В минуты раздумий о жизни, о своей работе в песне мне всегда слышатся
голоса русских женщин. Голос бабушки.
Голос Лидии Андреевны Руслановой.
Думаю, что трудно найти в нашей многонациональной стране человека,-который
не знал бы этого имени. Бесконечно счастливы те, кто работал вместе с
ней, слушал ее песни, учился у нее подвижническому отношению к искусству.
По стареньким патефонным пластинкам я выучила все ее частушки и страдания.
А впервые встретила в 1947 году, когда сама уже пела в хоре имени М.
Пятницкого. Мы выступали в первом отделении, во втором должна была
петь Русланова.
Я протиснулась к щелке у кулисы и увидела, как вышла на сцену и низко
поклонилась публике царственная всем своим обликом Лидия Андреевна.
Чуть поведя плечами, она «выдала» такую озорную частушку, что ее пение
потонуло в веселом смехе и рукоплесканиях зала. А потом — никогда не забуду
— мгновенно переменила всю тональность выступления: запела «Степь да степь
кругом». Был ее жест поразителен — она только и сделала, что опустила
концы платка на грудь да подняла руку — и уже бескрайняя, зимняя степь
предстала перед глазами.
Русская песня на концертной эстраде. Блистательные имена — Анастасия Вяльцева,
Надежда Плевицкая, Ольга Ковалева, Михаил Северский. Среди них Русланова
занимает особое место.
Порой мне казалось, что память ее на песни — старинные плачи, причеты,
страдания — неисчерпаема. Из своей «кладовой» она могла извлечь любой
напев, любую мелодию — столько песен она знала с детства, еще с того времени,
как «пробовала голос» в родной деревне
в Саратовской губернии.
Говоря о русской песне, Лидия Андреевна преображалась буквально на глазах.
Она ведь слышала такие хоры, такое многоголосие, которое только и сохранилось
теперь на валиках фонографа в фольклорных фонотеках.
Русланова удивляла многих фольклористов — собирателей песен. Но она не
просто хранила свои богатства, а дарила их людям.
Каждый раз, когда на эстрадах разных стран я слышу овации, обращенные
к русской песне, я думаю о Руслановой, о ее бесценном вкладе.
Лидия Андреевна создавала, по существу, эстрадно-театральные миниатюры.
Вот она уже начала песню, как вдруг у рояля непонятно для чего появился
Михаил Гаркави. Зритель недоумевает. Русланова поет, не обращая на него
никакого внимания. И лишь к середине песни как бы замечает неизвестно
откуда взявшегося конферансье. Прервав пение, она бросает какую-то озорную
реплику. Тот смущенно краснеет. Актерски сыграно великолепно.
И тогда из ее клокочущей души вырывается частушка:
У мово да у миленка Чесучовый пиджачок. Подошла поцеловаться.
Делает паузу и ласково бросает: Убежал, мой дурачок!
Сконфуженный грузный Гаркави поспешно скрывается за кулисой.
Зал рукоплещет, требует повторить.
Это умела делать только она, Лидия Андреевна.
Каждая ее песня превращалась в своеобразную новеллу с четким и выпуклым
сюжетом. Если правомерно понятие «театр песни», то оно прежде всего относится
к творчеству Руслановой.
Она никогда не плакала на сцене. В зале всхлипывали, доставали платки.
А Лидия Андреевна хоть бы раз проронила слезинку.
Эта сдержанность чувств, эмоциональная строгость — характерная черта русского
народного пения.
И Русланова, не учившаяся сценическому мастерству, и высокопрофессиональный
музыкант Захаров были, несомненно, правы — без глубокого внутреннего «наполнения»
нельзя всколыхнуть зрителя, захватить его воображение.
— Девочка, — как-то сказала она мне, — ты спела «Степь», а ямщик у тебя
не замерз. Пой так, чтобы у всех в зале от твоего пения мурашки побежали.
Иначе и на сцену не стоит выходить.
