Что бы ни говорили мы о равноправии жанров, факт остается фактом: артисты
эстрады куда реже, чем представители других видов искусства, пользуются
благосклонным вниманием историков и критиков. Книги, статьи, упоминания
в энциклопедиях выпадают лишь на долю тех из них, которые являются истинными
певцами своего времени, которые служат Искусству с большой буквы. К числу
таких вот артистов принадлежала и Клавдия Ивановна Шульженко. Ее любила
не одна лишь публика, ее почитали и ценили все.
О ней написаны не только статьи, но целые монографии, ее ставят в пример,
ей пытаются (безуспешно) подражать, перед ее нестареющим искусством преклоняются.
В нашем «Ежегоднике» мы не раз отмечали юбилейные даты, связанные с именем
Шульженко, рассказывали ее биографию. Поэтому попробуем сегодня взглянуть
на Клавдию Шульженко глазами ее коллеги по искусству—прославленного Леонида
Утесова.
«Я не раз слышал от композиторов, пишущих для эстрады, чьи произведения исполняет Клавдия Ивановна, что она умеет открывать в песне, особенно лирической, такие стороны, о которых сами авторы прежде не подозревали. Как это делается? Рецепта нет—есть индивидуальность замечательной певицы, главное достоинство которой заключается в богатстве интонационных оттенков и актерской игры, далеко выходящих за пределы нотной страницы. Великолепно владея этими средствами, Шульженко оживляет ими мелодию, усиливает-роль стихотворного текста в песне и тем самым повышает эмоциональное восприятие ее слушателями. Могу смело утверждать, что есть немало песен, которые живы в памяти народа, поются до сей поры только потому, что к ним приложила свое мастерство, свою душу Клавдия Шульженко.
А все началось пятьдесят три года назад, в тот день, когда семнадцатилетняя девчонка с рабочей харьковской окраины пришла к известному режиссеру, театральному деятелю Н. Н. Синельникову и, осмелев, предложила свои услуги. Николай Николаевич внимательно прослушал будущую актрису, исполнившую под аккомпанемент украинскую народную песню, и сказал: «Недурственно! Приходите завтра на репетицию «Периколы»!» Юноша—аккомпаниатор, которого Синельников любовно называл «Дуней», потом станет любимым композитором Клавдии Шульженко, прославится на весь мир под именем Исаака Осиповича Дунаевского.
Я хорошо помню Клавдию Ивановну на сцене Ленинградского мюзик-холла. Мы вместе выступали в главных ролях спектакля «Условно убитый». То было время становления советской эстрады, поисков собственных путей, отрыва от сложившихся канонов, от подражательства западным образцам. И когда в 1939 году проходил 1-й Всесоюзный конкурс артистов эстрады, уже ни для кого не было неожиданностью, что Клавдия Ивановна стала его лауреатом.
А потом грянула война. Наверное, если бы в активе певицы было исполнение только одной песни «Синий платочек», Клавдия Шульженко и тогда была бы любимицей народа. «Синий платочек», звучавший с брони танка или с грузовика, со сколоченной наскоро эстрады в прифронтовом лесу, «Синий платочек», исполняемый Шульженко по радио,— это был символ любви фронтовика, его преданности любимой, его неодолимой веры в нашу победу. И спустя более трех десятилетий, когда в концертном зале появлялась всегда подтянутая, полная жизни и энергии певица, и со свойственной ей грациозностью держала за края синий платочек, публика встречала ее восторженными аплодисментами. А потом, когда она начинала петь, десятки убеленных сединами людей с рядами фронтовых наград на штатских пиджаках застенчиво опускали повлажневшие глаза. Такова сила эмоционального воздействия певицы, такова сила искусства.
Лично мне еще с конца 20-х годов была близка идея инсценировки, театрализации песни. И с этой точки зрения стиль Клавдии Шульженко являет собой яркий пример тех поистине неисчерпаемых возможностей, которые таит в себе этот, я бы сказал, особый вид эстрадного искусства. Можно обладать хорошими вокальными данными, но песня, просто спетая, угаснет в памяти сразу же после концерта. Песню надо «представлять», изображать, подавать с эстрады как законченное литературно-музыкальное произведение, имеющее свою специфическую драматургию и режиссуру. Клавдия Шульженко — именно такая исполнительница. Причем великолепный вкус, врожденное чутье позволяют ей быть самой себе и режиссером. Это редкое и в то же время очень нужное дарование эстрадной певицы. Обладая им, Клавдия Ивановна придает любой песне ту неповторимую окраску, подражать которой, воспроизводить которую практически невозможно. Творчество Шульженко самобытно во всех его проявлениях, оно то радует, то печалит, оно всегда заставляет и думать, и сопереживать. Жест, мимика, каждое движение певицы подчинены стремлению как можно полнее раскрыть музыкально-сценический образ своей героини — нашей современницы. В ее пении и мужество, и сила, и в то же время извечная, прекрасная женственность. Слушая Клавдию Ивановну, глядя на нее, теряешь ощущение времени, сбрасываешь отягченность прожитых лет. Единственна в своем роде, неповторимо прекрасна эта певица!
Сотни песен спето за полвека. Уже не одно поколение советских людей говорит
о Шульженко как о своей сверстнице, слушает ее пластинки в минуты радости
и печали, шлет ей письма, полные сердечной благодарности. Люди благодарны
певице за то, что ни разу ее голос не взял граждански фальшивой ноты,
за то, что она всегда на передовой — там, где первопроходцам, солдатам,
строителям нужна настоящая песня — ее, Клавдии Шульженко, песня».
Эти поэтичные слова написаны были десятилетие тому назад. Немало воды
утекло с той поры. Нет уже в живых ни Леонида Осиповича Утесова, ни Клавдии
Шульженко. Но мысли, высказанные ими, не потеряли ни грана своей правдивости.
Ибо искусство артистки (так же, как и искусство Утесова)—это частица нашей
жизни, частица нашей истории.