напиши еще о том, как в полетах нам помогала память о наших близких и любимых». Я чувствовал, что эта просьба не случайна, и поэтому не счел возможным откладывать этот «заказ». И вновь я сам написал не только музыку, но и стихи. Так родилась лирическая песня «Ты улетаешь далеко»2.
Среди задушевных фронтовых песен — и «В белых просторах» на стихи Л. Ошанина, пользовавшаяся такой любовью, что генерал К. Мерецков, например, скупил весь тираж пластинки (пример 2). К ним примыкает песня «В метель», созданная композитором на собственные стихи, но уже в первый послевоенный год. Близкая по кругу настроений к военной лирике, эта поэтичная музыка живет до сих пор в чудесном исполнении Л. Утесова.

Некоторые фронтовые песни Фрадкина отличает более сложный комплекс выразительных средств. Так, «Дорога на Берлин» на стихи Е. Долматовского основана на чередовании в мелодии интонаций попутных песен, марша, скороговорки, широких декламационных скачков (пример 3). Здесь композитор нашел те приемы, которые будут им использоваться на протяжении всего его дальнейшего творческого пути.
С этой точки зрения интересно обратиться к другим фронтовым сочинениям Фрадкина, которые свидетельствуют, что в лучших своих созданиях тех лет композитор сразу же обрел свой круг интонаций, свою манеру в раскрытии художественного образа произведения, свой подход к песне. Эти шедевры военных лет продолжают жить до сих пор, они волнуют людей самых разных поколений, и мы, возвращаясь к ним, еще яснее осознаем, что фронтовые песни Фрадкина — явление удивительное. Это отмечает и Т. Н. Хренников. «В песенной полифонии военных лет,— пишет он,— Фрадкин сразу нашел свою линию, свою неповторимую интонацию.» Затем Тихон Николаевич обращает внимание на одно из важнейших достоинств песен композитора: «Мелодии Фрадкина покоряли задушевным лиризмом, простотой и искренностью музыкального высказывания»3.
Этот неповторимый фрадкинский мелодизм вырастал, прежде всего, из интонаций русской и украинской народной песни. И, главным образом, из интонаций протяжных песен. Мелодиям Фрадкина, так же как и народным песням, свойственны неспешность развертывания с неуклонным подъемом к вершине-кульминации, игра светотеней мажора-минора. Одна из отличительных черт их заключается в открытых или завуалированных всплесках на септиму или нону,— той краске, которая была почерпнута композитором из протяжных русских народных песен. Вспомним «Уж ты, поле мое», «Что на свете принесчастье» (примеры 4, 5) и др.

Необычен и подход Фрадкина к избранным поэтическим текстам. Мелодии его песен лишь изредка дублируют настроение стиха. Чаще всего композитор выявляет его подтекст, второй, скрытый план. И из этого слияния двух разноплановых эмоциональных состояний рождается новый образ, обжигающий болью, захватывающий страстностью.
Таковы «Песня о Днепре» и «Песня о Волжском богатыре».
Если обратиться к стихам Е. Долматовского, послужившим основой «Песни о Днепре», то нельзя не почувствовать их песенного, лирического характера:

У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы, и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.

При создании музыки композитор, очевидно, оттолкнулся не от первых строф стихотворения, а от последней его строфы:

Кровь фашистских псов пусть рекой течет,
Враг советский край не возьмет.
Как весенний Днепр, всех врагов сметет
Наша армия, наш народ.

И в разрез с песенной интонацией стихотворения Фрадкин создал марш-гимн, близкий по своей величавости и могучей силе песне А. Александрова «Священная война» (пример 6). Видимо, эти качества «Песни о Днепре» почувствовал и М. Михайлов, избрав ее для торжественного вечера в Кремле.
Аналогичный пример подхода к тексту — «Песня о Волжском богатыре». Композитор сам написал для нее стихотворение, проникнутое героическим пафосом:

Стоит среди бурь исполин величавый.
И пламя пожаров пылает кругом.
Восходит над ним богатырская слава,
И слышен далеко сражения гром.

Нет силы такой, чтоб сломить исполина!
Его отстояли России сыны.
И будут веками слагаться былины
Про город у волжской высокой волны.

Но эта патетическая интонация стихотворения неожиданно поглощается лирически-проникновенной песенной мелодией (пример 7). И какой же искренностью, какой неподдельностью чувств наполняется музыка! Какие величавость и сердечность покоряют ее слушателей! Как естественно звучит завершающая строфа:

Стоит над рекой исполин величавый,
На поле победы, как воин стоит,
Восходит над ним богатырская слава,
И русская песня над Волгой звенит.

