Есть музыканты — дирижеры, певцы, инструменталисты, искусство которых исполнено для слушателей особого смысла и значения. Оно словно раскрывает перед нами сложную картину эволюции музыкально-исполнительского творчества на протяжении больших отрезков времени. Искусство таких артистов помогает составить представление о выразительных средствах и приемах, характерных для разных этапов истории исполнительской культуры. Мастерство этих музыкантов позволяет нам глубже и полнее познать постоянно изменчивую и нетленную красоту музыки.
Именно к такой категории артистов принадлежит Зара Долуханова — одна из крупнейших вокалисток нашего времени. Круг творческих симпатий этой замечательной певицы исключительно велик. Она никогда не ограничивала сферу своих интересов произведениями какой-либо одной композиторской школы, она поет сочинения Баха и Чайковского, Генделя и Шуберта, Верди и Равеля, Гуго Вольфа и Прокофьева. В музыкальном произведении она ищет прежде всего содержательности, глубокой выразительности, полноты чувства, искренности и непосредственности переживания. Артистка твердо убеждена в том, что если сочинению присущи эти качества, то оно всегда найдет путь к сердцу слушателей, вне зависимости от того, создано ли оно несколько столетий назад Или принадлежит перу современного автора, пользующегося, на первый взгляд, усложненным музыкальным языком.
Певец, умеющий понять отличительные черты композиторского почерка, знающий художественные устремления, типичные для эпохи, в которую автор жил и творил, всегда сумеет раскрыть замысел, содержание произведения, его эмоциональный мир. Исполнительская практика Зары Долухановой наглядно свидетельствует об этом. С отточенным, филигранным мастерством певица передает неповторимое своеобразие музыки эпохи барокко, сочинений старинных итальянских мастеров, венских классиков, композиторов-романтиков, современных советских и зарубежных композиторов, таких, как Прокофьев и Бриттен, Свиридов и Пуленк, Шостакович и Вайнберг. В этом замечательном универсализме Долухановой видны приметы художника нашего времени, ищущего и пытливого, для которого постоянное и широкое общение с музыкальной культурой разных эпох и народов представляется насущной творческой потребностью.
Большого объема (две с половиной октавы), с необыкновенно густыми, сочными низкими нотами, плотной, насыщенной «серединой» и по-настоящему «сопрановым» по чистоте и блеску верхним регистром, голос Долухановой таит в себе бесконечное разнообразие тембровых красок, тончайших вокальных эффектов. Если вы хотите получить представление о том, что итальянцы в период расцвета бельканто называли «vocce d’oroо» (золотым голосом), вслушайтесь в трепетное звучание голоса Долухановой. Он поражает внутренней гармоничностью и совершенной красотой, которая разлита в каждом звуке. И артистка пользуется всем арсеналом своих вокальных средств удивительно продуманно, с безупречным художественным вкусом.
Искусству певицы чужды схематизм, однообразие трактовок, систематическое «обыгрывание» однажды удачно найденных приемов. Именно стилистическая чуткость артистки лежит в основе ее артистических созданий.
Вызовем в памяти лишь некоторые из них. Долуханова поет Баха (отрывки из кантат, арии из «Страстей по Матфею») —и вас не покидает ощущение мудрой красоты, строгой сдержанности интерпретации. Певица избегает эмоциональной открытости, порывистых, бурных кульминаций, сильных акцентов, осторожно пользуется тембровыми контрастами — на всем лежит печать величавости, высокого благородства. Столь восприимчивая к разнообразию оттопков выразительности, контрастам звучности, певица стремится здесь к предельному лаконизму, к сосредоточенности, граничащей порой с аскетизмом, идеальной уравновешенности, соразмерности всех частей художественного целого. И тем не менее интерпретация сочинений Баха не становится у Долухановой эмоционально нейтральной, лишенной человеческой теплоты: каждая спетая ею фраза согрета живым, неподдельным чувством.
А теперь вспомним, как звучат у певицы арии из опер Генделя «Флавио», «Адмет», «Амадис». »та музыка, не схожая с баховской, несколько рационалистическая, но уже со многими характерными чертами бель канто. И мы слышим, как округляется, обретает чувственную красоту звук голоса певицы. Долухлпоиа поп-арии Генделя — гамма тембровых красок исполнительницы сразу становится иной, более объемной, вокальная линия — гибкой, «текучей».
