Москвичи познакомились с ним сравнительно недавно—летом 1975 года. Обстоятельства, сопутствовавшие столичному дебюту Джансуга Кахидзе, были не слишком благоприятными: июнь, конец долгого и насыщенного сезона, пора, когда симфонические вечера уже не столь охотно посещаются публикой. А тут еще на афише никому почти не знакомое имя дирижера из Грузии. И все же его выступление не прошло незамеченным; трактовка «Фантастической симфонии» Берлиоза и «Тиля Уленшпигеля» Р. Штрауса порадовала и острым чувством динамических градаций, и темброво-колористическим чутьем. Журнал «Советская музыка» откликнулся на концерт под управлением дирижера из Тбилиси большой рецензией, где, в частности, говорилось: «Кахидзе дирижирует исключительно красиво, но пластическая красота эта не имеет ничего общего с внешними, рассчитанными на публику эффектами. Фигура его почти неподвижна, движения рук не особенно размашисты. Зато каждый мельчайший жест несет в себе большой заряд выразительности, воли, внутренней энергии. Яркое дарование, неподдельный темперамент, импульсивность и эмоциональная заразительность, органичное ощущение романтики, умение охватить крупную форму, свободное владение многообразными ресурсами оркестра—таковы впечатления от московского концерта Джансуга Кахидзе».
Этот дебют стал началом широкого признания артиста, который уже спустя несколько лет был по праву признан одним из ведущих дирижеров нашей страны, пользуется ныне мировой известностью. Многим, вероятно, столь стремительный взлет мог показаться неожиданным. Но, возвращаясь к фактам далеко не простой биографии Кахидзе, начинаешь понимать, что успех этот был, по существу, предопределен всем характером дарования музыканта, всем ходом его развития.
Джансуг Кахидзе не был вундеркиндом и музыкой начал—по любым меркам— заниматься поздно, лишь с 11 лет. Правда он довольно быстро наверстал упущенное и в 1954 году стал студентом дирижерско-хорового факультета Тбилисской консерватории по классу профессора Г. Хаханашвили. Яркая одаренность его вскоре стала очевидна для окружающих: она подкреплялась тонким ощущением специфики национального фольклора, разносторонностью интересов, способностью объединять людей в процессе увлеченного музицирования. Примечательно, что уже в студенческие годы Кахидзе был организатором и руководителем популярного вокального ансамбля «Швидкаца» («Семеро мужчин»), удостоенного звания лауреата на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве (1957 год). Но еще более существенно, что уже в 1955 году он был назначен на ответственный пост художественного руководителя и главного дирижера Государственной капеллы Грузии.
Окончив в 1958 году консерваторию, музыкант продолжал возглавлять коллектив, совершил с ним несколько больших поездок по стране, способствовал заметному подъему художественного уровня капеллы и был удостоен в 1961 году звания заслуженного деятеля искусств республики. Однако в ту пору его все больше влекло в иные музыкальные сферы, и в начале 60-х годов он вновь поступил в консерваторию, чтобы пройти курс аспирантуры по оперно-симфоническому дирижированию под руководством опытного мастера Одиссея Димитриади. Параллельно (с 1962 года) Кахидзе выступает за пультом Тбилисского оперного театра, а в 1966 году становится его главным дирижером. Здесь он осуществил ряд значительных постановок, среди которых были «Дон Жуан» и «Борис Годунов», «Абесалом и Этери» Палиашвили и «Сказание о Тариеле» Мшвелидзе. Работа в театре обогатила Кахидзе бесценным опытом. Но вместе с тем она со временем начинает сковывать музыканта, не обладающего еще достаточным авторитетом, который позволил бы преодолеть театральную рутину; одновременно его все сильнее влечет концертная эстрада.
