Более тридцати лет Фрадкин связан с кино. С 1955 года, когда режиссер Ю. Егоров пригласил его для участия в фильме «Они были первыми», он создал музыку более, чем к сорока фильмам. Эта любовь к кино объясняется для Марка Григорьевича многими причинами.
— Здесь,— говорит он,— открываются большие перспективы для композитора. Ведь возникает возможность испробовать свои силы во всех жанрах: песенном, джазовом, хоровом, симфоническом.
Фрадкин, конечно, очень ценит также общение с многомиллионной аудиторией, которое предоставляет ему кинематограф. Поэтому он говорит со зрителями на языке понятном, созвучном той внутренней музыке, которая, как он считает, звучит в душе каждого человека.
Но одна из главных причин обращения композитора к кино заключается в стремлении Фрадкина к созданию музыки, обладающей напряженным драматургическим развитием. Он, как уже говорилось, еще будучи пионером, начал «придумывать» музыку к самодеятельным детским спектаклям. И хотя она была еще очень примитивной и предназначалась для шумового оркестра, но именно с того времени, как считает композитор, проявилась его тяга к работе с драматическим действием.
Эта тяга отразилась и в сотрудничестве композитора с драматическими театрами: после войны Марк Григорьевич написал музыку к нескольким спектаклям. Один из них — «Девицы-красавицы», который ставил режиссер Б. И. Равенских в Театре сатиры и для которого была создана песня «Ожидание». К пьесе «На улице счастливой» Ю. Принцева, поставленной М. М. Яншиным в Драматическом театре имени К. С. Станиславского, была написана песня «За фабричной заставой». Ее Марк Григорьевич позже использовал в фильме, созданном на тот же сюжет режиссером Егоровым.
Именно в этой глубоко органической связи композитора с кинематографом и заключается та причина, по которой столько песен Марка Григорьевича «шагнуло» в нашу жизнь именно с экрана. «Фильмы устарели,— пишет музыковед Генина,— а песни Фрадкина продолжают жить. Вот «Простая история», добрый в свое время (не столь уж далекое!) фильм, однако кто сейчас подумает о его — пусть ретроспективном — показе на каком-нибудь представительном фестивале? А «Песня о любви», что спела тогда В. Левко, легко, без нажима входит в программы сегодняшних концертов».
Фрадкин считает, что при создании фильма композитор должен быть одним из активных его соавторов, поэтому он приступает к написанию музыки к нему уже в период работы над режиссерским сценарием. Ведь именно в это время намечаются наиболее выразительные эпизоды, где должна звучать музыка. Такой метод работы был близок и режиссеру Егорову, который обычно снимал фильмы уже под готовую музыку, а иногда и переделывал или дополнял ленту под впечатлением вновь созданных музыкальных фрагментов.
Так, работая над сценой смерти Чижика в фильме «Они были первыми», Фрадкин, после одного из вариантов, на каком-то дребезжащем рояле, стоявшем в студии, сочинил музыку к этому эпизоду, а режиссер, озаренный ею, переснял всю сцену заново, и она получилась очень сильной и убедительной.
А был и такой случай, когда под влиянием музыки Фрадкина режиссер «дописал» фильм. Произошло это с лентой Я. Сегеля «Первый день мира». Картина была уже совершенно закончена, и вдруг Марк Григорьевич получил стихотворение тульского поэта Владимира Лазарева, посвященное русским березам. «На территории толстовской усадьбы,— говорит В. Лазарев,— есть места сплошь березовые, как бы излучающие серебряный свет. Яснополянские рощи продиктовали мне. строки стихов, которые начинались словами: «Я трогаю русые косы, ловлю твой задумчивый взгляд».
Искренность тона и непосредственность чувств автора стихотворения захватили Марка Григорьевича, и он быстро написал песню, которую показал вечером того же дня Якову Сегелю. «Песня покорила меня,— рассказывает режиссер,— и я стал придумывать для нее сцену или эпизод, которого в сценарии Иосифа Ольшанского и Нины Рудневой не было»2.
