Замечательный русский музыкант Рахманинов относил Антонина Дворжака к
тем композиторам, которые „обращались к народному мелосу как к естественному
источнику вдохновения". Конечно, так оно и было. Вот и собственное
признание чешского гения: „Вы знаете, что я люблю свою родину превыше
всего, что я с радостью приложу свои скромные силы везде, где только они
понадобятся, и что по возвращении домой я буду счастлив посвятить себя
процветанию и развитию искусства нашего". Так он писал одному своему
другу из Америки.
В 1876 году молодой композитор послал на конкурс общества „Умелецка беседа"
соль-мажорный квинтет под девизом „Своему народу". Собственно, такой
девиз можно предпослать всему творчеству Дворжака. Его музыка, его многогранная
деятельность способствовали становлению художественной жизни страны, утверждению
мирового признания чешской музыкальной культуры.
Его детские годы прошли в деревне Нелагозевес, где отец будущего композитора
содержал скромную гостиницу, да к тому же был мясником. Поначалу предполагалось,
что Антонин продолжит семейные профессиональные традиции. Но уж слишком
очевидны были музыкальные склонности сына. После домашних уроков шестнадцатилетний
Дворжак начал занятия в пражской органной школе. Он приехал сюда, полный
фольклорных впечатлений, ему была хорошо знакома церковная музыка, ну
а в Праге перед ним открылась богатейшая художественная панорама. Собственно,
он знакомился с шедеврами музыкального искусства, так сказать, изнутри,
играя в составе симфонических оркестров в качестве альтиста. Ему даже
довелось в ту пору выступать на эстраде под управлением Листа и Вагнера,
а в оперном коллективе Временного театра играл под руководством Бедржиха
Сметаны. Он внимательно изучал партитуры Генделя, Моцарта, Бетховена,
своих выдающихся старших современников.
В 1858 году Дворжак оканчивает органную школу, и тогда же появляются его
первые композиторские опыты. В них отчетливо проступали влияния Бетховена
и Шуберта. Творческая несамостоятельность ощущалась и самим композитором,
некоторые свои ранние рукописи он просто уничтожил, другие где-то затерялись.
Но композиторское призвание молодого музыканта определилось вполне отчетливо.
И вот начинающий автор представил на суд слушателей песни на слова Э.
Красногорской и К. Я. Эрбена, увертюру к первому варианту оперы „Король
и угольщик", Адажио из Фортепианного трио и Фортепианный квинтет
ля мажор. Причем оперной увертюрой дирижировал сам автор. Однако произведения
эти не имели особого публичного резонанса.
Переломным в композиторской карьере Дворжака можно назвать 1872 год.
Именно тогда был исполнен патриотический Гимн на текст отрывка из стихотворения
Витезслава Галека „Наследники Белой горы", а вслед за ним Третья
симфония. Оба произведения звучали под управлением Сметаны. Тогда же появляются
опера „Король и угольщик", два новых квартета, Романс для скрипки
с оркестром. Такое жанровое многообразие осталось навсегда характерным
признаком дворжаковского творчества. Великий труженик, он, кажется, не
знал и минуты покоя. С великолепным профессионализмом обращался композитор
к разным музыкальным формам.
Со временем национальная стихия получает все более ощутимый вес в музыке
Дворжака. Ориентиром для него в этот период (вторая половина семидесятых
годов
- начало восьмидесятых XIX столетия) -эстетические принципы Сметаны. В
этом отношении показательно сопоставление двух вариантов оперы „Король
и угольщик". Если в первоначальном материале ощутимы вагнеровские
тенденции, то в новой редакции резко возросла роль национальных элементов.
В этом же русле национального самосознания Пятая симфония, оперы „Упрямцы"
и „Хитрый крестьянин", многие камерно-инструментальные ансамбли,
вокальные циклы „Моравские дуэты", Фортепианный концерт, тогда же
он сочиняет первую фортепианную „Думку", положившую начало многим
пьесам под таким названием.
Тяжкие семейные несчастья обрушились на Дворжака в середине семидесятых
годов
- из жизни уходят дети композитора. Свою душевную скорбь он выражает в
„Стабат матер" - шедевре, принесшем автору известность и за пределами
его родины. Как пишет один из чешских исследователей, „генделевское величие,
широкие мазки кисти большого художника отличают это десятичастное произведение,
оживившее традиции чешского музыкального барокко, технически более простого,
чем немецкое или итальянское, но значительно более глубоко проникнутое
народными элементами, не менее страстное и патетически монументальное
по форме".
Признание соотечественников, глубокое уважение самых авторитетных коллег,
зарубежные триумфы - все это не особенно изменило привычный склад его
жизни. Как и раньше, он работает без устали, меняя только жанровые направления.
Появляются пронизанные национальным духом Шестая и Седьмая симфонии; верный
славянским привязанностям, пишет оперу „Димитрий", по-своему трактуя
эпизод из русской истории; дружба с выдающимся артистом Иоахимом послужила
импульсом к созданию Скрипичного концерта; и вечные спутники крупных полотен
- камерные ансамбли, в которых классичность органично сочетается с национальным
духом. Наконец, 1878 год приносит знакомство со „Славянскими танцами",
которые впоследствии станут своего рода визитной карточкой Антонина Дворжака.