В марте 1973 года Джансуг Кахидзе возглавил Государственный симфонический оркестр Грузии. Коллектив находился тогда не в лучшей своей форме, но это не смутило нового руководителя. Он энергично обновляет репертуар, добивается высокого уровня ансамблевой сыгранности, и оркестр преображается буквально на глазах. «Несколько лет назад,— констатирует газета «Вечерний Тбилиси»,—Джансуг Кахидзе занял ответственный пост главного дирижера и художественного руководителя Симфонического оркестра Грузии. И сразу же «удельный вес» симфонических сезонов в музыкальной жизни и, более того, в культурной жизни нашей республики заметно увеличился. К филармонии хлынул поток почитателей и ценителей симфонической музыки, заполнив ее огромный зал». Свою высокую репутацию оркестр подтвердил вскоре успешными гастролями в Москве и других городах страны, в Польской Народной Республике. Сам же Кахидзе после своего памятного московского дебюта остается постоянным и желанным гостем столичных концертных залов, регулярно выступает и со своим коллективом, и с лучшими оркестрами страны. С его искусством знакомятся слушатели Чехословакии, Швеции, Голландии, Австралии, ГДР и. других стран. Причем гастроли за рубежом никогда не остаются изолированным эпизодом в биографии артиста: они служат началом прочных творческих контактов, приносят ему новые и новые приглашения, обогащают репертуар.
Репертуарный диапазон дирижера неуклонно растет. Симфонии Гайдна и Моцарта, Шуберта и Дворжака, Бетховена и Берлиоза, Чайковского и Рахманинова, произведения Стравинского и Шостаковича находят в его лице своеобразного и глубокого интерпретатора, чьи концепции всегда своеобразны и значительны, далеки от привычных штампов и общих мест. Но, пожалуй, особо нужно сказать о Кахидзе— интерпретаторе современной музыки. В его программах звучали десятки крупных сочинений Ш. Мшвелидзе, А. Ма-чавариани, Р. Лагидзе, Р. Габичвадзе, Б. Квернадзе, С. Насидзе, Д. Торадзе, С. Цинцадзе и других композиторов Грузии. И конечно, вершиной исполнительских достижений Кахидзе стала интерпретация всех шести симфоний Гии Канчели, которые он первым представил слушателям. Наряду с этим, Кахидзе, художник, находящийся в постоянном творческом поиске, регулярно включает в свои программы и другие образцы советской музыки. Под его управлением не раз звучали произведения Р. Щедрина и К. Караева, М. Скорика и А. Тертеряна, А. Арутюняна и Т. Шахиди, десятков других композиторов. Думается, все эти авторы охотно присоединятся к мнению А. Тертеряна: «Чувство особой радости возникает всегда, когда встречаешься с великолепным дирижером Джансугом Кахидзе. Радует его самобытный талант, не знающий аналогий. Радует изобилием проявлений. Дирижер, умеющий проникнуть в глубину интерпретируемого сочинения и с ним вознестись в бескрайние космические просторы художественного воображения. Умеющий вникнуть в тайну звука, вобравшего в себя смысл, не умещающийся в слово. Умеющий понять психологический настрой композитора. Удивительная непохожесть на то, что как будто бы уже было. И поет он как-то особенно. Он поет всегда для себя, он поет обо всем сразу. Он и сам композитор. Композитор—и когда дирижирует, и когда пишет. А пишет хорошо. Красиво. Очень характерно. Диапазон и масштаб личности Джансуга Кахидзе покоряют, как и его человеческое обаяние».
Итак, Джансуг Кахидзе по-настоящему раскрыл себя на симфонической эстраде.
Вместе с тем и в 70-е годы он изредка выступал в оперном театре. В частности,
в Варшаве грузинский мастер поставил «Богему» Пуччини, в Лодзи — «Обручение
в монастыре» Прокофьева и «Абесалом и Этери» Палиашвили. А в начале 80-х
годов Кахидзе возглавил и Тбилисский театр оперы и балета имени 3. Палиашвили.
Уже первые его работы подтвердили, что на сей раз в театр пришел зрелый
мастер, вооруженный не только опытом, но и плодотворными идеями, способными
вдохнуть новую жизнь в деятельность труппы. Можно не сомневаться, что
главные творческие свершения у дирижера — впереди.