В. Трошин, Н. Богословский, М. Фрадкин
Вот эта сцена: погибает главный герой, смертельно раненный из-за угла в первый день мира. Старый доктор, только что сделавший ему операцию, выходит в парк, его обступают мысли о родине, о ее героях, он видит березы, столь дорогие сердцу каждого русского человека. А в это время в исполнении Владимира Трошина и Олега Анофриева звучит песня.
Но неверно думать, что музыка Фрадкина всегда и сразу находила понимание у актеров и постановщиков. Нужно было время, чтобы необычная, новаторская, она постепенно дошла до глубины души, осозналась. Так случилось и с песней из фильма «Простая история».
— Эта песня,— рассказывает Марк Григорьевич,— складывалась непросто, но она и вся музыка этого фильма были для меня важны еще и потому, что здесь я впервые, и по сей день единственный раз, написал всю музыку для оркестра народных инструментов. Так, на мой взгляд, требовал замысел ленты, ее колорит, деревня, где развертывались события. В радужном настроении я пришел на художественный совет киностудии, где должен был показать музыку к фильму. Музыку в целом одобрили, а вот песня «На тот большак, на перекресток» вызвала почти единодушное отрицательное мнение. Я растерялся, пытался понять, в чем дело. Мне объяснили невразумительно, что вроде бы песня должна быть русской, деревенской, а получилось что-то иное, и сама по себе песня сложная, и петь ее не будут. «Но почему?» — спрашиваю. Опять невразумительно: средства, мол, какие-то непривычные. Откровенно говоря, тогда я так ничего и не понял. Знал одно: писал песню, условно говоря, деревенскую, но деревня-то новая, сегодняшняя, современная. Отсюда — и новые средства решения песни. Ушел домой расстроенный.
Прошло несколько дней. Молчала студия, молчал и я. И вдруг. вся студия запела «На тот большак.». Это, наверное, и решило судьбу песни: она осталась в фильме.
Кстати, еще о трудных шагах моих песен. Вот песня из фильма «Прощайте, голуби!». Незадолго до его выхода на экраны мы с режиссером Яковом Сегелем решили показать новую песню в одной из радиопередач. Проходит несколько дней, и я получаю письмо от большой группы студентов Ленинградского педагогического института имени Герцена. В начале письма ребята весьма одобрительно отзывались о ряде ранее написанных мною песен. И вдруг как гром среди ясного неба: «Мы не понимаем, как Вы могли написать песню «Прощайте, голуби!». Если картина такая же, как песня, то ни один уважающий себя молодой человек не пойдет ее смотреть.» Я был очень огорчен таким отзывом да еще и предвзятым отрицательным отношением к фильму. Что же касается самой песни, то мне вовсе не казалось, что она не удалась. Фильм вышел на экраны, имел хорошую прессу, и через некоторое время после премьеры я вновь получил письмо из Ленинграда от тех же будущих педагогов. Они извинялись, пересказывали свое первое письмо (надеясь, оказывается, что я его не получил) и сообщали, что им очень понравился фильм, а песня «Прощайте, голуби!» стала теперь для них одной из самых любимых 3.
Содержание фильмов, к которым Фрадкин писал музыку,
отмечено совершенно определенным кругом образов. «Я писал
музыку к фильмам в основном на современный сюжет,— говорит композитор.— Мне не приходилось обращаться к жанру исторических, фантастических, комедийных лент, которые я даже смотреть не очень люблю, за исключением особенно
талантливых, где играют Игорь Ильинский, Луи де Фюнес или великий Чаплин. Пора революции, Великой Отечественной войны. вот, что мне близко: все это я пережил, лично перечувствовал, как чувствовали все советские люди. Поэтому
тема современности в кинематографе — это моя основная тема»."
