Книги, литература, ноты
Нестандартно складывается композиторская судьба Микаэла Таривердиева. Воспитанник Арама Хачатуряна, он начинал с академических жанров. Вот характерный список его инструментальных сочинений пятидесятых годов: Девять новелетт и Мимолетности для фортепиано, Соната для валторны и фортепиано, Концерт для тромбона с оркестром, Фортепианное трио, Концерт для голоса с оркестром, симфоническая увертюра „К звездам". В 1965 году он выступил с оперой „Кто ты?". К этому времени молодой талантливый композитор уже был автором многих вокальных циклов на стихи А. Исаакяна, В. Шекспира, В. Маяковского, С. Кирсанова, Л. Мартынова, Б. Ахмадулиной, Е. Винокурова, Г. Поженяна и других.
„Как правило, я отталкиваюсь не от самих стихов, а от проблемы, поставленной
в них, - говорит Таривердиев. - Признаюсь честно, я не стараюсь раскрывать
смысл стихотворения (быть может, это плохо), а пользуюсь стихами, скорее,
как материалом для построения сочинения, где, как мне кажется, существует
два образных ряда -музыкальный и поэтический. Сливаясь, эти образы должны
давать принципиально новое качество, которое не присуще ни стихам, ни
музыке. Обращаясь к поэзии, я интересуюсь также и звучанием слова, ритмикой
стихотворения. Иногда моя музыка совпадает с замыслом поэта, иногда окрашивает
стихи по-новому. Нельзя, однако, думать, что я нарочито стремлюсь все
менять; у поэта говорится про деревню, а я пишу про космос. Это не так,
конечно. И еще одна важная вещь: обращаюсь к творчеству поэтов, которые
близки мне по духу и по принципам, но при этом стараюсь писать музыку
преимущественно на стихи со сложной ритмикой. По-моему, „трудные"
стихи Маяковского, Вознесенского дают современному композитору громадный
простор, их можно, если допустимо такое выражение, „оркестровать".
Это интереснейшая задача".
Довольно трудно определить и жанровую принадлежность сочинений того периода.
Многие из них расположились, так сказать, на стыке жанров. Серьезная музыка
под его пером демократизировалась, а легкая уж во всяком случае не становилась
легковесной. Вообще музыка Таривердиева редкостно узнаваема - качество,
отличающее истинный талант.
Сегодня Таривердиев как бы резко сменил курс. Нет, не в том смысле, что
он отказался от собственного своеобразного почерка. Его музыка по-прежнему
носит яркую печать его покоряющей оригинальности. Композитор просто сместил
жанровые ориентиры. Теперь его влекут „другие острова". С большим
интересом знакомились слушатели с оперой „Граф Калиостро", монооперой
„Ожидание", Концертом для скрипки с оркестром, вокальным циклом „Восемь
сонетов Шекспира", органной симфонией „Чернобыль".
А между этими полюсами - напряжённая работа в сфере киномузыки. Здесь
Таривердиевым, безусловно, завоевано лидирующее положение. Конечно, композитор
в самой значительной степени способствовал успеху многих фильмов, завоевавших
любовь миллионов зрителей.
Несколько вопросов к Таривердиеву-кинокомпозитору:
-Скажите, пожалуйста, какие работы вам наиболее дороги, какие вы считаете
для себя в какой-то степени этапными?
-Ну, прежде всего, это мои первые фильмы, благодаря которым я смог показать
себя как автор киномузыки. Обе картины -„Человек идет за солнцем"
и „Мой младший брат" - давали такую возможность; подобные удачи выпадают
на долю молодого автора чрезвычайно редко. Ну, а первый успех, конечно,
помог мне в дальнейшем предъявлять и свои творческие требования в кино.
Я уже с тех пор не брался за фильмы, где творческие задачи представляются
малоинтересными.
- Ну, а если продолжить перечень значительных для Вашей биографии фильмов?
- Тогда я должен прежде всего назвать „Короля-оленя". Но любимые
мои фильмы - „Семнадцать мгновений весны", „Ирония судьбы",
„Ольга Сергеевна".
-Некоторые фильмы с вашей музыкой воспринимаются как музыкальные, хотя
это, строго говоря, не так. Создается впечатление, что подобная роль музыки
не задумывалась ни сценаристом, ни режиссером, но так получается в результате.
В чем тут причина?
-Для меня фильм всегда произведение синтетичное, в котором существует
ряд линий: режиссерская, актерская, изобразительная, наконец, музыкально-звуковой
ряд. Я никогда не рассматривал музыку в кинофильме как нечто подчиненное.
Более того, считаю, что композитор должен создавать собственную музыкальную
драматургию. Только в этом случае
7-В мире музыки
открываются новые художественные пласты. При этом я стремлюсь выявить
музыкой главную, философскую, социальную, наконец, моральную тему из предложенного
мне материала. Бывает, что у меня в фильме музыка появляется там, где
она, на первый взгляд, и не должна быть, а там, где она, казалось бы,
напрашивалась, ее нет. Я строю свою музыкальную драматургию и накладываю
ее на драматургию фильма.
- Кто-то из критиков высказал мысль, что в „Иронии судьбы" существует
своего рода „полифония по контрасту", то есть музыка временами, на
первый взгляд, не соответствует предлагаемым ситуациям.
-Там была поставлена именно такая задача. Параллельно с развитием действия
в этой картине происходит транформация жанра - от фарса к комедии положения,
к лирической комедии. Можно было создавать музыкальную драматургию в том
же плане; но я избрал последнюю ситуацию, в основе которой - размышление
о жизни, и провел ее как исходную позицию - от начала до конца, не изменяя.
Сперва эта музыка воспринималась в полном контрасте с действием на экране,
потом все больше и больше приходила в соответствие с происходящим и наконец
сливалась с ним.
Я всегда стараюсь найти такого рода „сквозной принцип". Вот, например,
в „Старомодной комедии" (сама пьеса А. Арбузова очаровательна, хотя,
наверное, немного сентиментальна) я пытался прочитать ее материал как
тему детства, живущего так или иначе в каждом из нас, ведь к каким-то
самым чистым понятиям нас призывает именно детство. Свою задачу я видел
такой: вызвать у зрителя не только симпатию к героине, но и нежность,
ассоциируя ее чистый мир мыслей и чувств со своим собственным детством.
- Ощущаете вы разницу между работой в кино и телевидением?
-Безусловно. Здесь нужно коснуться сначала проблемы в целом. Я считаю,
что принципиальное отличие телефильма от кинофильма не столько в крупных
планах и тому подобных технических деталях, сколько в том, что зритель
в любую минуту может повернуть ручку - и все гаснет! Значит телефильм
должен обладать интенсивностью восприятия раз в пять или семь большей,
чем кино. Человек смотрит его дома, на него воздействует множество отвлекающих
факторов - телефонный звонок, приход гостей, ужин и так далее. Зрителя
нужно оторвать от всех домашних обстоятельств, а для этого нужен эмоциональный
заряд, пружина, которая должна быть закручена гораздо сильнее, чем в кино.
Наконец, телевидение создает ощущение, что вы соучастник происходящего.
Вот отсюда и вытекают особенности телефильма.
Что касается музыки в многосерийной картине, то и она принципиально отличается
от музыки к обычному фильму. Здесь каждая серия строится как законченное
произведение и в то же время „с выходом" на следующую, поэтому тематизм
должен развиваться, как бы не завершая развитие, открывая дорогу дальше.
Микаэл Таривердиев нашел свой фарватер в бурном море современного музыкального
искусства, где у него есть огромная аудитория, которой вправе позавидовать
сегодня любой композитор.