Э.Григ (ноты)
Ноты для голоса и фортепиано к песням Эдварда Грига
Важнейшая черта григовской музыки — ее национальная самобытность — определяется еще одним, особо значительным «истоком» — связью с народной жизнью и народным искусством. Композитор писал о себе: «Норвежская народная жизнь, норвежские сказания и история и, прежде всего, норвежская природа оказывали со времен моей юности большое влияние на мое творчество». Эти слова можно вполне отнести к вокальной лирике Грига. Мы уже не раз убеждались, что само содержание григовских песен глубоко народно. Народно и мироощущение Грига, его светлое оптимистическое восприятие жизни. У народа учился он мудрой простоте, лаконизму и сдержанности в выражении. Вспомним его слова о «строгой, серьезной, значительной» речи народных саг, сказаний, песен. Народен, естественно, и сам музыкальный язык Грига. Всю жизнь вслушивался он в народную музыку, записывал многое сам и обрабатывал то, что записывали другие. Национальные истоки вспоили мелодику, гармонию, ритмику и инструментальную сферу григовской вокальной музыки. Из фольклора пришли в музыку Грига разные типы строения мелодии: многократно отмеченная нами мелодическая «волна» в диапазоне ноны (или октавы, или децимы); мелодии, построенные по ступеням трезвучий, а также септ- и нонаккордов; кварто-квинтовые интонации; ходы на септиму (чаще большую, чем малую); свирельные «кружения» вокруг одного звука, чаще всего квинты тоники; наконец, мелизматика, особенно двойные форшлаги. Ряд примеров из народного творчества убеждает нас в их интонационном и метроритмическом сходстве с музыкой Грига:
Одна из характернейших григовских интонаций.—-вводный тон — пятая ступень (вариант-—через шестую в пятую) — также народна.
И сам метод развития мелодии — вариантность — народный.
Ладовое своеобразие музыки Грига во многом спирается на народные истоки:
народные лады, разнообразные переменные лады, Одновременное сочетание
натурального и мелодического минора в одной и той же песне.
Гармония — это царство особенно ярких и новаторских находок Грига — также
ясно демонстрирует кровное родство его музыки с фольклором. Примечательна
гармоническая чуткость композитора: норвежская песня почти всегда одноголосна,
но она несет в своей мелодике «скрытые» гармонические возможности. Эти
возможности разгадал Григ и раскрыл их самобытность во всей полноте. «Я
Постарался выразить свое ощущение гармонии, скрытой в этих народных напевах»,
— писал он по поводу своих обработок народных песен, опус 66 *. Многочисленные
сборники обработок народных песен и танцев — та творческая лаборатория,
в которой он постигал неразведанные тайны народного гармонического чувства
и где выковывалась народность его гармонического стиля (например, любимые
им септ- и нонаккорды он «вывел» из терцовых последований в народных мелодиях,
органные пункты «пришли» из народного инструментария, многообразно раскрыты
возможности народной диатоники и т. п.).
Широко использованы в григовской вокальной лирике и народные жанры, как
песенные (колыбельные, «локки», баллады), так и танцевальные (халлинг
и особенно спрингданс, упругая триольно-пунктирная ритмика которого так
часто у Грига передает образы волевые и энергичные). Для сравнения приведем
несколько народных танцевальных мелодий:
Вообще опора на распространенные в быту жанры очень широка у Грига и служит одним из средств реалистического воплощения образов. Среди его песен мы не раз встречали вальсы и баркаролы, траурные марши и элегии. Однако Григ — не стилизатор и не этнограф. Все народные элементы органично вошли в его музыку, стали неотъемлемой частью его могучей и оригинальной творческой индивидуальности. И поэтому узко и несправедливо подходили к его искусству некоторые современные ему критики, которые считали, что его своеобразие состоит только в этнографической «передаче» народных мотивов. Композитор сам восставал против такого понимания его творчества, против того, что его, как он выразился, представляют некоей «копировальной машиной норвежских народных напевов». «Нет ничего более несправедливого, — писал он, — чем утверждение некоторых немецких критиков о том, что моя так называемая оригинальность ограничивается применением народной песни. То, что дух отечества, который издавна нашел свое выражение в народной песне, витает над всем моим творчеством, — это нечто совсем другое (разрядка моя. — Р. Л.). Сознательной имитации я, однако, за собой не чувствую». Трудно выразить лучше суть григовской народности! Действительно, Григ не воспроизводил и не подражал, он просто говорил о своей родине на родном языке, говорил искренне, от души и поэтому для всех понятно. И его устами говорил сам народ, ибо поистине «душа народа поет в этом искусстве, в его мелодиях, в его ритмах, во всей его первозданной естественности».
1 2