Изучение музыки и либретто оперы «Борис Годунов» показывает, что композитор, изменяя и дополняя пушкинский текст, исходил полностью из своего творческого замысла-—воплотить в ярких музыкально-реалистических образах пушкинскую трагедию.
Мусоргский в своей опере вовсе не имел в виду применять стихотворную форму (кроме, конечно, песенных эпизодов), как полагали его критики, не помышлявшие тогда об оперном либретто в прозе 130.
Он вводил, когда ему было нужно, и стихи, ко в большинстве случаев он пользовался размеренной прозой,— в полной зависимости от построения живой музыкальной речи; и эта музыкальная речь, в свою очередь, определялась музыкально-драматургическим развитием всей оперы (как в целом, так и в частностях). Творческий метод Мусоргского, несомненно, шел от музыкально-сценического воображения, вызываемого драматургическим материалом Пушкина, и уже в соответствии с этим создавался словесный текст либретто или «на тему» Пушкина или на те вариации этой «темы», какие возникали в творческом воображении композитора. Эти вариации, иногда близкие пушкинскому тексту, а иногда, правда, значительно отдаленные, разумеется, не могут идти в сравнение с литературной формой у великого поэта, ко никогда, тем не менее, не противоречат основному замыслу трагедии.
Мусоргский в своей «Женитьбе» сделал интереснейший и чрезвычайно смелый опыт создания музыкальной композиции на художественную реалистическую прозу. Вл. Стасов в одной из своих статей подчеркивал его стремление к созданию в музыке «на манер Гоголя реальных сцен и картинок». Это «гоголевское» направление Мусоргского оказало известное влияние на подход композитора к некоторым частностям литературно-сценической формы «Бориса Годунова».
В. В. СТАСОВ (1824-1906)
искусствовед, музыкальный писатель; портрет, масло, работы И. Е. Репина
Мусоргский не обладал даром поэтического литературного языка. Вопреки мнению Вл. Стасова, полагавшего в нем литературное дарование, якобы выделявшее его среди других композиторов, нужно сказать, что автор «Бориса» в «слове» уступал Римскому-Корсакову, Чайковскому и Бородину, хотя общеизвестно, что язык его писем отличался большой своеобразной силой выражения. Но там, где перед ним самостоятельное художественное задание, слог его— за некоторыми исключениями — несколько бледнее. Зато он необычайно сильно чувствует остроту драматического конфликта, умеет создать высокое музыкально-драматическое напряжение, мыслит яркими музыкально-сценическими образами, дает четкие и ясные для музыки ситуации (все это объединяется Стасовым в одно понятие — «литературности» ). Собственные тексты его романсов-песен, подобные «Сиротке», «Светик Савишна» и др., отличаются особой выразительностью
именно в этом смысле.
И в либретто оперы «Борис Годунов» отразились все своеобразные приемы его подхода к словесному тексту.