Старинные итальянские авторы — Кальдара, Страделла, Джордани, Перголезе. В их творениях господствует стихия чувства — живого, вечно изменчивого: нежно-меланхоличного, то лукаво-улыбчивого. И Долуханова покидает мир строгой, величественной музыки Баха и пышной, узорчатой орнаментики барокко. Голос певицы словно наливается соками пробуждающейся природы: в нем — огонь, блеск и нега, томность. Долуханова исполняет маленький шедевр Страделлы арию «Pieta, signore!». Все несложное содержание арии девушка сетует на свою горькую судьбу и молит всевышнего о жалости и прощении — передается артисткой в постепенной, искусно подготавливаемой смене настроений. Первые фразы, спетые артисткой мягким, «бестелесным» звуком, создают ощущение беспредельной скорби, но вскоре мелодия светлеет, неудержимо устремляется вверх, становясь напряженно страстной, и голос певицы искрится, пламенеет яркими звуковыми красками, достигает в кульминации ослепительного великолепия. И на примере этого короткого отрывка вы познаете, что такое итальянская кантилена, опаленная дыханием большого человеческого чувства. Но вот все треволнения стихают, и вновь скорбный голос, угасая после внезапной бурной вспышки, смиренно повторяет начальную фразу арии.
Не менее впечатляют в исполнении Долухановой произведения совершенно другой стилистической направленности— к примеру, романсы и песни Прокофьева. Украшением репертуара певицы являются сделанные композитором обработки русских народных песен, и в особенности «Зеленая рощица». Здесь безраздельно царит красота грустно-задумчивой, нежной и поэтичной русской песни. Голос Долухановой покоряет своей мягкостью и ласковой теплотой; артистка демонстрирует типично русскую по вокальным краскам, плавную и трепетную кантилену, на которой зиждется русская певческая школа. А какой Долуханова удивительный «пейзажист» (вспомните неповторимый, как бы подернутый легкой дымкой, «воздушный» звук в романсе Свиридова «Зимняя дорога» на пушкинский текст), умеющий донести до аудитории всю внутреннюю красоту и художественную значимость речитатива! В этой связи нельзя не выделить исполнение замечательных «Колыбельных песен» Бриттена, где Долуханова обнаружила действительно «бездну» разнообразнейших оттенков переживаний, и романсов Микаэла Таривердиева на стихи Беллы Ахмадулиной.
Еще несколько лет назад эти сочинения Таривердиева, казалось, не могли затронуть ее творческое воображение. В самом деле, облик Долухановой — камерной певицы:— ассоциировался с плавной, нежной или патетической кантиленой, либо романтически порывистой, страстной декламацией. Для романсовой лирики Таривердиева эти свойства едва ли могут считаться типичными. Мелодика произведений композитора, немного угловатая, импульсивная, подчас «дробная», увлекающая своим энергичным движением, несет большой эмоциональный заряд, удивительно точно следуя за нюансами поэтического текста. В романсах Таривердиева преобладает гибкий, упругий, очень динамичный речитатив, иногда переходящий в «омузыкаленную» разговорную речь. Впрочем, у композитора встречаются и эпизоды распевного, кантабильного характера («Старинный романс»), но они воспринимаются, скорее, как стилизация.
И вот Долуханова перевоплощается в певицу остро характерную, не чуждую сочного юмора, иронической улыбки и грустного раздумья. Нечего и говорить о том, что вокальный стиль Таривердиева нашел в ее лице блестящего истолкователя. Тонко и логично переходит артистка от напевной речитации к бурным вспышкам чувства, декламационным репликам (романс «Я думала, что ты мне враг»), обнаруживая великолепное мастерство тембровой окраски слова. Долуханова явила воображению слушателей четко выписанные музыкальные зарисовки, исполненные с виртуозной легкостью, непринужденностью, филигранной отделкой деталей.
Перенесемся в другой эмоциональный мир Долуханова поет «Семь испанских песен» Мануэля де Фальи. Совершенно иной интонационный строй и совершенно иная манера исполнения, иная палитра вокальных красок. В произведении де Фальи эмоции предельно обил жены, выпуклы и рельефны. В голосе артистки, пламенеющем сочными, яркими красками, — страдание и нега, томная грусть и боль израненного сердца. Кажется, что перед нами настоящая испанская певица!