Существует две серии танцев (по восемь номеров), причем разделены они
восьмилетним перерывом. Вот что пишет чешский исследователь Ярмил Бургхаузер,
сопоставляя циклы: „В первом цикле „Славянских танцев" (кто-то удачно
заметил, что Дворжак как будто сам танцует здесь в буйном хороводе) идеализированы
и претворены в высоко художественной форме элементы народных танцев, главным
образом чешских. „Славянские танцы", буквально требовавшие оркестрового
звука (несомненно, Дворжак слышал его еще в процессе работы), были инструментованы
почти одновременно с первоначальным фортепианным вариантом. В новом виде
они еще быстрее завоевали огромную популярность. За восемь лет, прошедших
со времени сочинения первого цикла, Дворжак прошел сложный путь развития
как человек и как художник. Теперь композитора нет среди танцующих, он
с мудрой улыбкой наблюдает за ними со стороны, замечая множество новых
красок и оттенков, хотя, может быть, уже и не таких светло ликующих".
Имя Антонина Дворжака приобретает европейскую известность. Особенно любили
его в Англии, куда он приехал в первый раз вскоре после исполнения „Гуситской
увертюры" на открытии восстановленного после пожара здания Национального
театра. В Лондоне под управлением автора с огромным успехом звучит „Стабат
матер", а в дальнейших гастролях он представляет англичанам и другие
свои произведения, в том числе симфонии, ораторию „Святая Людмила",
фундаментальный „Реквием". Его избирают почетным членом лондонского
Филармонического общества, а затем почетным доктором музыки Кембриджского
университета.
В 1891 году, наряду с композицией, Дворжак уделяет внимание педагогической
деятельности в Пражской консерватории. Здесь у него учились такие крупные
мастера национальной музыки, как Иозеф Сук и Оскар Недбал. Тогда же он
создает замечательные образцы программной симфонической музыки - увертюры
„Среди природы", „Карнавал" и „Отелло".
Имя Антонина Дворжака пользовалось мировой известностью. И нет ничего
удивительного в том, что американская меценатка Жанетта Тербер предложила
чешскому музыканту пост директора, а также руководителя класса композиции
и дирижирования в основанной ею Нью-Йоркской консерватории.
Итак, композитор отправился с семьей за океан. Здесь его приняли очень
тепло. Концерты под управлением Дворжака проходили с огромным успехом.
Вершиной этого периода в творчестве мастера, разумеется, стала Девятая
симфония „Из нового Света", одно из величайших созданий мировой симфонической
литературы. Музыка этого произведения отмечена редким своеобразием. Национальный
дух, присущий дворжаковскому стилю, сочетается здесь с органичным использованием
негритянских и индейских мелодических и ритмических оборотов. Мелодическое
богатство, драматическая выразительность, эмоциональный размах, чистота
пропорций - все это сделало последнюю симфонию Дворжака популярнейшим
произведением мирового концертного репертуара. Первым ее исполнением в
нью-йоркском зале „Карнеги-холл" дирижировал Антон Сейдл. Скрипач
Й. Коваржик, работавший тогда в США, рассказывал позднее: „Было и есть
довольно много таких людей, которые утверждают, что под этим названием
подразумевается, американская" симфония, то есть симфония с „американской
музыкой". Ошибочное предположение! Это название не означает ничего
другого, кроме „впечатлений и приветов, посылаемых из Нового Света"
- как однажды выразился сам маэстро. Наконец сочинение было исполнено.
Читая на следующий день газеты, высказывавшие различные точки зрения относительно
того, создал он или не создал „американскую" симфонию, маэстро усмехнулся
и сказал: Кажется, я им напустил немного туману, - и добавил, - но у нас
дома сразу поймут, что я под этим подразумевал". Теперь ни у кого
нет сомнений -еще одна гениальная Девятая симфония такая же чешская, как
и вся остальная музыка Дворжака.
И еще одно произведение американского периода стало венцом дворжаковского творчества. Виолончельный концерт си минор принадлежит к самым репертуарным образцам этого жанра. Как пишет тот же Я. Бургхаузер, „в сущности это десятая симфония Дворжака с романтически распевной и патетически приподнятой первой частью (побочная тема - одна из самых проникновенных лирических тем Дворжака), с широко развернутым настроением сладкой грусти и любви в адажио и кипящим энергией финалом. Вскоре после возвращения в Чехию в апреле 1895 года Дворжак узнал о смерти предмета своей юношеской любви, свояченицы Иозефины Коуницевой. В память о ней композитор расширил коду финала и ввел реминисценцию своей песни „Когда дух мой", проходящую также во второй части концерта".
На родине композитор продолжает напряженно работать, сочиняя новую музыку,
концертируя, руководя Пражской консерваторией. Под его управлением в Англии
в 1896 году проходит премьера Концерта для виолончели с оркестром (солист
Лео Штерн). Появляются оркестровые и камерные произведения, но конец прошлого
и начало нынешнего века проходят под знаком музыкального театра, под знаком
преимущественно национальных ориентиров. Народным юмором, фольклорным
колоритом пронизана опера-сказка „Черт и Кача", в том же ключе выдержано
самое популярное ныне его сценическое сочинение - опера „Русалка".
С оперной сценой были связаны и дальнейшие замыслы композитора. Но им
не суждено было осуществиться.
.3 мая 1904 года Балакирев писал из Петербурга И. Коларжу: „Сегодня телеграф
принес нам печальное известие о внезапной кончине Вашего знаменитого композитора
Антонина Дворжака. Неожиданная утрата этого высокоодаренного славянского
композитора несомненно вызовет как в Вашем отечестве и в славянских странах,
так и во всем музыкальном мире глубокую скорбь, к которой и я присоединяюсь
всей душою. Мир его праху!"