Немало красивых слов было сказано музыковедами и композиторами за последнее
десятилетие о необходимости более широкой конвергенции музыки Запада и
Востока, но сама она, эта конвергенция, все еще остается на уровне теоретических
рассуждений. Широкая европейская публика в частности, мало, поверхностно
знакома с музыкой Востока, в том числе и Индии, с композиторами и исполнителями,
представляющими ее древнюю культуру. Музыка Востока используется европейскими
композиторами, она будит их фантазию, но никак не входит в повседневность
слушателя, в его художественный мир.
Есть, конечно, и немногие счастливые исключения. Одно из них - индийский
композитор, исполнитель на народном традиционном национальном инструменте
вина, общественный деятель Нараяна Менон. Он не раз бывал в нашей стране
и в качестве президента Международного музыкального совета при ЮНЕСКО
(этот почетный пост Менон занимал в середине семидесятых годов), и как
участник различных фестивалей. Немало написано у нас и о разносторонней
деятельности Менона - инициатора создания национального ансамбля „Вадья
вринда", директора Всеиндийского радио, а позднее, основателя Национального
центра исполнительских искусств в Бомбее и музыкального журнала. Ряд работ
Менона публиковался в нашей стране, в частности его очерк „Индийская музыка
сегодня" вошел в сборник „Музыка народов Азии и Африки", выпущенный
в Москве в 1969 году. Наконец, довелось советским слушателям познакомиться
и с исполнительским творчеством Нараяны Менона, который в 1981 году выступал
на сцене Колонного зала Дома союзов во время первого фестиваля современной
музыки в СССР.
Здесь мы знакомим читателей с небольшой статьей Н. Менона, озаглавленной
„Сколь интернациональна музыка?".
Музыка по самой природе своей тяготеет к изолированности, ограниченности.
Но это язык, который можно выучить и понять, и таким образом, он может
открыть окно в мир неожиданных звучаний и концепций выразительности. Эти
концепции разнятся от континента к континенту, от страны к стране, от
группы к группе. Все они формировались и развивались на протяжении нескольких
тысячелетий как в процессе стремления человека более внятно общаться с
окружающими, ему подобными, так и в стремлении к самовыражению. Примитивно
артикулированные звуки различного уровня постепенно были развиты и утончены
до того, что мы теперь называем музыкой. И человеческий -голос был дополнен
невокальными звуками, создаваемыми импровизированными „инструментами",
которые акцентировали ритм и подкрепляли голос.
На протяжении нескольких последних тысячелетий нашей истории мир был свидетелем того, как отдельные стили развивались в отдаленных друг от друга районах проживания человечества. Мы наблюдали подъем, утверждение и усовершенствование пентатонической гаммы в Восточной Азии; тонких полифонических форм и ритмов, извлекаемых из гонгов и других утонченных ударных инструментов в районах вокруг Индонезии в Юго-Восточной Азии. Западная Азия, как и в большинстве своем арабо-язычные районы Северной Африки, Иран, Пакистан, Индия, Бангладеш выработали мелодические системы высокой красоты и сложности, в которых в наибольшей степени проявляется выразительная красота человеческого голоса. И еще существует черная Африка, где первобытные ритмы народов использовались таким образом, в таком социальном контексте, что мир звуков стал окружать человека и сделал его среду многозначительной в самом практическом и даже гипнотическом смысле.
Но даже и эти широкие географические зоны имеют свои внутренние различия,
подразделы и группы - каждая > со своей собственной индивидуальностью,
часто национальными чертами. Экология тоже играет заметную роль в формировании
культурного облика людей. Некоторые из этих музыкальных культур пережили
кульминации своего духовного развития сотни лет назад, и они формировали
или воздействовали на формирование музыкального мышления и творчества
соседних стран и регионов. Другие пережили войны и завоевания, голод и
наводнения и тем не менее сохранили свои традиции невредимыми, иной раз
даже оборачивая в триумф собственное поражение.
В своих самых основных и элементарных формах поэзия и музыка, живопись
и скульптура, танец и театр были очень близки друг к другу - и все они
были частью жизни, как это можно наблюдать и по сей день в таких частях
земли, как Бали. Лишь относительно недавно искусства там отделились -
в большей или меньшей степени - от своих непосредственных социальных функций
и начали выделяться и формироваться как формы „искусства", со своими
особыми приметами каждое. И по мере того, как наши условия жизни развились
в различной степени и в разных частях света, вместе с ходом мировой истории
- культуры и цивилизации возникали и рушились. Войны и нашествия, путешественники
и пророки, история и география - все играло тут свою роль. И за всем этим
мы можем ощутить борьбу - в различных частях мира и в разные времена -
борьбу за утверждение законов, основанных на природе, за то, чтобы придать
музыке силу и тонкость, чтобы она могла выразить то, что чувствуют человеческие
существа: отчаяние и радость, любовь, трепет и надежду. И если взглянуть
на этот процесс с далекой перспективы истории, то приходится отрешиться
от инерции глубоко укоренившихся привычек догматического самодовольства.
Да, инерции глубоко укоренившихся привычек и ограниченного самодовольства предрассудков. Мы все страдаем от нее. Нам пора осознать, что мир музыки, как я уже сказал, складывается из многих составляющих сегментов и слоев, простирающихся широко во времени и пространстве, и что он, в конечном счете, является суммой всех этих составляющих, которые делают его таким великолепным, каким он есть на самом деле. Осознав это, мы сможем не только взглянуть на наше музыкальное наследие в более широкой и глубокой перспективе, но и придать ему новое измерение. А это поможет нам развить наши чувства, нашу восприимчивость, расширить наши горизонты. И в ходе этого процесса - повысить наше взаимное уважение и понимание друг друга.