Карл Вебер (ноты)
Книги о музыке, ноты
Провести медицинский анализ истории болезни Вебера, если о нем судить по биографическим данным, сегодня не представляет большого труда. Сначала мы видим слабого, хромого мальчонку, который только в 4 года научился ходить. Виной тому было тяжелое заболевание тазобедренного сустава, которое всю жизнь доставляло ему много неприятностей и особенно проявлялось при перегрузках или в связи с повышением температуры. Так, в 1812 году, когда впервые проявилась легочная болезнь, он жаловался на «сильные боли после ходьбы». Но и в периоды, когда он не болел, все же хромал, хотя это его особенно не беспокоило. Иначе нельзя было бы объяснить, как он без особых трудностей мог пешком пойти в Бернское предгорье и даже взобраться на Риги. Из имеющихся сведений и описаний в случае Вебера речь, по-видимому, идет о так называемом врожденном вывихе бедра, симптомы которого в общих чертах, особенно на поздней стадии, описал знаменитый греческий врач Гиппократ, родившийся на острове Кос около 460 г. до Рождества Христова. Из-за недостаточного развития шейки бедра на головке бедренной кости одна нога, сначала еле заметно, становится короче другой; вследствие ограничения деятельности мышц, обусловленного таким дефектом, появляется хромота. Характерным для этого заболевания, если оно не выявлено вовремя, является то, что ребенок поздно начинает ходить, при усталости хромота усиливается --симптомы, которые мы видим у Вебера. Так как в то время картина болезни была мало знакома, и, следовательно, не существовало соответствующего лечения этой болезни, то после 40 лет учащались вывихи, затем появлялись признаки деформирующего артрита, связанного с износом и атрофией хрящей, а также с утолщением костей суставов. Хромота и боль при ходьбе естественно усиливались. Сегодня, к счастью, таких последствий не наблюдается, так как врожденные вывихи обнаруживаются у новорожденных ультразвуком и устраняются методом коррекции.
Дитер Кернер не исключал возможность туберкулеза костей у Вебера. Однако
упомянутые выше симптомы и дальнейший ход болезни свидетельствуют против
такой возможности, не говоря уже о том, что туберкулез тазобедренного
сустава причиняет очень сильные боли, которых мы не наблюдаем у Вебера
в детстве. Так как в то время не было эффективного лечения, то часто очень
рано наступала неподвижность конечности. Пациент с туберкулезом тазобедренного
сустава не смог бы подняться в горы Швейцарских Альп.
В 1806 году, в конце пребывания Вебера в Бреслау, произошел опасный инцидент.
По ошибке он однажды вечером в темноте схватил бутылку, в которой его
отец держал азотную кислоту для своих опытов по гравировке на меди, и
выпил «хороший глоток», как он сам рассказывал. Его друг Бернер, который
случайно зашел к нему, обнаружил его лежащим на полу и позвал отца из
соседней комнаты. Они быстро вызвали врача, но как лечение было проведено,
мы не знаем. Нам известно, что в противоположность отравлению щелочью,
отравление азотной кислотой вызывает невыносимые боли, так что даже потерявший
сознание из-за нарушения кровообращения пациент, должен издавать громкие
крики. Этого, очевидно, не произошло в случае с Вебером, иначе его услышал
бы отец, работавший в соседней комнате. Так как симптомы зависят от тяжести
отравления, можно предположить, что Вебер выпил лишь небольшое количество
жидкости, хотя сказал, что принял «хороший глоток». Даже одно это свидетельствует*против
предположения, высказанного Дитером Кернером, что этот случай можно расценивать
как попытку самоубийства. Более того, можно с уверенностью утверждать,
что Вебер по ошибке взял в рот немного кислоты и, конечно, сразу же выплюнул
большую часть, благодаря чему не было ожогов гортани и пищевода. Вероятно
также, что врач дал ему молока, что смягчило действие кислоты. Сегодня
мы знаем, что небольшое количество кислоты приводит, как правило, к сильным
ожогам в полости рта и глотке, но не попадает в пищевод и желудок. Так,
по-видимому, было и у Вебера. После двухмесячного лечения слизистая оболочка
полости рта зажила, но «красивый голос на треть навсегда пропал».
О безобидной болезни сообщается в середине августа 1811 года. Тогда во
время поездки в Швейцарию на вюрттембергской границе его задержали на
несколько дней. Здесь у Вебера начался сильный понос, сопровождающийся
высокой температурой. В письме он тогда сообщал, что «чуть не заболел
дизентерией». Так как понос и температура через неделю прекратились, то,
вероятно, это было воспаление тонкой кишки или инфекция кишечной палочки,
если не сальмонелла, возбудитель которой в тогдашних гигиенических условиях
был распространен так же, как сейчас в странах третьего мира.
