В.Яковлев - Пушкин и музыка

Русский оперный театр. Очерки

А.Пушкин

П.Чайковский



Книга о русских композиторах и произведениях на стихи А.С.Пушкина

 

 

Пушкин и Чайковский

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12


 

Мы привлекли исторический материал не для того, чтобы разрабатывать здесь проблему взаимодействия музыки и поэзии, но чтобы напомнить о той обстановке, в которой творил Чайковский-композитор, ищущий наиболее полного выражения своей творческой индивидуальности и в то же время сознающий необходимость «стать с веком наравне». Будучи очень чутким к новым явлениям в искусстве, он никак не мог все же признать обязательным ограничивать свое широкое мелодическое дарование теми рамками, какие устанавливала декламационная школа в ее наиболее крайних требованиях. Быть может, именно этим объясняется неспокойное, далеко не беспристрастное отношение к Даргомыжскому, выраженное в дневнике Чайковского, и тем же— его восторженные строки, посвященные творчеству Глинки, с которым его сближало свободное проявление богатого мелодического начала как главного элемента в лирической музыке.

Начало композиторской деятельности Чайковского относится к годам, когда в петербургской среде передовых музыкантов творчество Даргомыжского, особенно его «Каменный гость», как известно, получило значение боевого лозунга; отношение Даргомыжского в «Каменном госте» к пушкинскому тексту вело к пересмотру взглядов на будущее развитие оперы и вокального стиля И6. Однако тенденция Даргомыжского и его последователей могла заставить Чайковского лишь еще острее осознать обособленность своего пути; его мелодика, вызванная стихийным эмоциональным импульсом, не могла являться иллюстративным раскрытием поэтических образов или служить «добавлением» к тексту, хотя бы и не в плане изобразительном, а психологическом« В данном случае говорится о лирическом тексте, отличающемся, конечно, как сказал Чайковский, несравненной «полнотой» содержания.

В пушкинском стихе, насыщенном богатыми и разнообразными оттенками мысли и чувства, «каждый отдельный образ служит дальнейшему развитию мысли, развивает с логической стройностью основную тему», «в то же время каждый образ обладает исключительной смысловой четкостью». «Слитность мысли и образа, смысловую ответственность и весомость каждого слова можно видеть в любом стихотворении Пушкина. Достигается она точностью словоупотребления, тщательным подбором смысловых оттенков слова, выверенностью его лексической окраски, соответственностью каждого слова со всем контекстом» (разрядка наша. —В. Я.).
«Пушкин не стремится к внешней эффектности, к обилию метафор, к патетике или напряженной подчеркнутости стиля и слова. Наоборот, эта внешняя «манерность» ему чужда, и именно ее он осуждает в своих отзывах о французских романтиках. Этой внешней эффектности стиля Пушкин противопоставляет смысловое содержание стиха, осуществляя идеальное слияние между «формой» и «содержанием», благодаря которому «снимается вопрос о форме», о сделанности стиха, а самый стих становится обязательным».

Именно эту «обязательность» стиха должен был чувствовать Чайковский, не находивший в области романса своего индивидуального решения для пушкинской лирики. Сознание предельного совершенства, полной гармоничности и ясности пушкинского стиха — то, что для Чайковского было так притягательно в поэзии, — видимо, и мешало композитору использовать в своем музыкальном творчестве лирические стихотворения Пушкина. В известном письме Чайковского к С. И. Танееву по поводу «Евгения Онегина» (24 января 1878 года) он отчетливо излагает свое отношение к этому предмету, называя «святотатственным дерзновением» изменения или добавления к тексту Пушкина стихов своих или другого автора (см. об этом ниже с. 135—136 и примечание 162).
Упреки, которые делал Цезарь Кюи Чайковскому по поводу его якобы «высокомерного» отношения к словесному тексту, не помогают выяснению дела 148. Чайковский вовсе не был равнодушен и к вопросу о литературных источниках музыкального творчества и к методу их использования. Можно и следует понять его отношение к тексту вообще, когда он пишет: «Мне кажется, что я действительно одарен свойством правдиво, искренно и просто (разрядка Чайковского. — В. Я.) выражать те чувства, настроения и образы, на которые наводит текст (разрядка наша. — В. Я.). В этом смысле я реалист (разрядка Чайковского.— В. Я.)»149. Письмо это относится к концу жизни композитора (1891), когда он уже мог подводить большие итоги своей деятельности.

Как видим, для него был обязательным охват чувств, настроений и образов поэта, что должно было особенно относиться к его художественным задачам в работе над Пушкиным. Те же уклонения, какие вызывались требованиями музыкальной формы или оперной сцены, он считал для себя вынужденными.
Право на полное и достойное музыкальное воплощение лирики Пушкина Чайковский нашел впервые в широком потоке беспредельного поэтического вдохновения музыканта в страницах «письма Татьяны». Но здесь поэт говорил не от себя, как в лирическом стихотворении, а от образа девушки, им созданного,—для творческого метода Чайковского в этом было глубокое различие.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12