Волнуют композитора и остро поставленное проблемы жизни нашего общества, нравственности советского человека, проявившиеся в таких фильмах, как «Человек меняет кожу» и «Взятка». Это — еще один ракурс творческой позиции художника. Интерес к теме борьбы добра и зла, утверждение высоких человеческих и гражданских идеалов, ставшие особенно актуальными именно сейчас, оказывается, давно были свойственны не только произведениям кинематографистов, но и музыке советских композиторов, в том числе и Фрадкина.
Можно добавить, что в этой теме ведущими для него были образы молодых строителей новой жизни.
— Мне хочется писать музыку к тем лентам,— признается Марк Григорьевич,— где живут и активно действуют молодые люди, наши современники. Молодежь гражданской войны и Великой Отечественной, метростроевцы, молодые рабочие, строители, колхозники. Те, кто стали для нас примером настоящего служения Отчизне, долгу, совести, те, кто молод сегодня, и те, кто остался молодым, рано уйдя из жизни 4.
Работая над музыкой к фильму, композитор стремился прежде всего отразить его общую идею и направление драматургического развития, а не концентрировать свое внимание только на каждом эпизоде отдельно. (Исключение — чисто жанровые сцены, где должен звучать тот или иной танец.)
Музыкальный ряд и, особенно, песня в фильме, считает композитор, обязаны нести двойную и даже тройную нагрузку: передавать сущность характера героя, создавать сквозное развитие, обогащающее эмоциональную атмосферу картины, а также, что еще более важно, доносить до зрителей подтекст ленты.
— Музыка,— говорит Марк Григорьевич,— должна помочь зрителю увидеть не то, что он и так видит на экране глазами в данный момент, но то, что скрывается за этим зрительным рядом.
И киномузыка Фрадкина действительно становится, по определению Сегеля, «крылатым образом фильма». Она вскрывает для зрителя подтекст действия, помогает проникнуть в суть и в глубь переживаний героя, объясняет его поступки, а подчас и драматизм его судьбы. Такова музыка к фильмам «Простая история», «Однажды двадцать лет спустя», «Взятка» и многим другим.
— Когда я писал музыку к фильму «Взятка»,— рассказывает композитор,— я глубоко сознавал трагедию главного героя, поэтому старался не отражать все жестокие перепетии сюжета, а комментировать их, раскрывать духовный мир героев, их страдания и надежды, порыв к добру. Так что главная мелодия фильма получила даже название «Вдохновение» и исполняется отдельно не только оркестрами Советского Союза, но и за рубежом. Так в каждой картине я находил то, что меня больше всего волнует, и об этом писал музыку.
Например, не удовлетворившись сценарием фильма «Твое мирное небо», композитор все же решил «пойти на риск» и попробовать озвучить ленту. Но, работая над ней, он старался уходить от основного плана сценария. Созданная им на стихи Рождественского песня «Завтрашний день» «парила» над фильмом, эмоционально дополняя видеоряд, обогащая его той страстностью, которой в нем не хватало.
Но случается и так, что музыка композитора прямо раскрывает образы героев. Вспомним еще раз мужественные и светлые песни «Комсомольцы-добровольцы» и «А годы летят», характеризующие молодых строителей метро в фильме «Добровольцы», чудесную лирическую песню «В одной любви» на слова А. Ковалева, которая звучит в фильме «Отцы и деды» и помогает выявить лирическую незащищенность и поэтичность чувств героев. Вспомним, как Н. Мордюкова признавалась, что именно песня «На тот большак» помогла ей создать образ главной героини в фильме «Простая история».
