Частушка

ПРИМЕЧАНИЯ

По количеству изданий и по объему изданного материала частушка, по-видимому, стоит на первом месте среди других жанров народной поэзии. Однако по качеству публикаций, без всякого сомнения, — на последнем.
Во-первых, в нарушение правил, давно принятых для других жанров фольклора, большинство частушечных текстов напечатано без паспортов, то есть без сведений о том, где, когда, кем и от кого записана данная частушка.
Во-вторых, совершенно не разработана текстология частушки, научная критика текстов. Для дореволюционных изданий характерно смешение частушки с небольшими по объему произведениями — ско-морошинами, небыличками, мелкими плясовыми песнями, песнями игровыми, хороводными припевками и т. п. В ранних публикациях (Варенцов, Шейн) единичные частушки вкраплены в различные песенные жанры. На рубеже XX века появляются специально частушечные сборники. Но даже в лучших из них (Симаков, Елеонская) относительно велик процент нечастушек.
В публикациях советского времени нечастушки встречаются реже: жанр окончательно сформировался, приобрел устойчивые признаки, фольклористы лучше изучили его. Зато без всяких оговорок сборники стали заполняться частушкой самодеятельной. Это не только делает сомнительными многие записи, по и открывает дорогу для фальсификаций. Произведения начинающих авторов — только потому, что они вышли из деревни, — выдавались за подлинно народные, независимо от того, приняты они народом, известны ему или нет.

Лапотные дуэтисты Чеботаевы. Фотография (1892г.)

На каком низком теоретическом уровне находятся даже наши научные издания, показывает такой пример. В статье «Устное поэтическое творчество Урала» М. Г. Китайник цитирует частушку, по содержанию относящуюся к XVIII веку: «У Демидова-то парни В кандалы закованы.»Этот же текст вошел в антологию «Русские частушки» Н. Рождественской и С. Жислиной, выпущенную Гослитиздатом (1956). Однако, будь он подлинно народным, изменились бы все наши представления о времени возникновения частушки. Книга С. Ф. Баранова «Русское народное поэтическое творчество» (М., 1962), выпущенная в качестве пособия для студентов педагогических институтов, вузовские хрестоматии по фольклору изобилуют ненародными, нехудожественными, часто откровенно халтурными текстами, дискредитирующими не только народное искусство, но и важные общественно-политические темы, которых они касаются. Особенно много таких текстов печаталось в первое послевоенное десятилетие.
Большие практические и методологические трудности встают при решении вопроса о систематизации текстов. Основные принципы дореволюционных изданий — тематический (Князев, Симаков) и географический (Елеонская) — вполне оправданы. История частушки как жанра была еще слишком коротка, зато ее местные черты — по крайней мере по сравнению с последующими десятилетиями — по-видимому, выявлялись лучше. После революции в народный обиход вошли тысячи новых и подновленных текстов. В большинстве сборников они стали выделяться в особые разделы (см., например, «Старая и новая Карелия в частушке», составители А. Астахова и Н. Колпакова, Петрозаводск, 1937; «Русская частушка», «Библиотека поэта», Малая серия, Л., 1950). Сложился особый тип областного частушечного сборника с разбивкой материала по отдельным тематическим подборкам (так изданы «Частушки», Вологда, 1952; «Саратовская частушка», Саратов, 1958; «Частушки наших дней», Ярославль, 1959 и др.). Обширный академический сборник «Частушки в записях советского времени» (М. — Л., 1965), готовившийся параллельно с данным изданием, но вышедший несколько ранее, построен по географическому принципу: коллекции отдельных собирателей сгруппированы по областям, а внутри областных разделов — по районам и в хронологическом порядке. Такое распределение также оправдано замыслом научного издания — стремлением в основном сохранить коллекции. Однако этот принцип имеет свои недостатки. Например, одни районы Новгородской области, граничащие с Вологодской областью, не отличаются от нее «и по языку, ни по фольклорному репертуару, ни по занятиям населения, накладывающим свои краски на частушку; другие, близкие к Псковщине, имеют совсем другой этнографический колорит. Очевидно, универсального принципа нет и вряд ли он может быть. И структура каждого сборника должна определяться задачами, которые ставит перед собой составитель.

