Ежегодник - В мире музыки - 1991г.

Музыкальная литература



Книги, литература, ноты

 

Шарль Мюнш

МЭТР ФРАНЦУЗСКОЙ ШКОЛЫ

 

 

И специалисты-критики, и широкие круги слушателей привыкли ассоциировать имя этого артиста с достижениями французской дирижерской школы, характерные приметы которой достаточно четко обозначились в нашем столетии. И они правы; но при этом, чтобы верно и непристрастно оценивать исполнительское творчество Шарля Мюнша, нужно все-таки помнить, что французом он стал. не сразу, равно как и дирижерскую карьеру начал - по нынешним меркам - поздно.

Шарль Мюнш родился и вырос в Страсбурге, в специфической области Европы, где, пожалуй, в равной мере ощущается воздействие - и переплетение - двух культур: французской и немецкой. (Напомним, что лишь за 20 лет до его появления на свет Эльзас-Лотарингия, за исключением небольшой ее части, вошла в состав Германии.) Отец будущего дирижера, которого на немецкий лад звали Эрнест Мюнх, руководил хором и играл на органе, но сына решил все же сделать врачом. Однако тот, после недолгих колебаний, твердо выбрал скрипку и посвятил себя музыке. Окончив гимназию, он в 1912 году дал свой первый концерт в Париже и в канун мировой войны отправился туда вновь - учиться у знаменитого Люсьена Капе. Тем не менее во время войны молодой музыкант был мобилизован в немецкую армию, дважды пострадал во время газовых атак, но участвовал в боях до самого конца войны.

После заключения мира Эльзас перешел к Франции, и Мюнх стал Мюншем. Он вновь совершенствуется в Париже - на сей раз у своего кумира - немца Карла Флеша, затем начинает работать концертмейстером Страсбургского оркестра, а позднее занимает такой же пост в лейпцигском „Гевандхаузе". Многое дали ему совместные выступления с крупнейшими дирижерами Европы и прежде всего с Б. Вальтером и В. Фуртвенглером, который и благословил Мюнша на смену амплуа.
В начале тридцатых годов музыкант переехал во Францию и вскоре дебютировал за пультом. Успех помог ему выдвинуться довольно быстро; позднее Мюнш объяснял свой „поздний старт" тем, что в качестве скрипача ему легче было зарабатывать на жизнь. Но теперь перед ним были открыты немалые возможности: он выступал с Парижским симфоническим оркестром, дирижировал „Концертами Ламуре", гастролировал в других странах. Параллельно, ощущая нехватку дирижерских навыков, он брал уроки у известного венгерского педагога А. Сендреи. В 1935 году Мюнш основал свой собственный коллектив - Оркестр филармонического общества - и руководил им несколько лет, снискав репутацию отличного интерпретатора французской музыки, прежде всего Берлиоза; затем он возглавил оркестр Парижской консерватории, оставаясь на посту его главного дирижера вплоть до окончания второй мировой войны. При этом в суровые годы нацистской оккупации дирижер активно участвовал в движении Сопротивления, помогал музыкантам, эмигрировавшим из Германии, и в 1945 году был удостоен ордена Почетного легиона.

Международная карьера франко-немецкого дирижера началась спустя два года после окончания войны. В 1947 году он успешно дебютировал в США, затем выступал там с оркестром Французского радио и так понравился престарелому Сергею Кусевицкому, что тот рекомендовал его своим преемником на ответственном посту руководителя Бостонского оркестра одного из „грандов" американской музыкальной жизни. И именно здесь его талант раскрылся в полной мере.
На этом посту Шарль Мюнш провел 13 лучших, самых плодотворных лет своей жизни. Очень быстро он показал себя музыкантом широкого кругозора, вполне готовым к своей ответственной роли. Опасения некоторых специалистов, что он в повседневной работе сделает излишний „крен" в сторону французского репертуара, в целом не оправдались. Он не только поддерживал традиции Кусевицкого, исполняя традиционную симфоническую литературу XiX века, но и обогатил их, обратившись к крупным вокально-оркестровым полотнам Баха, Бетховена, Шуберта и других корифеев. Но, конечно, высшие' достижения его были связаны все же с творчеством французских композиторов - Берлиоза, Дебюсси, Онеггера, Равеля, Русселя, Форэ, Шабрие и других.

