Лидия Андреевна от Москвы до Берлина сопровождала войска
кавалерийского корпуса под командованием генерала Крюкова. Много раз я
слушал ее концерты в полевых условиях. Нашему минометному 10-му полку
она подарила батарею «катюш». Никогда не забуду ее материнского душевного
напутствия, сказанного нам на одном концерте. когда солдатские души ликовали,
мечтая о возвращении домой.
А. Конохтин, г. Курганинск (Из писем к Л. Руслановой. — B.C.)
В мае 1942 года Лидия Андреевна Русланова в составе концертной бригады
приехала для выступлений во второй гвардейский кавалерийский корпус. Командовал
им Герой Советского Союза генерал-лейтенант Владимир Викторович Крюков.
Был он храбрым воином, любимцем солдат и офицеров. Его полководческий
талант высоко ценил Георгий Константинович Жуков, с которым ему довелось
воевать еще в прошлую войну.
В то время Владимир Викторович переживал страшную семейную драму. Дело
в том, что накануне войны какой-то подонок
пустил слух, что генерал Крюков арестован как враг народа. Узнав об этом,
его жена, напуганная проходившими в то время массовыми арестами командиров
и политработников Красной Армии, не смогла выдержать этого коварного удара
и покончила с собой, отравившись уксусной эссенцией. Без матери осталась
пятилетняя дочь.
Так вот, после одного из концертов подошел к Лидии Андреевне генерал Владимир
Крюков и предложил, пользуясь временным затишьем, прогуляться. Пошли,
но вдруг Владимир Викторович остановился и стал прислушиваться.
«Ребенок плачет, девочка», — сказал. — «Показалось». — «Нет, нет, плачет».
Вслушавшись, и Лидия Андреевна убедилась, что действительно где-то за
линией фронта плакал ребенок.
«.У меня дочь в Ташкенте, — проговорил командующий, — совсем еще маленькая.
Так тоскую по ней».
Лидию Андреевну поразил тон, каким это было сказано. И здесь же, неожиданно
для самой себя и для обоих, она сказала: «Я выхожу за вас замуж». Слезы
выступили на глазах генерала.
— Неужели это правда? — спросил он. — Просто не верится. Но если это правда,
то вы об этом никогда не пожалеете.
Он опустился на колено и поцеловал ей руку.
Герой Советского Союза генерал В.В. Крюков со своей женой
Лидией Руслановой
Свадьбу сыграли прямо на передовой. А в перерыве между выступлениями
съездила Лидия Андреевна в Ташкент, забрала девочку и стала для Маргариты
родной матерью. И матерью она была удивительной — ласковой и строгой,
разумной и всепрощающей. Она воспитала свою дочь так, как об этом пишут
в педагогических книгах, которых Лидия Андреевна никогда не читала. Все
годы между ними никогда не исчезало самое ценное — дружеское единство
и взаимопонимание, общность забот, интересов, планов.
Как впоследствии вспоминала Русланова, Владимир Викторович покорил ее
еще и тем, что нашел где-то старинные дамские туфли на французском каблуке
и подарил ей.
«Он этим своим вниманием меня приворожил, — признавалась Лидия Андреевна.
— А туфли что? Тьфу! Я такие домработнице не отдала бы».
Этот четвертый брак Лидии Руслановой, по ее же словам, оказался самым
счастливым. Главным было в нем глубокое взаимное уважение. Владимир Викторович
с огромной симпатией относился к сценической деятельности своей именитой
супруги, ценил ее заботу о доме, о семье. Что и говорить, жена у него
оказалась работящая. Даже на фронте, в боевых передрягах, в любой избушке,
где приходилось жить генералу, Лидия Андреевна все делала своими руками
— и полы мыла, и еду готовила, и стиркой занималась. Да и в Москве, где
каждый из них бывал наездами, начинала она обустраивать свое новое семейное
гнездышко.
Что касается Лидии Андреевны, то она полюбила Владимира Викторовича не
за генеральские погоны («Она сама фельдмаршал», — скажет потом ее подруга
Мария Миронова), а за его добрую русскую душу, его совестливость, его
сердце, способное сострадать вне зависимости от чина человека, за его
жертвенное отношение и к своему бранному делу, и к своим родным — этому
отдавал он силы и самого себя без остатка. Да еще за врожденную его любовь
к русской песне, ко всему русскому, которую не смогли пересилить кровавые
военные будни.