Если Вебер в ранней молодости из-за болезни бедра, восприимчивости к инфекционным
заболеваниям, близорукости никогда не чувствовал «полной независимости
от организма, который не ощущаешь, потому что здоров», то в начале 1812
года стали заметными первые признаки смертельной болезни. В его дневнике
мы читаем о сильных, давящих болях в груди, которые он называл «ревматизмом»;
он почувствовал себя «вдруг так чертовски плохо, что вынужден был лечь
в постель». Через неделю он жаловался на «странно вялое состояние». Эти
болезненные явления появлялись иногда и летом того жеТода, когда сильнее
заболело бедро, на этот раз другой, здоровой ноги. Весной 1813 года он
должен был прервать поездку в Вену, так как снова «мучили сильные боли»,
причем в дневнике впервые появляется запись о «болях в горле». Он должен
был лежать в постели, но не надолго вернулся в Прагу, где как и следовало
ожидать наступил кризис. Его нашли в квартире в бреду, по-видимому, из-за
высокой температуры, в состоянии, которое граф Пахта охарактеризовал как
«бессознательное»; и прошло более четырех недель, прежде чем он «первый
раз поднялся с постели». Но после короткого улучшения ему снова стало
хуже; и долгое время его состояние здоровья колебалось и менялось, что
подтверждает выдержка из письма, датированного летом этого года: «.Мое
здоровье после заболевания в мае 1813 года еще неустойчивое, недавно я
опять несколько недель пролежал в постели». Запланированную поездку на
лечение в Эгер он не мог осуществить из-за занятости на работе. Так как
Вебер не щадил себя, он снова заболел весной 1814 года: «Я третий раз
заболеваю в период моего пребывания в Праге. Если последняя болезнь, продолжавшаяся
две недели, была не опасной, то была достаточно мучительной, потому что
действует на голову и глаза. Это была свинка». Такая сыпь появляется из-за
недостаточного лечения, только тогда, когда высокая температура связана
с сильной потливостью. Во время этой, третьей, болезни в течение года
Вебер жаловался на сильную рвоту. На этот раз он послушался совета врача
и отправился на лечение в Бад Либвсрда. Но во время отпуска, в августе,
снова заболел, на этот раз беспокоило горло, и пролежал целую неделю.
С этого времени в его дневнике регулярно появляются записи о болезни.
В 1815 году, наряду с продолжающимся недомоганием, частыми головными болями,
а также «воспалением горла», впервые упоминается кашель. «Театральный
воздух нагнал всякой ревматической заразы и т.д. в мой организм». «Только
недавно я 8 дней лежал в постели с воспалением горла, никак не могу поправиться».
С 1817 года, по его мнению, состояние здоровья ухудшилось. Все чаще появляются
записи о нездоровье, высокой температуре, «вечные боли в горле и в желудке».
Так, в августе записано: «5 недель у меня болит горло, парюсь, жру таблетки
и полощу горло». Все чаще появляется охриплость, одышка, его голос почти
пропал. В 1819 году ему стало еще хуже. Уже в январе он записал, что часто
очень слаб, болен и без сил; его все время мучила температура. Весной
высокая температура вынудила его лечь в постель, с «которой он мог вставать,
шатаясь, только на короткое время, обессиленный и неспособный к работе».
После этой, продолжавшейся 5 недель опасной болезни, он поехал на отдых
в Хостервитц, где, однако, еще долгое время чувствовал себя «полным инвалидом».
Ко всему прочему один из его врачей предписал строгую постную диету, которая
еще больше ослабила организм пациента. Различные оскорбления высоких дрезденских
чинов привели в 1821 году к первому кровотечению. «Несколько дней он не
мог есть и спать, кашель стал чаще и мучительнее, одышка сильнее, непрерывная
температура очень беспокоила его, и в первый раз, к невыразимому ужасу
Каролины, открылось кровотечение». Плохое состояние здоровья очень беспокоило
его. В феврале 1822 года перед поездкой в Вену, он оставил для своей супруги
запечатанное прощальное письмо. В Вене болезнь вспыхнула снова, причем
и на этот раз на первом плане была болезнь горла. В течение всего года
дневник сообщает нам о недомогании, сильном кашле, плохом состоянии здоровья.
Сравнительно спокойно прошел 1823 год, хотя окружающие заметили, что мастер,
казалось, постарел лет на 10. Он был апатичен, глубоко запавшие глаза
и впалые виски свидетельствовали о том, как сильно захватила его болезнь.
К тому же прибавился ужасный кашель, который мучил его до конца жизни.
Весной следующего 1824 года этот кашель стал болезненнее, кровотечение
сильнее, дыхание все короче, а потливость, которая мучила его постоянно,
заметно истощила организм. Из-за чрезмерной слабости ему трудно было совершать
даже небольшие прогулки. Летом он поехал в Мариен-бад на лечение, которое
ему почти не помогло. Может быть, грязевые ванны и другие меры были лишними.
Как и прежде, он жаловался на боли в груди и «сильный озноб», следовательно,
скачки температуры с ознобом.
И 1825 год не принес улучшения. Весной он работал над «Обероном», будучи
тяжело больным, кашляя, мучаясь от температуры и постоянной потливости.
Лечение в Бад Эмсе ничего не изменило в его состоянии. Между тем его голос
уже так ослаб, что на репетициях оркестра ему нужен был помощник для общения
с музыкантами. Тогда он уже знал о «туберкулезе горла», очень мучившего
его появившейся хрипотой и дальнейшим ослаблением голоса, который иногда
совсем исчезал.