Для „бостонцев" эпоха Мюнша была, помимо других событий, отмечена двумя большими гастрольными поездками по Европе; во время второй из них оркестр посетил нашу страну (став, кстати, первым американским оркестром, гастролировавшим у нас). Да и позднее дирижер выступал в СССР уже самостоятельно с советскими коллективами. В те годы наша критика достаточно высоко оценила его искусство. Е. Рацер в журнале „Советская музыка" писал: „Наибольшее впечатление в концертах Мюнша остается, пожалуй, от воздействия самой личности артиста. Весь его облик дышит спокойной уверенностью и в то же время отеческой благожелательностью. На эстраде он создает атмосферу творческой раскрепощенности. Проявляя твердость воли, требуя, он никогда не навязывает свои желания. Сила его - в беззаветном служении любимому искусству: дирижируя, Мюнш отдается музыке целиком. Оркестр, публику он увлекает прежде всего потому, что увлечен сам. Увлечен искренне, радостно. В нем, как и в Артуре Рубинштейне (они почти сверстники), поражает молодой жар души. Настоящая горячая эмоциональность, глубокий интеллект, большая жизненная мудрость и юношеская пылкость, свойственные богатой художественной натуре Мюнша, предстают перед нами в каждом произведении все в новых и новых оттенках и сочетаниях. И, право, каждый раз кажется, что преобладает у дирижера как раз то качество, которое наиболее необходимо при исполнении именно данного произведения".

Вместе с тем от специалистов, да и искушенных слушателей, не ускользнуло то обстоятельство, что все эти качества все же в наибольшей мере проявлялись во французском репертуаре. „Меньшее впечатление произвела на нас интерпретация сочинений крупного плана", - констатировал другой рецензент, имея в виду симфонии Гайдна и Бетховена. Он подчеркивал: „Дело в самом отношении к бетховенской музыке, к идее героического, даже с чисто внешней стороны. Вместо резких динамических контрастов., сильных sf, титанических кульминаций, столь характерных для Героической симфонии, мы услышали приятную, нарочито мягкую игру без единого подчеркнутого контраста". Стоит ли добавлять, что такая интерпретация (впрочем, входившая в моду на Западе) была очень далека от тех идеалов романтического симфонизма, на которых была воспитана наша публика.
В 1962 году Шароль Мюнш оставил Бостон и вернулся в милый его сердцу Париж. Он продолжал вести активную концертную деятельность, преподавал, выступал как публицист. Правда, и тогда диапазон его интересов был подчеркнуто ограниченным: он, быть может, один из немногих признанных мастеров, не выступавших на поприще оперного театра. И тем не менее репутация его была в то время особенно высока -репутация артиста и педагога, способного из любого оркестра извлечь максимум его возможностей. Поэтому во второй половине шестидесятых годов, когда министр культуры Франции Андре Мальро решил создать в столице симфонический оркестр высокого класса (а в то время оркестровая культура здесь стояла куда ниже, чем в соседних странах), он пригласил на роль организатора и руководителя „Оркестра де Пари" Шарля Мюнша. И престарелый маэстро удивительно легко справился со своей задачей - собрал, сплотил коллектив, быстро довел его до уровня, достойного лучших оркестров Европы. Увы, во время одной из первых гастрольных поездок, в одном из городов США, сердце Мюнша не выдержало самоотверженной работы и нервных перегрузок.

Запечатленное в записи наследие Мюнша-интерпретатора довольно велико. Центральное место в нем занимают, безусловно, сочинения французских мастеров, многим их которых - опусам А. Русселя, Д. Мийо, А. Онеггера и других - именно он дал жизнь на эстраде. Немало, однако, сыграл и записал Мюнш и другой музыки, в том числе современной; среди пластинок, выпущенных еще в период работы в Бостоне, Первая симфония Т. Хренникова. Все эти записи и ныне чаруют какой-то особой легкостью, даже импровизационностью, оркестровой красочностью и вместе с тем точностью в выполнении авторских указаний. Слушая их, невольно вспоминаешь мысль самого Мюнша, высказанную им в книге „Я - дирижер" (вышедшей в 1960 году и в русском переводе): „Мы никогда не должны забывать, что являемся слугами музыки. Как можно даже говорить о дирижере, который более или менее „смотрится"? Дирижер появляется на эстраде не для того, чтобы предложить публике театральное зрелище. Дирижер, который заслуживает это звание, слишком занят тем, чтобы передать свои чувства, и не имеет времени заботиться о впечатлении, которое его профиль или его жесты производят на сидящих в зале - за его спиной. Он всегда должен точно знать, что делает, чтобы и музыканты точно знали, что им надо делать". Все тут правда, все верно. Но всем, не только слышавшим, но и видевшим Мюнша на эстраде, все же прочно запомнился его благородный, сдержанный облик, его красивые и точные жесты, его поглощенность музыкой.