Ежегодник - В мире музыки - 1991г.

Музыкальная литература



Книги, литература, ноты

 

Евстигней Фомин

НА ПОДСТУПАХ К КЛАССИКЕ

 

 

Как гласит русская пословица, нет худа без добра. Всем хорошо известны, мягко выражаясь, выверты нашей художественной политической жизни конца сороковых -начала пятидесятых годов. Борясь с так называемым космополитизмом, ревнители отечественного первородства доходили до невероятных передергиваний, если не сказать, фальсификаций, что породило в народе известную сатирическую формулу „Россия - родина слонов". Единственный, пожалуй, плюс этой „черной кампании" заключался только в том, что она заставила многих ученых углубиться в запасники истории, вызволить на свет некоторые в высшей степени достойные ценности русской культуры.

Это последнее обстоятельство коснулось и музыкальной культуры. Справедливости ради, надо сказать, что на Западе и сейчас распространено ограниченное представление о хронологических рамках русской музыки. Доглинкинская эпоха даже для знатоков остается тайной за семью печатями. Так вот с данной точки зрения повышенный интерес к завоеваниям XVIII века был вполне оправдан.
И одна из самых колоритных фигур того времени Евстигней Ипатович Фомин -талантливый зачинатель национального оперного театра. Нельзя утверждать, что интерес к нему родился лишь на волне отыскивания всех и всяческих приоритетов. Так, сборник „Музыка и музыкальный быт старой России", изданный в 1927 году, содержит информативную и серьезную статью А. Финагина „Евст. Фомин. Жизнь и творчество". Автор сумел глубоко взглянуть на наследие русского музыканта и подвел убедительные итоги, определяющие его положение в отечественной музыкальной истории: „1. Евст. Ип. Фомин - один из первых композиторов музыки придворного быта, применивший технику западноевропейских композиций конца XVIII в. к созидаемой постепенно в его время русской опере. 2. Его позднейшие оперы, и в особенности мелодрама „Орфей" подготовили в России наступление новых воззрений на задачи музыкально-художественного творчества, переводя их на более глубокую психологически-индивидуализированную выразительность. 3. Творчество Е. Фомина явилось первым звеном в цепи, заканчивающейся Глинкой, в деле созидания русского стиля в музыке".

Что ж, в целом с этими положениями можно согласиться и сегодня. Несколько слов о биографии Евстигнея Фомина. Только несколько, хотя бы потому, что сведения на этот счет весьма ограничены. Он обратил на себя внимание будучи учеником Петербургской академии художеств, где его педагогами по композиции были Г. Раупах и А. Б. Сар-тори. Для совершенствования талантливый музыкант был направлен в Италию, брал там уроки у Дж. Мартини и С. Маттеи и, видно, достиг немалых успехов: в 1785 году его избрали членом Болонской филармонической академии. Это была высокая честь.
А вот следующий отрезок жизни музыканта пребывает для нас в полном тумане. Вроде бы в ту пору не было звания и положения свободного художника, однако никаких точных сведений об официальном статусе Фомина до 1797 года мы не имеем. Это тем более страно, что почти сразу по возращении в 1786 году, он выступил автором оперы „Новгородский богатырь Боеславич". И либреттистом явилась сама Екатерина II. Только спустя десятилетие находим его на посту концертмейстера и вокального педагога Петербургской театральной дирекции. Вот, собственно, и все, что можно сообщить по поводу биографии композитора.
Творческое наследие (если иметь в виду и несохранившиеся манускрипты) Фомина достаточно велико. Он вступил на непроторенный путь, и только сейчас может показаться, что все шло в обстановке благолепия и бесконфликтности. Парадокс заключается в том, что и спустя век отношение к первым русским оперным опытам оставалось, как минимум, подозрительным, а главное, внеисторичным. Любопытно с этой точки зрения познакомиться с мнением историка литературы А. Незеленова: „Комическая опера XVIII века совершенно соответствует позорным пьескам, к стыду нашему заполнившим до некоторой степени в настоящее время русский театр - так называемым опереткам. В „комической опере" мы видим те же начала, что и в поэмах Майкова, Богдановича и Радищева; и здесь встречаем мы представление древности в смешном виде, насмешки над народными верованиями, над возвышенными чувствами, цинизм; и здесь характеры героев -низменные характеры, а мораль авторов -легкая, уступчивая. Но различаются комические оперы от поэм тем, что указанные начала достигли в них высших пределов своего развития. Особенно замечательно, что героем комической оперы обыкновенно является не просто дурной человек (как в поэмах), а сознательный плут, который в то же время, по воле автора, совершает прекрасные дела, помогает людям. Нельзя, однако, не заметить, что у наших писателей в их комических операх и следы другого направления, например, кое-что народное, совершенно не вяжущееся, обыкновенно, с основным началом пьесы".

Да и с музыкальной точки зрения у потомков к композиторам тех времен были неоправданные претензии. Так, сам Стасов видел в них лишь подражателей иностранным образцам.
Все это, конечно, глубокое заблуждение. Комические оперы Фомина, как минимум, были на уровне века; мало того, они открывали для русского музыкального театра обнадеживающую перспективу. Недаром, помимо Екатерины II, его соавторами-либреттистами были такие просвещенные литераторы, как Н. Львов („Ямщики на подставе") и замечательный драматург и баснописец Иван Андреевич Крылов („Американцы"). Что же касается музыкального содержания то здесь Фомин выступил прямым предшественником Глинки, в частности, когда речь идет о разработке песенных пластов фольклора.
Достаточно перечислить некоторые песни, встречающиеся в произведениях Фомина: „Высоко сокол летает", „Дорогая ты моя матушка", „Во поле береза стояла", „Молодка молодая"„,Ой, чай, чай зелененький", „Как у нашего широкого двора", „Капитанская дочь, не ходи гулять в полночь", „Уж я золото хороню, хороню", „Вниз по матушке, по Волге", „При долинушке стояла", „Как ходил, гулял Ванюша", „Во селе, селе Покровском".

Конечно, Фомин использовал достижения западноевропейского опыта, но это уже была новая русская опера, даже когда он отходил от национальных сюжетов. Касается это и его шедевра - мелодрамы „Орфей и Эвредика", поставленной в 1792 году. Композитор и раньше писал музыку к постановкам трагедий выдающегося драматурга Я. Княжнина. К его тексту и обратился композитор в лучшем своем произведении. „В мелодраме „Орфей и Эвридика", - пишет А. Финагин, - Фомин впервые выявил в полной мере свои запросы духовной выразительности". И он же, анализируя увертюру к мелодраме, приходит к справедливому заключению: „Если бы мы ничего более не имели от творчества Фомина, кроме только что приведенной увертюры, то ее одной было бы достаточно для признания за Е. И. Фоминым большого таланта, который мог иметь влияние на дальнейшее развитие русской музыки. Нельзя поэтому удержаться от соблазна не отметить в „Орфее" тех моментов, где современный слух замечает проблески и зарождение приемов, которые найдут себе место в творчестве Глинки уже в совершенном виде".