В годы семейного счастья
Вот так и сошлись эти два одаренных человека, для которых военная обстановка,
полная тревоги, ответственности, но и насыщенная ежесекундными человечески
важными контактами, — такая жизнь была именно для них, для их твердых
характеров, для их понимания своего места в жизни.
Как не вспомнить знаменитые руслановские частушки:
Говорят, я некрасива — Знаю, не красавица. Но не все красивых любят, А
кому что нравится.
Они всегда были неразлучны. Об этом рассказывает в своих воспоминаниях
Ф. Мишин, актер Малого театра. Эпизод, относящийся к послевоенному 1946
году:
«. Я спросил ее как-то:
— Где собираетесь вы с Владимиром Викторовичем встречать Новый год?
— Везде, — ответила она, — и в Доме актера тоже.
А я встречал Новый год в Доме актера. Уже после полуночи заметил, что
столик, оставленный для Руслановой и Крюкова, пуст. И вдруг она появилась
— радостная, сияющая, оживленная, вместе со своим мужем, генералом Владимиром
Викторовичем Крюковым. Нельзя было не заметить появление Руслановой, и
все начали поздравлять ее.
Они посидели минут двадцать и стали собираться уходить. Я подошел и спросил:
— Что же вы так скоро уезжаете?
— Нас ждут еще в пяти местах, — ответила она, — а новогодняя ночь так
коротка!
Я подивился: у нее было два концерта, потом она встретила Новый год дома,
с семьей, потом приехала в Дом актера и потом должна еще ехать в пять
мест, где их хотят видеть и ждут с нетерпением».
«.Как-то я позвонила Лиде, пригласила ее на плов по-узбекски, — вспоминала
тонмейстер Всесоюзного радио К. Павлова-Давыдова. — Она приехала со своим
мужем Владимиром Викторовичем.
Едва я открыла дверь, как услышала громкое, на всю лестницу: «Бродяг принимаешь?»
Я с радостью их обняла и усадила за стол. Потом села к роялю и стала наигрывать
«Меж крутых бережков», в надежде, что Лида (они были на «ты». — B.C.)
подпоет. Сначала она отказывалась, но я продолжала играть и, как педагог-вокалист,
посоветовала ей только попробовать звучание голоса.
— Ведь голосовые связки и дыхание в порядке — я же слышу, как ты мурлыкаешь,
— сказала я. И она тихо-тихо начала подпевать. Потом встала и запела таким
полным звуком, что затрещали стекла в моей двенадцатиметровой комнате,
а через открытую форточку песня понеслась во двор. Там стали собираться
люди, удивлялись, почему я так громко пускаю радио. Но потом распознали
звук живого русла-новского голоса и в восторге слушали.
.До конца моих дней мне не забыть доброго отношения Лиды и Владимира Викторовича:
они привезли меня после инфаркта к себе на дачу в Переделкино, и я прожила
у них почти месяц. И я увидела, как тянутся к ним люди. Сколько же бывало
у них народу! И как здесь были рады гостям!
Я обратила внимание, как в этой семье умеют принимать гостей, сколько
радушия и очарования во время разговора за столом. Как уместны были всякие
истории и анекдоты!.»
В семье Руслановых — Крюковых существует легенда, что и упомянутая переделкинская
дача была построена Лидией Андреевной из большой любви и сострадания к
своему мужу. После освобождения из бериевских лагерей (о чем еще пойдет
речь) увидела она Владимира Викторовича в окно — спина согнутая, плечи
остренькие, какой-то забитый весь к метро пробивается. А он — герой, генерал
армии!
— Вскипела вся, жива не буду — будешь ты, Крюков, на машине ездить, будешь
на даче жить, никто тебя не толкнет! Ни о чем никого не попрошу, все своими
руками сделаю, сама. Будешь, Крюков, как все!
И сделала. Полстраны, весь Север с концертами объехала, деньги зарабатывала.
Построила певица-труженица в Переделкине — знаменитом подмосковном писательском
городке — добротный каменный дом с колоннами, со службами, гаражом и террасой,
выходящей к пруду. Внутри — красивая мебель и все остальное, что для нормальной
жизни нужно было. Жили же до конца своих дней Лидия Андреевна и Владимир
Викторович дружно, поддерживая друг друга «в минуту жизни трудную», как
поется в старом добром романсе.
.Но вернемся к фронтовым будням.