Одно из самых значительных сочинений Софии Губайдулиной - «Час души» дл солирующих ударных меццо-сопрано большого симфонического оркестра. В основу положены стихи Марины Цветаевой. Это представляется знаменательным. Есть что-то общее в душевном настрое великого поэта и современного композитора. Экзальтация духовности, независимость внутреннего мира, цельность творческой натуры, беспредельная преданность искусству, вера в его неисчерпаемый потенциал. В упомянутом произведении, как пишет музыковед В. Холопова, „развит мотив, типичный для судьбы и творчества Цветаевой, шире - для жизни большого художника. Мотив этот -конфликт личности, подвигнувшейся свершить „атлантский шаг души", и мелкого, враждебного, обывательского окружения, способного свести на нет любую ценность. Следуя богатейшей традиции европейского искусства раскрывать мысль в антагонизме драмы с ее „действием" и „контрдействием", Губайдулина музыкальными средствами четко вырисовывает два полюса коллизии".
Сегодня для музыки Губайдулиной пришел звездный час. Ее произведения звучат в исполнении первоклассных артистов и в нашей стране, и далеко за ее пределами. Именно ее музыка стала одним из наиболее ярких событий фестиваля в Бостоне. Американский город принимал весной 1988 года большую группу советских композиторов и исполнителей. Раскрыв тогда солидную газету „Бостон Санди глоб", можно было увидеть огромный заголовок: „Запад открывает гений Софии Губайдулиной". Так нередко случалось в отечественной художественной истории: для признания на родине требовались прежде всего зарубежные триумфы. Так было и на этот раз. Еще совсем недавно произведения Губайдулиной с трудом проникали в программы Всесоюзного Дома композиторов, предназначенные большей частью для профессиональной аудитории. А теперь ее имя стало привычным на филармонических афишах Москвы, Ленинграда и других городов. Кажется, она вполне спокойно проходит испытание славой, так же, как в застойные времена терпеливо переносила тернии и невзгоды.
Теперь факты биографии, которые до последнего времени плохо были известны
и любителям музыки. Впрочем, для изложения ее жизненной канвы много места
не потребуется. Казанскую консерваторию она окончила по классу фортепиано
Г. Когана, известного педагога, выдающегося знатока в области истории
и теории пианизма. По композиции ее педагогом был профессор A. Леман.
К моменту переезда в Москву Губайдулина определила свое композиторское
призвание - в консерватории она
прошла отличную школу под руководством B. Шебалина и Н. Пейко.
С тех пор чуть ли не каждое произведение Губайдулиной, несмотря на все
официальные рогатки, вызывает повышенный интерес восприимчивой аудитории.
Назовем некоторые из них: Пять этюдов для арфы, контрабаса и ударных,
кантаты „Ночь в Мемфисе" и „Рубайят", „Vivente-non vivente"
для синтезатора, струнные квартеты, „Светлое и темное" для органа,
Концерт для фортепиано и камерного оркестра, „Jncroce" для виолончели
и органа, Концерт для скрипки с оркестром,.Perception" для сопрано,
баритона, семи струнных инструментов и магнитной ленты, Симфония, „В начале
был ритм" для ударных. В каждом очередном сочинении ставит она новые
художественные задачи, но в целом это единая и бесконечная попытка осмыслить
окружающий мир, откровенная душевная исповедь. Если говорить о ее эстетических
склонностях, то определить их не так-то легко и лучше всего прибегнуть
к термину „полистилистика", на что указывала и сама Губайдулина.
Но главное состоит в том, что в каждом сочинении композитора, в каждом
повороте ее музыкальной мысли, в каждой формальной находке ощущается внутренняя
независимость. В этом отношении представляет интерес откровенный самоанализ
Губайдулиной: „Я думаю, художник весьма зависит от общества, в котором
он живет. Он может ощущать себя, например, абсолютно одиноким, когда перестает
надеяться, что его выслушают; вот это и зависит от общества. Длительное
время я сочиняла, зная, что меня никто не будет слушать. У меня не было
надежды встретить исполнителя, который захочет играть мою музыку.
Но и в дальнейшем, когда появились исполнители, заинтересованные в моей
музыке, она длительное время не могла проникнуть на концертные площадки
из-за упорного противодействия Союза композиторов, других внешних сил.
И вот это я называю вторым состоянием. Я точно знаю, что мое сочинение
уже кому-то нужно, но не будет исполнено.
И третье состояние: когда я точно знаю, что вот этот исполнитель обязательно
сыграет мою вещь, и притом в определенный срок. Как ни странно, все эти
различные состояния музыканта отражаются на его произведениях совершенно
конкретно. Например, когда я точно знаю, что музыка, над которой я работаю,
будет исполнена, письмо становится очень ясным, прозрачным и практичным.
А скажем, отсутствие исполнителя, противодействие чиновников приводили
к тому, что в создаваемых произведениях я обращалась к высшему началу
мира, позволяя себе любые сложнейшие конструкции. Я даже не заботилась,
возможно ли реализовать это в исполнении".
На практике выяснилось, что не только реализация вполне возможна, но
и впечатление на слушателей эта музыка производила огромное. Губайдулина
и не думает относить себя к музыкальному авангарду. Вообще размышления
композитора о музыке не менее своеобразны, чем ее произведения: „Будучи
длительное время, в 50-е и 60-е годы, изолированной от мирового музыкального
процесса, новая советская музыка шла своими путями, приобретая свои специфические
черты. Современная музыка в любой другой стране носит сегодня во многом
интернациональный характер, наша же обратилась к собственным истокам,
искала глубинные взаимосвязи ушедшего и настоящего, разрабатывала философскую
сторону музыкального искусства. В нашей культуре всегда существовали какие-то
черты, которых не имели ни Запад, ни Восток. Прежде всего - интравертность,
устремленность в себя, сосредоточенность, свойство, во многом утраченное
западноевропейской культурой".
Конечно, все эти тезисы в некотором роде и автобиографичны. Философская
сосредоточенность музыки Софии Губайдулиной несомненна. Она помогает людям
глубже всмотреться в собственный духовный мир, определить свое место в
бурном потоке современности.