Леденящее ощущение гибели, замерзания в эпическом сказе «Степь да степь
кругом», конечно, связано не только с физическим чувством холода. Певец
преломляет в собственном сознании последние слова, драматические по своему
накалу, выступая достоверным — при наличии таланта — или малоубедительным
— при отсутствии такового — интерпретатором гибели ямщика.
— Хорошо петь, — говорила Лидия Андреевна, — очень трудно. Изведешься,
пока постигнешь душу песни, разгадаешь ее загадку.
«Второй план» в песне — это, по словам В. Белинского, не столько само
содержание ее, сколько содержание содержания, то есть сложные ассоциации,
вызываемые песней, — круги от брошенного в воду камня:
Проходят эшелоны, И ты глядишь им вслед, Рязанская мадонна, Солдатка в
двадцать лет!.
Круг ассоциаций в этой песне весьма широк: это и живые картины памяти,
и образы искусства — солдатки на проводах в чухраевском «Чистом небе»,
его же мать в «Балладе о солдате».
Русская песня, особенно лирическая, носит ярко выраженный исповедальный
характер. Но рассказ о жизни, о горестях и печалях исходит от людей не
слабых, а сильных духом, и не жалобы суть их исповеди, а желание побороть
судьбу, выстоять.
Во всем артистическом облике Лидии Руслановой видна была настоящая русская
женщина-крестьянка, говорившая со зрителем языком песни. Лидия Андреевна
выходила на сцену в русском костюме, не стилизованном, а подлинном, оригинальном,
точно таком, какой носили в родной деревне. На голове — цветастый полушалок:
замужней женщине не пристало показываться на людях непокрытой. И, наконец,
низкий поклон — знак доброго расположения к пригласившим ее выступить
зрителям (она имела обыкновение говорить: «Я у вас в гостях, вы для меня
хозяева»).
Лидия Андреевна Русланова не любила новых песен и почти не исполняла произведений
современных авторов. И в этом не узость ее художественного кругозора —
просто она пела то, что пели в ее деревне. Конечно, она была выдающейся
актрисой, но «театр песни» ее был, по существу, ярмарочным в подлинном
и высоком смысле этого слова.
Знаменитая предшественница Л. Руслановой —
«курский соловей» — Надежда Васильевна Плевицкая
Важно еще заметить, что пела она — и до войны, и в военные годы — без
микрофона.
Теперь, постигнув многие премудрости музыкальной теории, я вижу: там,
где Русланова неожиданно меняла ритм, даже разрывала слова, переставляла
ударения, она — казалось бы, нелогично на первый взгляд, — добивалась
своеобразного, ни с чем не сравнимого звучания.
Руслановский шедевр «Я на горку шла» поражает уж вроде бы совсем немыслимым
словесным образованием: «Уморёхнулась.» Но какой непередаваемый народный
колорит привносит в песню это словечко — забыть трудно.
Русланова внесла свой вклад в победу советского народа над фашизмом в
грозные годы Великой Отечественной войны. Где только она не пела! У артиллеристов,
летчиков, моряков, саперов, разведчиков. И всюду была желанной гостьей.
Никогда не забудется ставший легендой концерт Руслановой у поверженного
рейхстага. Лидия Андреевна исполняла под гармошку с колокольчиками русские
народные песни «Степь да степь кругом», «Ай да Волга, матушка-река», «По
диким степям Забайкалья», и солдаты, только что закончившие свой последний
бой, солдаты, сломавшие хребет фашистскому зверю, плакали, не стыдясь
слез.
«Валенки». Пройдет время, и валенки -то носить перестанут, а песню петь будут, песня останется людям.
Популярность Руслановой была безграничной. Одно только ее имя приводило
в концертные залы людей и в 30-е, и в 70-е годы.
Певец-гусляр Михаил Константинович Северский,
как и Лидия Русланова, был неутомимым собирателем и пропагандистом русской
песни
Народ наш любит песню, ценит ее исполнителей. Но в признании народном
с Руслановой не мог соперничать никто из ее коллег. Даже железнодорожное
расписание было бессильно перед ее популярностью — мне рассказывали, как
у глухого разъезда на Сахалине толпа людей простояла целую ночь, чтобы
хоть краешком глаз взглянуть на «Русланиху». И поезд остановился.