Пляска под гармонь. Рисунок К.Юона (1625г)

Настоящее издание представляет собой попытку показать историю становления частушки как жанра и познакомить читателя с основными ее темами, мотивами, разновидностями.
Отобранные из многих источников тексты (список источников прилагается) составляют основной корпус книги. Ему предшествует небольшой раздел «Песни-частушки. Ранняя многострочная частушка». Этот раздел содержит формы, которые условно можно назвать «редчастушечными: сюда входят различные песни, относящиеся главным образом к XIX веку, которые способствовали появлении четырехстрочной лирической песни-припевки, и ее непосредственны предшественницы — многострочные частушки. Почти каждая из пщ впоследствии дала четырехстрочные варианты.
Сами пастушки располагаются в двух отделах: «Частушка дооктябрьская» и «Частушка советского времени». Первый отдел не имеет хронологических подразделений. Второй подразделен на периоды: «Частушки эпохи революции и гражданской войны», «Частушки двадцатых годов», «Частушки тридцатых годов», «Частушки эпохи Великой Отечественной войны» и «Частушки послевоенные».
За исключением частушек, где упоминаются какие-то исторические реалии, вся основная многотысячная масса текстов очень трудно поддается хронологическому приурочению. Частушка так подвижна, так легко переходит из десятилетия в десятилетие (иногда почти не меняясь), что нужно специально исследовать вопрос о происхождении каждого мотива, сюжета, а это — за пределами наших нынешних возможностей и знаний.
Большинство текстов помещено в тех разделах, которые соответствуют времени их записи. Однако пришлось сделать отступления от этого принципа: так, старые рабочие частушки, многие «страдания», некоторые частушки с острой социально-политической тематикой, старые плясовые и иногда даже некоторые лирические частушки, помещенные в дооктябрьский раздел, записаны после революции; значительная часть частушек периода Отечественной войны записана в послевоенный период. Расцвет «Яблочка» относится к первым годам революции, «страдания» были шире распространены до революции. Впоследствии новые тексты такого типа возникали в очень небольшом числе. Поэтому, хотя имеются записи разных лет, и «Яблочко», и почти все «страдания» соответственно отнесены к одному какому-то периоду. Все тексты «семеновны» приводятся в послевоенных записях. Во всем этом есть определенная опасность модернизации, но избежать ее в настоящее время не представляется возможным.
Из текстов, возникших ранее, но входящих в живой репертуар данного периода, по возможности отбирались такие, которые имеют новые детали в сравнении с текстами, записанными в предшествующий период. Разница между одним и тем же текстом, записанным с интервалом в 15—20 лет, порой неощутима. Но в целом тысяча частушек, скажем, записи 1920 года и тысяча частушек записи 1935—1940 годов уже отчетливо и объективно показывают изменения в лексике, в характерах персонажей, в самом строе мышления, в мировоззрении, в жизни, быте народа. Принятая периодизация, соответствующая основным историческим этапам — революция, первые годы советской власти до начала коллективизации, жизнь колхозной деревни, война, новый послевоенный этап, — помогает увидеть эти изменения.

Частушки родины Есенина (М.,1927). Обложка книги

Вчнухри каждого раздела материал разбит по основным частушечным типам, а в пределах типа (в особенности это относится к лирической частушке) —по темам. Плясовая частушка отличается от остальной массы частушек ритмически и иногда содержанием, хотя границы, отделяющие ее от лирической частушки, как справедливо отмечают собиратели, весьма неопределенны. Тем не менее плясовые припевки помещены отдельно в каждом из основных разделов. Особые трудности представляло составление раздела «Послевоенная частушка». Как известно, в живом бытовании до сих пор сохраняются многие и многие старые тексты, в том числе и предвоенные. Разумеется, незачем было повторять тексты первых разделов, записанные в наши дни, но их варианты, свидетельствующие о непрерывном творчестве народа, о сложной жизни частушки, — приведены. Наличие вариантов — вообще один из родовых признаков фольклора, поэтому- казалось целесообразным оставлять иногда даже близкие в текстуальном отношении частушки.
В «Приложении» даны тексты, являющиеся более отдаленными предшественниками частушки — старые плясовые, различные игровые песни. Далее следуют частушки-песни, возникшие на основе развитой частушечной формы, и частушки самодеятельные. Эти последние часто основаны на отдельных элементах традиционной частушечной поэтики. Но они, во-первых, являются особым видом массового творчества и, во-вторых, обычно имеют весьма ограниченное распространение.
Основной принцип, которым руководствовался составитель при отборе текстов, — наибольшая художественная выразительность. При наличии близких вариантов предпочтение отдавалось более ранним.

Б.Кустодиев. Под милашкину гармошку. Гравюра на линолеуме (1927)

Тексты печатаются по современной орфографии и пунктуации. Сохранены только те диалектные черты, которые имеют отношение к художественной структуре частушки — к рифме, звуковой игре и т. п. Стяжение и растяжение слогов, необходимые при пении, оставлены, если они отмечены в источниках. Отдельные исправления опечаток, неточностей записи не оговариваются. Часть текстов приведена по рукописям и печатается впервые.
Настоящее издание — опыт комментированного издания частушек. В примечаниях составитель стремился конкретно раскрыть многообразные связи частушки, особенно ранней, со старой и новой песней, указать некоторые параллели с украинскими, белорусскими и польскими текстами, а также отметить связи частушки с литературой. Разумеется, данные сведения не претендуют на полноту.