Книги о музыке, ноты
После смерти Цельтера освободилось место руководителя
Певческой академии. Для отца Авраама было ясно, что его сын Феликс, как
бывший ученик Цельтера, должен стать его преемником. Авраам и сестра Фанни
настаивали в письмах, чтобы Феликс постарался получить это место, и, хотя
он очень не хотел этого, наконец прервал свое пребывание в Лондоне и 25
июня 1832 года приехал к своим в Берлин. Невольно он был втянут в ссору
по поводу преемника Цельтера. После длительных дискуссий 22 января 1833
года директором академии абсолютным большинством голосов был избран Карл
Фридрих Рунгенхаген, 54-летний друг и заместитель Цельтера. Важной причиной
этого решения было, по-видимому, отклонение кандидатуры «молодого еврейского
музыканта» в качестве главы такого христианского института как Певческая
академия, будь он хоть трижды знаменит и гениален. Для Феликса, который
в своей жизни ни разу не сталкивался с серьезными препятствиями, этот
вотум недоверия был горьким разочарованием, и Девриент почувствовал тогда,
что он никогда этого не забудет. Семья Мендельсона порвала свои отношения
с Певческой академией, а Берлин из-за этого потерял шанс стать музыкальным
центром благодаря талантливейшему музыканту.
Мендельсон после возвращения из длительного путешествия по Европе с трудом
привыкал к мелкобуржуазной атмосфере прусской столицы. Он не мог понять,
почему Берлин в политическом, общественном и культурном плане находился
ниже других европейских столиц. В одном письме он писал: «Город стоит
на том месте, на котором я его оставил три года назад. Прошел 1830 год,
невероятное время, плачевные преобразования, как говорят земские чины,
до сих пор ничего не произошло. Мы не засыпали и не проснулись — такое
впечатление, как будто времени нет». Это неприятное чувство отразилось
и на его здоровье, он жаловался на боли в ушах и головные боли. Тем не
менее, в марте 1833 года он закончил самое популярное произведение — симфонию
в A-Dur op. 90, «Итальянскую», в ликующем начале которой чувствуется восхищение
красотами этой страны. Впервые она была исполнена 13 мая 1833 года в Лондоне;
дирижировал он сам, и это увеличило его международное признание. Приглашением
в Лондон Мендельсон был доволен, к тому же пришло еще одно приглашение
в Дюссельдорф на музыкальный Нижнерейнский фестиваль в качестве дирижера.
Из всех немецких музыкальных фестивалей, основанных в 1817 году, Нижнерейнский
был бесспорно самым значительным, как видно из громких имен приглашенных
дирижеров, например, таких как Лист, Шуман и Брамс. Еще до начала фестиваля
с Мендельсоном был заключен договор, согласно которому он становился музыкальным
руководителем Дюссельдорфа. Кроме руководства музыкальным обществом ему
надлежало также руководить церковной музыкой.
В октябре 1833 года он с лучшими намерениями начал работать в Дюссельдорфе, но вскоре узнал, что едва ли может реализовать свои высокие планы из-за очень плохого оркестра. Случалось так, что на некоторых репетициях он показывал свой темперамент, как свидетельствует один случай: «К тому же они охотно дерутся в оркестре, у меня этого не будет. Однажды произошла дикая сцена. Тогда я в первый раз ударил по партитуре и разорвал ее на две части, после этого они стали играть более выразительно». Но и театральное дело в целом, со всеми сопровождающими неприятными моментами, вскоре начало его раздражать. Из-за необдуманного поведения Мендельсона во втором Дюссельдорфском сезоне произошла неприятная размолвка с директором Карлом Иммерманом. Он сложил с себя обязанности директора оперы уже через три недели, после того как Иммерман предложил ему эту должность, так как не желал возиться с администрацией оперы. Этот шаг стоил ему серьезной взбучки отца, который упрекнул его в неблагонадежности и в плохом исполнении своего долга, но Феликс принял решение никогда больше не занимать должность руководителя.
В остальном же в Дюссельдорфе он твердо встал на ноги. Он брал уроки у
Иоганна Вильгельма Ширмера, будущего учителя Арнольда Беклина, чтобы совершенствоваться
в акварели, и принимал участие во многих общественных мероприятиях. Физически
он также усердно упражнялся; много занимался гимнастикой, плавал и держал
скаковую лошадь, на которой, в отличие от Моцарта или Бетховена, охотно
ездил верхом. После того как он освободился от директорской нагрузки,
снова мог больше времени уделять композиторской деятельности. В это время
появились части его оратории «Павел», новые клавирштюки и хоры, а также
несколько «Песен без слов». Клавирштюки такой формы существовали еще задолго
до Мендельсона. Ведь еще Бетховен в «Bagatellen» или Шуберт в «Moments
musicaux» придерживались той же художественной идеи формально маленькой,
интимной «кабинетной пьесы». Роберт Шуман очень метко охарактеризовал
этот вид искусства следующими словами: «Кто в вечерние часы не сидел за
фортепьяно и, фантазируя, бессознательно не напевал тихую мелодию? Если
можно связать сопровождение с мелодией, и если это Мендельсон, то возникают
красивые песни без слов». Название «Песня без слов» придумал сам Мендельсон.
Это мы узнаем из письма сестры Фанни к Клингеману. То, что он эти «песни»
сначала, как казалось, не очень высоко ценил, а позже стал воспринимать
серьезно, следует из посвящения одного тома «песен» ор. 62 Кларе Шуман.
«Весенняя песня» из этого сборника стала вскоре известной и любимой во
всем мире.
Весной 1835 года Мендельсон решил расторгнуть договор с Дюссельдорфом.
В обстановке размолвки с Иммерманом не могло быть и речи о дальнейшем
пребывании в этом городе. К тому же выставляемое напоказ ханженство обывателей
этого маленького городишки, похожего на деревню, раздражало его все больше.
«Здесь ты окружен неприятными типами, моралистами, кртррые омрачают себе
и другим радость; сухими прозаическими гофмейстерами, которые считают
любой концерт грехом, любую прогулку — развращающей и пагубной, театр
— серной лужей, а весну с цветущими деревьями и прекрасной погодой — гнилым
болотом» — ситуация подобная той, с которой столкнулся Антон Брукнер в
Линце, а позже в Вене.
Его прощание с Дюссельдорфом было не очень тяжелым еще и потому, что уже
в январе 1835 года пришло приглашение из Лейпцига занять место музыкального.директора
в возобновившем свою деятельность в 1781 году Гсвандхаузе. Он предпочел
это предложение, с годовым летним отпуском, должности директора оперного
театра в Мюнхене. Но прежде чем вступить в должность в Лейпциге осенью
1835 года, как было договорено, ему предстояло дирижировать на 17-м Нижнерейнском
музыкальном фестивале в Кельне, в котором на этот раз захотела принять
участие вся семья, чтобы разделить триумф своего знаменитого сына и брата.
Затем Феликс проводил родных в Берлин, чтобы оттуда поехать в Лейпциг.
К сожалению, незадолго до отъезда случилось непредвиденное, что повергло
его в ужас. Точные обстоятельства трудно узнать из его писем, но все говорят
о том, что у его матери случился легкий инсульт. В этих условиях он был
очень рад тому, что вместе с больной матерью наконец прибыл в Берлин.