Выйдя из самой гущи народа, Лидия Русланова своими песнями воздвигла памятник
в человеческих сердцах.
Пятьдесят лет звучало по стране ее контральто, которое невозможно спутать
ни с каким другим голосом. Талантом и мастерством Руслановой восхищались
и такие знатоки, ценители народной песни, как М. Горький, А. Толстой,
А. Куприн, В. Качалов.
В последние годы миллионы людей видели ее на телевизионных экранах. Она
вспоминала свою жизнь, пела песни, снова и снова вела разговор со своими
многочисленными корреспондентами — друзьями-фронтовиками, юными слушателями.
Было что-то неувядаемое в ней. Ее молодые глаза сияли, люди тянулись к
ней сердцем, как к своей, родной, и это придавало ей силы.
В ее квартире на Ленинградском проспекте столицы я увидела прекрасную
библиотеку, в которой встречались и библиографические редкости, и лубочные
издания, и произведения классиков русской и мировой культуры. Ее неизменными
спутниками были Некрасов, Кольцов, Фет, Никитин, Пушкин, Есенин, Лев Толстой,
Гоголь, Чехов. У этих мастеров слова она училась любви к Родине, к ее
далям и просторам, к земле, на которой сама выросла.
В августе 1973 года Лидия Андреевна еще пела в Ростове. Когда «газик»
выехал на дорожку стадиона и раздались первые такты песни, зрители встали.
Стадион рукоплескал, и ей пришлось совершить лишний круг, чтобы все разглядели
ее — одухотворенную и удивительно красивую.
То был ее последний круг почета. А потом, в Москве, тысячи людей пришли
проститься с ней. Стоял сентябрьский день, багрянцем отливала листва в
разгар бабьего лета и золотились купола Новодевичьего. Она смотрела с
портрета на пришедших проводить ее — молодая, в цветастом русском платке,
в котором всегда выступала.
Я бросила, как принято, три горсти земли в могилу и отсыпала еще горсть
— себе на память. Горсть той земли, на которой выросло и расцвело дарование
замечательной актрисы и певицы.
А сейчас я с удовольствием и радостью представляю вам, читателям, любящим
русскую песню, эту книгу, целиком посвященную творчеству Лидии Андреевны
Руслановой, — в ней и описание жизни певицы, и лучшие песни из ее репертуара, и обширная дискография записей, оставленных на грампластинках
и компакт-дисках нам в наследство. Собрал все это воедино заслужённый
работник культуры России, известный коллекционер Валерий Дмитриевич Сафошкин.
Мы давно с ним знакомы, и меня поражает не только его многотысячная коллекция
граммофонных пластинок об истории отечественной эстрады прошлого века,
находящаяся, если так можно сказать, на персональном учете в Международной
Ассоциации музыкальных собраний, но и его энциклопедические знания отечественной
музыкальной истории, его неутомимая исследовательская работа. В этом благородном
деле он сродни таким бескорыстным подвижникам, как Третьяков, Бахрушин,
Пятницкий. Шутка ли, издать на долгоиграющих пластинках и лазерных дисках
более сотни редких музыкальных программ с голосами выдающихся мастеров
искусств прошлых лет от Федора Шаляпина до Изабеллы Юрьевой. Думается,
вам уже знакомы книги Валерия Дмитриевича об Анастасии Вяльцевой, Иосифе
Кобзоне, Варе Паниной, Надежде Плевицкой, Саше Давыдове, Александре Вертинском,
Георге Отсе, Сергее Лемешеве, Леониде Утесове, Клавдии Шульженко.
И вот эта книга о Лидии Руслановой, выход которой я приветствую с надеждой,
что она будет с интересом встречена теми, кто по-настоящему, как и я,
влюблен в нашу русскую культуру, нашу звонкую русскую песню.