Фрадкин не стремился к тому, чтобы музыки в фильме было много. И не обязательно, считает он, в каждом из них должна быть песня. Например, в фильмах «Почтовый роман», «Человек с другой стороны», «Встречи с Игорем Ильинским» ее нет. Но, несмотря на разнообразие жанров, к которым обращается композитор в киномузыке, главной, чаще всего, становится именно песня, именно она является его «камертоном». «Помните,— пишет критик Н. Лагина,— в фильме «Прощайте, голуби!». звучит песня «Вот и стали мы на год взрослей». В ней — расставание с детством, мужание. А в результате — ощущение гражданской ответственности и зарождение более дерзостных, но вполне обоснованных мечтаний — «Завтра спутники пустим в полет!
«Жанр фильма часто диктует и жанр песни»,— продолжает она 5. В то же время и песня часто определяет строй фильма. Иногда такая песня звучит за кадром, создавая тот самый эмоциональный подтекст действия, о котором уже говорилось, а иногда ее исполняет сам герой. Впервые в нашем кинематографе песня Фрадкина зазвучала уже на титрах фильма («Добровольцы») в качестве увертюры, сразу же вводя зрителей в эмоциональную атмосферу будущего действия. Этим приемом воспользовались затем многие композиторы, пишущие для кино.
Порой песня в фильме Фрадкина звучит в финале и воспринимается как итог повествования, но везде, где бы она ни появилась,— это одна из его кульминаций.
Не всегда легко удавалось Марку Григорьевичу создать этот «крылатый образ». И часто в работе ему помогало участие в творческих экспедициях всего коллектива.
— Помнится, мне никак не удавалось найти музыкальный ключ к фильму «Течет Волга»,— вспоминает композитор,— хотя я знал свою задачу четко: сквозная песня, она будет диктовать в известной мере (и значительной) зрительный ряд, но в ней должна быть предельно ясна и идея фильма: Родина, Волга, связанная с жизнью людей, которых зритель встретит в фильме и наверняка полюбит. Только у нас с Львом Ошаниным эта песня, увы, не шла. И тогда мы решили поехать на съемки. Теплоход вез нас вместе с киногруппой от Ярославля до Волгограда — как это было намечено по сценарию фильма. Днем снимали, ночами шли вниз по реке, и вот однажды утром перед нами открылись в своей удивительной красоте и величии Жигули!6.
— Когда мы поднялись наверх,— добавляет Марк Григорьевич — то Жигулевские горы произвели на меня и Ошанина такое впечатление, что песня сразу же стала складываться. Кто-то из нас произнес: «Издалека долго течет река Волга», и песня была готова. Для меня очень важно уцепить в стихах строчку, еще лучше — две, и если я их нахожу, песня создана. Это те моменты вдохновения, тот маленький эмоциональный взрыв, которые необходимы. Они могут продолжаться две-три минуты, но именно они решают судьбу песни, особенно в кинематографе.
— Я убедился,— рассказывает Марк Григорьевич в своей автобиографии,— что, когда пишешь для кино, нельзя ограничиваться лишь знакомством со сценарием или просмотром отснятого материала. Очень полезно самому, вместе с поэтом, побывать на съемках, самому войти в атмосферу будущего фильма. Съемки, атмосфера, порой, играют роль волшебного «сезам, откройся».
Вот приехали мы с Матусовским в Киев на съемки фильма «Прощайте, голуби». Песня у нас была в основном готова, но мы не торопились выносить ее на суд режиссера и съемочной группы.
.Улицы Киева, цветущие сады, солнце, молодые лица на пути. Фильм рассказывает о том, как взрослеет сегодняшний подросток, как готовится к своему самостоятельному, «взрослому» пути мальчишка-ремесленник, как приходит к нему первая любовь и уходит детство. О голубях мы сначала не думали. А потом. Ведь и в самом деле, вместе с детскими забавами и увлечениями, а значит, и с голубями, которыми увлекаются мальчишки, уходит детство. Мы решили строить песню на этом образе: «детство — голуби» и значительно пересмотрели первоначальные наброски — и музыку, и стихи. Мне кажется, что не ошиблись 7.