Во время войны Фрадкин создал еще одну песню, которая стала классической,— ей суждена была долгая, долгая жизнь.
Вот совсем недавно А. Пахмутова на одном из вечером на телевидении сыграла «Случайный вальс». И оказалось, что он до сих пор не потерял своей свежести и обаяния.
А тогда. Исследователь творчества Фрадкина Л. Генина отмечает, что задолго до того, как в литературе появился образ молодого офицера, лейтенанта, вообще интеллигентного молодого человека, он был воплощен уже в музыке Фрадкина. И в одном этом уже сказалось новаторство композитора. Ведь все прежние любовные песни современных авторов — Блантера, Новикова, Богословского — были посвящены Солдату!

«Конечно, только Солдат М. Исаковского—М. Блантера,— пишет Генина,— мог под нехитрые звуки баяна вспоминать свою любимую, вслушиваться в вальс, под который «ходили мы на круг», а потом, освободив город Будапешт, прийти с медной кружкой на могилу своей Прасковьи. Только Солдат мог тосковать об огоньке, зажженном девушкой, что провожала его «на позиции» и думать, что «до смерти — четыре шага». Все это сочинения разные, разными людьми в разное время созданные, обладающие разной степенью эстетического воздействия. Но все они — о Солдате. Отсюда — предельная открытость, ясность поэтической и музыкальной интонации.» А в песне Фрадкина «впервые явился нам герой, которого потом по-разному увидели и написали К. Симонов и В. Быков, Г. Бакланов и В. Кондратьев. Примечателен уже поэтический образ очень молодого, очень застенчивого, очень воспитанного человека, бог весть как попавшего в светлую минуту столь редкого на войне отдыха: далеко дом его, к случайной своей спутнице он вежливо обращается «на Вы», ее незнакомая рука лежит у него на ладони, и он просит поговорить. сам не знает, о чем. Где танцуют они вдвоем — то ли возвращается он из госпиталя, то ли переформирование какое-то? — все не ясно, и, самое главное, все не важно, а важно только вот это чувство руки на ладони, которого завтра не будет, потому что — война.

И музыкальная речь строится из фраз коротких, отрывистых, подобных вздоху»4.
В мелодию вальса, как отмечает исследователь, вплетаются хроматические мотивы, кружение, что помогает композитору тонко воссоздать зыбкость, неопределенность настроения героев (пример 8).
Остается лишь добавить, что в песне проявилась еще одна черта, которая станет затем ведущей в творчестве композитора: высокая одухотворенность, а порой, как и в данном случае, интеллигентность лирики Фрадкина, что позволило вначале дать этому вальсу название «Офицерский», а Гениной — отнести его героя к «лейтенантскому» миру.
Еще раз отмечу, что и в последующие годы композитор развивает именно те приемы письма, которые сложились в его лучших фронтовых песнях. В мелодии он опирается на фольклорные интонации. Поэтому Л. Генина напишет о «вольтовой дуге» ноны в его мелодии, «стреле»-сексте, а я буду неоднократно обращать внимание на септиму — излюбленную чисто фрадкинскую интонацию.
И в дальнейшем композитор всегда строит песню, дополняя музыкой ее текст и вскрывая его второй план, да и все творчество Фрадкина отмечено, как в «Офицерском вальсе», утонченностью чувств, что, тем не менее, не служит помехой для его доходчивости.

Очень многие песни, созданные Марком Григорьевичем во время войны, безвозвратно потерялись. Композитор и сам теперь не может вспомнить их мелодию, и большим праздником для него являются напоминания фронтовиков о том, что они сберегли его создания до сегодняшнего дня. Так, недавно Марк Григорьевич получил листовку, посвященную замечательному герою Великой Отечественной, летчику А. А. Пасхи-ну. На ней воспроизведен текст песни, также написанный самим композитором, «Песня 35-го гвардейского бомбардировочного авиаполка».

Дороги композитору и поздравления, которые он получил к своему семидесятилетию от военных академий. В одном из них говорится:
«За большой вклад в дело становления и развития советской военной песни Вы по праву являетесь лауреатом Премии имени А. В. Александрова. Полные гражданского пафоса и патриотического звучания, песни, написанные Вами, учат советских воинов преданно любить свою Родину, постоянно вдохновляют их на выполнение конституционного долга по ее защите.
Успешно сочетая творческую деятельность с активной общественной работой, Вы, композитор-боец, помогаете командирам и политработникам Советских Вооруженных сил в благородном деле патриотического, нравственного и эстетического воспитания воинов».

Так оценивают заслуги Марка Григорьевича в создании песен те, к кому они обращены. Мне же хочется закончить главу словами Шостаковича, сказанными им о творчестве многих советских композиторов, сочинивших свои произведения во время войны. Они также относятся и к творчеству Фрадкина. Военные песни, говорил он, «навсегда вписались в музыкальную летопись войны. Они и поныне восхищают нас, служат образцом для современных авторов. Без песен, созданных в годы войны, мы не представляем себе тех памятных лет».