Эти поездки не только обогатили композитора новыми впечатлениями, благодаря им завязалась дружба с множеством киноактеров, например, с Нонной Мордюковой — остроумным, талантливым человеком, остро чувствующим музыку.
— Эта актриса обладает одним поразительным качеством,— рассказывает Марк Григорьевич.— Она умеет петь фальшиво. Слух у нее идеальный, но она может петь между нотами. Умный человек, ученица С. А. Герасимова, Мордюкова вместе с тем — глубоко исконный цельный русский характер.
До сих пор большая дружба сохранилась у Марка Григорьевича с Элиной Быстрицкой, сыгравшей одну из героинь в фильме «Добровольцы».
В киномузыке, как и в песне, Фрадкин постоянно в пути, он пристально вглядывается во все новое, что несет с собой жизнь. Большим открытием были для него, признается композитор, фильмы с музыкой Таривердиева «Человек идет за солнцем» и «17 мгновений весны». Ему нравится музыка к кино Артемьева и Гладкова, Пахмутовой, Птичкина. И, как всегда, вбирая все яркое и интересное, композитор остается верен себе, своему стилю и видению жизни.
В качестве примера остановимся на двух песнях. Одна из них — «Красный конь» из фильма «Ветер странствий» на стихи М. Пляцковского. Сложная гамма чувств, выраженных поэтом,— воспоминание о детстве и расставание с ним — воплощена в мелодии, сразу же поразившей слушателей своей неожиданностью: необычайная импровизационность, свойственная рок-музыке, сочеталась в ней с характерным для Фрадкина русским орнаментом оформления, что позволило Л. Тениной назвать это произведение «маленьким чудом». И действительно, все здесь необычно. Главное — отсутствует классическая квадратность в строении темы: две трехтактовые фразы сменяются семитактовой. Ощущение импровизационности усиливается переменностью размера (6/4, 4/4) и неожиданностью остановок в течении мелодии, диктуемых синкопированным ритмом. Может быть, именно этот штрих создает чувство хрупкой незащищенности. И в то же время гармоническая основа аккомпанемента закрепляет за музыкой чисто русский колорит: мажоро-минор, плагальность, изысканное обыгрывание хроматических звучаний (пример 42).
Все это позволяет отнести песню «Красный конь» к этапным произведениям композитора, таким, как «Песня о Днепре», «Течет Волга», «За того парня». Именно после нее, как подчеркивает и сам Марк Григорьевич, в его музыке закрепились особая легкая «текучесть», непредсказуемость развития.
Другая песня — «Спрашивайте, мальчики»,— написанная Марком Григорьевичем к кинофильму «Не самый удачный день» на стихи А. Галича, примечательна чувством тревоги, гражданственностью звучания.
Философские размышления о смысле жизни выражены в стихах поэта в форме метафорических вопросов:
Почему длится долго зима? И так быстро проходит весна? Почему, если нам не до сна, Старикам снятся детские сны?
В музыке этой песни композитор, видимо, стремился приблизиться к простоте стиля бардов, создавая мелодию, близкую говору, и, вместе с тем, сохраняя верность собственному стилю и излюбленным интонациям (примеры 43, 43а).
Речитатив-запев «Спрашивайте, мальчики» полон требовательности. Он обращен ко всем, на ком лежит ответственность за счастье нашего подрастающего поколения. А припев — вновь контрастный, воплощающий мечтания юности,— это наивный прелестный вальс. Так рождается образ самой жизни, со всем присущим ей драматизмом и окрыленностью юношеских порывов, болью за всех тех, кому не удалось воплотить в реальность свои дерзания. И если говорят сейчас, что в литературе и кинематографе накопилось много произведений, которые «снимают с полки» и они звучат актуально, то и эта песня подтверждает тот факт, что в творчестве советских композиторов готовился тот «эмоциональный взрыв», который обусловил сегодняшние перемены в нашей судьбе.